– Почти, – улыбнулась бабушка. – Это стихи о тебе. Ты никогда не спрашивала меня, где твои родители. Тебе это интересно?

– Не очень.

– Почему же? – удивилась Моди, поднося к губам серебряную рюмочку.

– Они ни разу о себе не заявляли, я всю жизнь жила с тобой. Они же мной не интересовалась, почему я должна интересоваться ими?

– Ты не права, детка, – качнула головой бабушка. – Так сложились обстоятельства. Родители твоего отца были против его женитьбы на твоей маме. Мы с дедушкой…

– У меня есть дедушка?

– Всё по порядку. Так вот, мы с дедушкой тоже не обрадовались. Но твои родители любили друг друга, и мы решили не мешать: пускай дети сами разбираются. В конце концов, наши с дедушкой родители тоже были против нашего брака, и ничего, мы всю жизнь прожили в любви и согласии, прекрасную дочь воспитали. Но твоя бабка по отцовской линии всё никак успокоиться не могла, козни строила, не жилось ей спокойно. А отец твой, тот еще, прости Господи, тюхтя, не мог поставить старуху на место. Ладно, обойду неприятные подробности. Когда жизнь у молодых совсем разладилась, мама как раз поняла, что носит под сердцем тебя. Я и забрала тогда вас обеих сюда, в этот дом. Ты здесь родилась. Маму твою звали Амабель, отца – Велор.

– Звали? Они умерли?

– Погоди, не перебивай. Мама твоя оказалась однолюбкой, никак не могла забыть своего Велора, вот и металась, пока совсем не исчезла.

– Это как? – затаила дыхание Мира.

– Когда душа мечется, разрывается, она всю жизнь из тела вытягивает. Тогда тело и исчезает, а сам человек или в дерево, или в ручей превращается.

– Я бабуль, ничего не понимаю, – честно призналась девочка.

– Со временем поймешь, – вздохнула Моди. – Главное – слушай и запоминай. Теперь, собственно, обо мне. Ты обращала внимание, что я никогда не сплю?

– А что в этом такого? Разве у других не так?

– У других не так. Ты же спишь по ночам.

– Я думала, что в твоем возрасте перестану…

Моди рассмеялась.

– Ты даже не представляешь, милая, сколько мне лет!

– Сорок?.. – попробовала угадать Мира.

– Ох, много больше! Но я предпочту сохранить свой возраст в тайне. Так вот, дитя моё, я засыпаю один раз в тринадцать лет, но зато на целый год. Только умоляю, не спрашивай, не медведь ли я!

– Медведи спят только зимой, – Мира недоверчиво смотрела на смеющуюся бабушку. – Ба, ты серьезно?

– Разумеется. Так вот, в течение всего года я не смогу о тебе заботиться, поэтому я приняла решение отправить тебя на это время к Велору, к твоему отцу.

– А как же Аксельбант?

– Кота возьмешь с собой, – пожала плечами Моди.

– Бабуль, я прямо в шоке. Мы, что ли, колдуны какие-то средневековые?

Моди отрицательно качнула головой.

– Ты расскажешь?

– Чуточку позже. Я ещё не все свои тайны раскрыла.

– Что ещё? Я уже заранее боюсь.

– Дело в том, что я совершенно не умею готовить и за всю свою жизнь ни разу не прикоснулась к плите.

– А…

– И юной девушке неприлично так раскрывать рот, – Моди сделала замечание внучке и продолжала: – У нас есть слуга. Он и уборщик, и повар.

– Слуга? У нас? Здесь? Бабуль, ну это, по-моему, уже слишком.

– Чуть позже я тебя с ним познакомлю, сейчас этот несносный мальчишка спит.

– Ба, ты себя вообще хорошо чувствуешь? – забеспокоилась девочка.

– Конечно. Совсем скоро я тебе всё покажу и со всеми познакомлю. Ты точно не желаешь съесть второе? Твоё любимое овощное рагу.

– Нет, спасибо.

– Так вот, моя дорогая, разумеется, мне не хочется отправлять тебя к отцу и его семье, но иного выхода я не вижу. В обиду ты никому себя не дашь, тут ты в меня пошла, так что я спокойна, а год пролетит незаметно. Да и полезно будет твоему папочке узнать, что у него есть взрослая дочь!

– А далеко ехать? – Мире всё ещё не верилось в сказанное бабушкой.

