Комментарий.

Это сложный случай. Пресса, наверное, будет настаивать на том, что главный преступник — это наркотик, сформировавший параллельные реальности в мозгу подзащитного. Этот феномен одновременного, параллельного течения шизофрении часто испытывают те, кого лечат наркотическими препаратами, использующимися в медицинских целях для подавления депрессивных расстройств. В ретроспективе пациент бессознательно выбирает наименее неприятный вариант переживаемой им реальности и помнит только его. Но раньше никогда не вставал вопрос об убийстве.

Нужно отметить, отношения между подзащитным и его матерью, с ее эгоистично-собственническими приоритетами, были своеобразными. Думаю, наиболее изощренные пассажи в его показаниях могут привести к интересным умозаключениям на этот счет. Во время задержания он сказал: «Ради бога, не посылайте туда никого. Я все вам расскажу. Мне пришлось убить ее, чтобы освободиться».

В свидетелях самого убийства недостатка нет: в 12:10 пополудни 23 сентября 2086 года около шестидесяти людей видели, как Алек Нэш и его мать Гертруда боролись на ступеньках станции монорельса. Они дали показания, что жертва пыталась препятствовать сыну зайти в вагон монорельса, и в отчаянии Алек Нэш столкнул ее вниз со станционной платформы. Она упала с высоты десять метров, последовала немедленная смерть в результате перелома шеи. Он запрыгнул в вагон монорельса, который уже начинал движение, и был задержан на станции Дорчестер в момент пересадки в другой вагон.

Мы знаем, какую реальность помнит Нэш, но вот какую из них он переживал в минуты совершения преступления? Это важный момент. Пытаясь прояснить его, я спросил, когда было совершено убийство. Он ответил безо всяких колебаний: «Примерно 23 сентября 2086 года но стандартному календарю». Я пытался заставить его вспомнить точное время, но он сказал, что не знает: «Цузам вращается быстрее, чем Земля. Наши часы были там бесполезны». Надо отдать ему должное, он вполне последователен. Последователен настолько, что интересно будет почитать отчет о предварительном исследовании в секторе «Г» — именно так, я уверен, вскоре начнут называть эту область космоса.

Адам Уайт

12 декабря 2086 г.

Хлесткие порывы ветра со свистом разбивались о шлем Скандера, стоящего на глыбе ослепительно блестящего кантекского льда. У его ног вились змейки мелкого рассыпчатого снега. Несмотря на густой мех, Скандер дрожал и нервно переступал с ноги на ногу, наблюдая, как два землянина в неуклюжих перчатках колдуют над своими приборами.

Тот, что пониже, старший, произнес:

— Там, внизу, определенно есть след. Прямо под нами, футов триста, я думаю. Большой след.

— Ты уверен? — насмешливо спросил другой, высокий. — Мы будем выглядеть глупо, Эркеленс, если выйдем в море на пустой льдине.

— Росскид, я перегоняю лед уже несколько лет, — ответил Эркеленс терпеливо, — и у меня достаточно опыта, чтобы распознать след. Видишь тень? — Он показал на экран, и земляне склонились над прямоугольным ящиком. — Это ледовый червь. Ярдов четыреста длиной. Хороший червь!

Росскид сухо усмехнулся:

— Может, ты еще скажешь, с какой стороны у него голова?

Эркеленс обвел взглядом ослепительное снежное поле, сливающееся вдали с голубым туманом плавающих полярных айсбергов. Обернувшись, он посмотрел в сторону серого с серебром сурового океана, несшего от самого горизонта волны, исчезающие из виду всего в сорока ярдах от них за краем ледовой скалы. Потом вернул взгляд на экран и показал пальцем.

— Голова там, — уверенно произнес он. — К северо-востоку, против течения.

