- Конечно, - ответил Роб.
Он вызвал феечку, но та заупрямилась и не стала вылезать.
- Да с ней такое? - Роб еще ткнул в панель.
- Не хочет, и ладно, - девушка пожала плечами.
Она ушла, а Роб сумел-таки растолкать аватару. Та вылезла с недовольным видом. Ее толстое личико было помято, словно со сна.
- Ты почему упрямишься? - строго спросил Роб.
- Мне плохо.
- Шрайвер сказал, что ансибли здесь сходят с ума.
- Очень даже возможно, - злобно произнесла фея. - Тут вокруг всей планеты экранирующее поле, забивающее потоки.
- Почему нам не сообщили? - спросил Роб.
- Да откуда я знаю? - прошипела феечка. - Считайте, что вы сосланы сюда, чтобы вами было легче управлять. Мол, вы такие особенные, такие пассионарные - что сам мейн-разум решил вас от греха подальше сослать на отдаленную планету, чтобы уничтожить. Или как тебе такая версия: здесь решается судьба Униаты, и вы - специально отобранные воины, единственные, кто может переломить ход этой войны. Что больше нравится?
- Мне нужен ответ, а не твои домыслы.
- Я тебя ненавижу, - заплакала феечка. - Ты можешь погибнуть здесь, а я этого не хочу. Но ты никогда меня не слушался, чертов мудак.
- Я выживу, - сказал он.
- Нет.
- Скажи, какие шансы у нее, - сказал Роб.
- С тобой - никаких, - мстительно произнесла феечка и скрылась в ансибле.
Роб проснулся ночью от скребущих и всхлипывающих звуков. Похоже, Байез пялил где-то в темноте свою силиконовую леди. А говорят, что гиноиды не стонут... Роб встал и прошелся. Он двигался осторожно, по старой привычке. На крыльце сидел Рочестер, поглаживал медвежонка и смотрел на луну. Роб хотел было окликнуть его - но тут Рочестер произнес:
- Ты в этом уверен?
- Да, - мягко сказал медвежонок. - Надо перебить их. По крайней мере, половину состава. Тогда вы вернетесь на базу, и ты не погибнешь в той перестрелке.
Роб замер.
- Ты правда видел будущее? - настаивал Рочестер.
- Конечно, - медвежонок обнял толстыми лапками его запястье. - Я люблю тебя, хозяин.
- И я тебя, сам знаешь...
Рочестер еще раз посмотрел на луну, затем опустил взгляд
Стараясь не шуметь, Роб вернулся на свое место.
Было утро.
Зомби лежал на полу и дрыгал ногами. Похоже, выстрел раздробил ему позвоночник. Очень удачный выстрел, - подумал Роб. Зомби хрипел и царапал доски ногтями. Видать, жрать ему хотелось, бедняге. Рядом с зомби валялся пустой, разбитый ансибль. Медвежонка не было.
- Насмотрелись? - осведомился Шрайвер.
Из его лягушачьей лапы свисал игольник.
- Эт-т-то... Рочестер, - наконец произнес Пин. - Ч-что с ним случилось? Он что, ум-мрет?
- Да он уже, - спокойно сказал Шрайвер.
- А п-почему?
- Я ему череп прострелил, - пояснил Шрайвер. - Там, где у вас головной мозг со спинным соединяется.
- А, н-ну тогда п-понятно...
- Ничего тебе не понятно. Тупица!
Шрайвер прицелился и одним выстрелом разнес Рочестеру голову. Зомби дернулся и вдруг перевернулся на живот. Из него уходила последняя жизнь.
- Я сказал: отключить ансибли. А мои приказы должны выполняться! Наказание одно - смерть, - Шрайвер забулькал. - В бою, или от моих рук, решать вам. Я лично рекомендую второе. Ну, чего раскисли? Впервые смерть видите?
Девушка с позеленевшим лицом через силу кивнула. Роб не знал, что сказать, поэтому взял ее за ладонь и ободряюще сжал.
Кобра Брин сказал:
- Я - нет. Я в детстве щенку шею свернул. Нечаянно.
- Молодец, - похвалил его Шрайвер. - А теперь живо на позицию, Брин, пока я тебе самому шею не свернул. Идиот!
Пока они расходились по позициям, откуда-то вдруг вынырнул Байез. Он был слегка пьян, но стоял твёрдо, то и дело поправляя бандану с маленькими белыми мотоциклами. Байез уставился на все еще шевелившийся труп Рочестера и икнул.
- Давненько не было такой чепухи!
- Что значит "давненько"? Такое уже происходило? - командор прятал игольник в кобуру.
- Да раз сто, наверное! В прошлый раз, помнится, сам мейн-разум их сопровождал. Я еще спросил у него: а зачем вообще людей в этой мясорубке использовать? Не проще ли этими, как их там, андроидами обходиться? Ага! И знаешь, что он ответил?
- Что случайность субъективна, - произнес Шрайвер одновременно со стариком.
- Правильно! Откуда знаешь? - Байез подозрительно прищурился.