– Здесь рядом, – отмахнулась Моди. – Видишь ли, солнышко, Земля устроена не так просто, как кажется. Она гораздо сложнее и интереснее, здесь множество потаенных дверей, ведущих в удивительные миры. Самое трудное – отыскать такую дверь, а быть она может где угодно: в морском утесе – излюбленном месте русалочьих посиделок, в лесной чащобе с южной стороны мшистого валуна, в пшеничном поле, где особо густо растут васильки. А бывает и так, что дверь находится в твоем собственном доме, но ты о ней даже не подозреваешь, потому что заклеена она тремя слоями обоев. Но стоит постучать по стенам, и дверь непременно отзовется. В нашем доме есть такая дверь – вход в другой мир.

– Да? – глаза Мира распахнулись и стали похожи на два лесных озерца, в обрамлении пушистых золотистых ресниц. – Нет, кроме шуток?

– Кроме шуток, – улыбнулась бабушка. – Для начала идем, познакомлю тебя с Ромом. Его я на всякий случай отправлю вместе с тобой. Если будет грустно – развеселит, а если весело…

– Опечалит?

– Поддержит веселье. Идем, дорогая.

Они вышли из столовой.

– Ба, а он какой?

– Увидишь.

На кухне царил аквамариновый полумрак. Окна от полуденного солнца прикрывали шторы цвета глубокой морской воды. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь них, приобретали такой же глубоководный оттенок.

– Ром, – позвала Моди. – Ром!

– Иду, – послышался заспанный голос.

Мира ойкнула и спряталась за бабушку.

– Не бойся, милая, он не страшный, просто безобразник невоспитанный и всегда преувеличивает. Ром! Ты заставляешь нас ждать!

Прямо в воздухе посреди кухни возник растрепанный юноша и завис в полуметре от стола.

– Ай! – взвизгнула Мира. – Бабуль, у нас тут привидение!

– Ром не привидение, он житель другого мира, откуда пришла и я, и твоя мама, и ты сама. Семья Рома уже не первое поколение служит нам…

– Ба, у нас что, есть собственные рабы?! – в ужасе прошептала Мира.

– Я бы сказала, помощники по хозяйству.

– А где его семья?

– Видишь ли, Ром и вся его многочисленная семья – народ флоинов. Испокон веков они преданно слу… помогают нам – народу неолитов.

– Они что ли призраки? Ну, в смысле мертвые?

Ром плавно покачивался над столом, с любопытством поглядывая на Миру.

– Нет, это такой народ. Отслужив положенный срок верой и правдой, флоин обретает физическое тело и может начинать свою жизнь, но большинство по старой памяти все равно селятся рядом с бывшими хозяевами и живут добрыми соседями.

– С ума можно сойти! У нас все это время жило самое настоящее приведение, булочки мне пекло, суп варило…

– Я тебе еще пеленки менял и молоко грел до температуры тридцать шесть и шесть градусов, – изрек Ром.

– Как так? – растерялась Мира. – Бабуль, как он мог менять мне пеленки, если ему от силы лет двадцать?

– Флоины взрослеют гораздо медленнее нас.

– Ой, сколько сразу всего, – вздохнула Мира. – Голова кругом. Неужто, бабуль, нельзя было как-то постепенно?

– Вообще-то я надеялась, что сон не придет, подождёт ещё годик, ты бы повзрослела. Но нет, чувствую, мой сон уже на пороге. Итак, с Ромом я тебя познакомила, идём теперь в гостиную.

– Я свободен? – осведомился Ром.

– Да.

Вечерело, солнечные квадраты на полу вытянулись и стали оранжевыми.

– Бабуль, – Мира присела за стол любопытными глазами глядя на бабушку, – покажи мне эту дверь прямо сейчас!

– На сегодня достаточно, – улыбнулась Моди. – Завтра ты сможешь не только увидеть её, но и отправиться в гости к своему отцу.

В незашторенное окно комнаты Миры лился голубоватый лунный свет. Лежа в кровати, она наблюдала за его течением. Свет казался снежным. Подняв руку, девочка осторожно коснулась пальцами луча.

– Не спится? – из темноты материализовался Ром.

Он подлетел к лучу, улегся на него, словно в гамак, и тут же соскользнул вниз. Мира рассмеялась.

– Тебе не больно?

– Нет, – Ром взлетел почти к самому потолку, – это я специально, чтоб тебя развеселить.