Молча наблюдая за ними, Скандер никак не мог понять, почему эти земляне верят только своим электронным приборам. Он, житель Кантека, и так знал, что ледовый червь здесь. Собственно, он им и показал, где искать. Когда вертолет пролетал над этим местом, он сразу почувствовал присутствие морского гиганта, почувствовал по какому-то отзвуку в позвоночнике, по беспокоящей пустоте, возникшей вдруг внутри. Всем своим существом он ощутил отвратительную толстую светящуюся смерть, спрятавшуюся глубоко во льду, втягивающую огромными глотками воду вместе с планктоном и рыбой и выбрасывающую назад потоки воды, уже профильтрованной. Перевернутая буква U, повисшая под плавучей ледяной глыбой: насыщенное фосфором тело, голова с похожей на пещеру пастью, рыщущая в темной воде… Скандер содрогнулся.

— Эй ты, кантек… Скандер! Ставь палатку.

Он развязал, распаковал, затем расправил безвольные складки розового материала и прикрутил штуцер баллона. Земляне пошли осматривать свое новое приобретение. Скандер дернул тугой рычажок, воздух зашипел, и с легким потрескиванием палатка начала наполняться. Вскоре, словно зрелая грудь на белом теле снежной равнины, рядом с ним поднялся тугой розовый купол.

Скандер усмехнулся. Порой его поражало техническое превосходство землян: пластики, атомные моторы, само совершенство техники в любой области. И тем не менее он был нужен им, чтобы справиться с ледовым червем. В такие минуты он улыбался и чувствовал себя выше землян и лучше, несмотря на загаженные моря своей планеты и энергетику, основой которой до сих пор служила переработка нефти.

Но земляне, купившие сотню лет назад права на полярные льды Кантека, были отнюдь не глупы. Они принимали решения на основе опыта собственного мира и оказались дальновидными, в то время как кантеки, смеясь, продавали то, что казалось тогда совершенно бесполезной массой льда.

Очнувшись от раздумий, Скандер пожал плечами и принялся носить в палатку продукты и оборудование, затем разложил все по местам и установил две кровати. Сам он предпочитал спать снаружи в мини-куполе, подальше от этих двух людей, которые чаще всего просто игнорировали его, тем самым еще больше усугубляя его одиночество.

Где же ты, Валинда?..

Он установил свой мини-купол и направился к землянам. Эркеленс и Росскид уже начали бурить лед. Лазерный луч уходил все глубже, и в небо взмывали высокие фонтаны пара. Участие Скандера во всех работах было оговорено заранее, и платили земляне всегда хорошо.

Росскид заметил его первым.

— Кантек! Будешь опускать заряды. Только смотри, чтоб до самого дна. Потом тяни за нами провода. И смотри, не порви. Понял?

— Скандер выполнял такую работу и раньше, — вступился Эркеленс.

— Возможно, но здесь специалист по взрывным работам я. Для этого ты меня и нанимал, нет? После того случая, когда ты расколол айсберг и убил червя… Я тебя не упрекаю, но за кантеками надо следить, не то они наделают дел. Я-то знаю.

За несколько часов они насверлили во льду несчетное количество шурфов, очертив площадь примерно сто на сто ярдов. Скандер шел последним, опуская заряды на длинных проводах. Наконец они закончили, вернулись к палатке и подключили провода к замыкателю.

Эркеленс взглянул на небо. Желтое солнце Кантека стояло довольно высоко над горизонтом; долгий полярный день протянется еще несколько недель.

— Не будем торопиться, — сказал он. — Можно пока отдохнуть. Взрывать будем через шесть часов.

Росскид зевнул. В теплой палатке он снял с себя верхнюю одежду и остался в одних длинных трусах, волосатый и чем-то напоминающий медведя. Подавив в себе неприязнь, вызванную его внешним видом, Скандер вежливо пожелал землянам спокойной ночи и пошел к выходу. Эркеленс устало пробормотал что-то в ответ, Росскид промолчал. Скандер и не ожидал ответа от него. Он забрался в свой мини-купол и уснул.

Меньше чем через час его разбудил рокот в небе. Высунув голову из палатки, он взглянул вверх. Резко очерченный на фоне мутного голубого неба силуэт похожего на стрекозу вертолета пронесся на запад. Скандер спрятался в палатку и попытался снова заснуть, но мысли его крутились в водовороте ненависти, словно лопасти пропеллера Это был не тот зафрахтованный вертолет, что доставил их на льдину, но Скандер узнал белый опознавательный знак на днище машины. Изображение стояло у него перед глазами еще несколько часов.