Вокруг площадки, на которую они вышли, возвышались обшарпанные и частью обрушившиеся колонны — явно остатки каменной беседки, когда-то прикрывавшей площадку от дождя и иных осадков. Вверх вдоль склона вилась каменная тропа, похожая на те, что Клиган уже видел в Пасвале: древняя, полуразрушенная, но со следами былого качества.
— Странно, — поежился Мариус, когда они уже поднялись по лестнице и оказались на вершине обрыва. — Если все это время Страж бдил у Врат Безумия — то каким образом здесь вообще могло оказаться столько народу? Тем более, что почтенный Хаскилл упоминал не просто о кучке бедняг, а о целых поселках и городках. Это не считая столицы…
— В царство Шеогората ведут множество троп, — откликнулся плешивый камердинер. — Зедилиан — лишь один из путей.
— Сраные выверты Обливиона, — буркнул Пес, который с момента испытания, устроенного Зедилианом, и смерти норда Рогволда, был чертовски не в духе. — Зайдешь не туда, дотронешься не до того, или вовсе уснешь не вовремя — и вот ты во владениях очередного даэдрического ублюдка или кого-то навроде, — недовольно проскрипел он. — И куда нам теперь? — хмуро оглядел он представший перед ним перекресток.
— На северо-восток, — спокойно ответил Хаскилл. — Скоро мы выйдем на тракт, ведущий прямиком к Южным воротам Нью-Шеота.
Потянулись дни размеренного пути по царству Шеогората. А если быть точнее — по его южной половине, занятой герцогством Деменция.
Если в Преддверии ландшафт чередовался пятнами ярких красок и угрюмых болот, то здесь, в землях Деменции, болота и темные рощи странных деревьев явственно преобладали. Туманные низины, дышащие гнилью и сырость распадки, лохмы плотной паутины на ветвях — все здесь, казалось, было создано таким образом, чтобы настраивать на мысли о близкой смерти или вовсе самоубийстве. Хотя, возможно, что и не “казалось”.
Ну и соответствующая фауна.
Уже встреченные в Зедилиане граммиты просто кишмя кишели в Деменции! Прямоходящие амфибии с примитивными нравами и еще более примитивным оружием, они обустраивали свои логова и поселения практически везде: от пещер в корнях деревьев до развалин домов вдоль дороги. И, в отличие от скампов, с которыми их то и дело сравнивал Хаскилл, совершенно не боялись более сильных противников.
— Противные, противные жабы! — прижимая к щекам длинные уши, причитал Морон каждый раз, когда Сандор призывал его и приказывал отправляться в разведку. — Прячутся в ветвях, в ямах и в мокрых-мокрых лужах, хотят утащить туда несчастного Морона. Но добрый, хороший, великодушный хозяин бедного больного скампа ведь не даст своему верному рабу промокнуть? Не даст ведь, верно?
После подобного монолога обычно следовал пинок закованной в эбонит ноги, и “бедный больной скамп” вынужден был все же отправляться выполнять данный приказ.
Пейзаж чем дальше, тем становился все более угрюмым и откровенно мрачным. Болота сменялись лесами, леса острыми как бритва скалами, а те, в свою очередь, гниющими остовами домов и снова болотами. Тут и там виднелись жуткие, украшенные статуями различных тварей, строения навроде того, что они увидели в Преддверии по пути в Пасваль. Ну и сами твари…
— А что, в Мании-то наверное получше, а? — сглотнув, протянул Мариус Телванни, косясь на труп только что убитого ими монстра, похожего, как и граммиты, на прямоходящую амфибию, только покрытую шипами, светящимися наростами и с вытянутой вперед здоровенной пастью. Ах, да, еще эта тварь могла мимикрировать под цвет окружающей среды — а потому её внезапную атаку отразили только по той причине, что Зои что-то почуяла и подняла тревогу. — Там же типа, наоборот, радость и все такое прочее...
— О, да, радости там хоть отбавляй! — чуть улыбнулся и кивнул камердинер. — Ярко, солнечно, гнарлы цветут, элитры путников в норы утаскивают — а те так мелодично орут, когда им в брюхо яйца откладывают, о-о!...
— И зачем я только спросил? — передернул плечами данмер и опустил пониже капюшон плаща.
В какой-то момент вдалеке показалось что-то вроде столовой горы, на вершине которой в ночной темноте можно было разглядеть огни на городских башнях — Нью-Шеот был все ближе.
— Очень скоро мы выйдем на Кладбище, — последнее слово Хаскилл явно произнес с Заглавной Буквы. — Это уже можно считать фактическим пригородом столицы — народу там обитает изрядное количество. Помимо тех, что там же похоронен, — уточнил он. — Кстати, вы спрашивали о том, кто и каким образом прибывает на Дрожащие Острова, чтобы остаться на постоянное место жительства. Смотритель Кладбища, что-то вроде местного мэра — Громмок гро-Барак, лет десять назад попал сюда через Зедилиан.
— И как, остался при своем уме? — чисто для проформы спросил Клиган.
— Разумеется, нет, — фыркнул от абсурдности такого утверждения Хаскилл. — К моменту Испытания из их группы как раз оставалось трое наиболее перспективных авантюристов. Но один погиб, а второй был признан недостаточно просветленным, — слово “безумным” плешивый камердинер упорно избегал. — Гро-Барак же доказал, что имеет право на подданство Дрожащих Островов.
Очень скоро они действительно вышли на заболоченный погост, заполненный различного размера и формы каменными надгробиями, гробницами и статуями.
Тут и там виднелись странные фигуры, сидящие, бродящие или скачущие в полумраке этого зловещего места. Обитатели “пригорода”, как пояснил Хаскилл. В том числе и его “мэр”.
— Кто нарушил мой покой? — замогильным голосом произнес бледный почти до синевы орк в длиннополом рваном саване и с зеленым фонарем в руке.
— Господин гро-Барак, — улыбнулся Хаскилл. — Все ли спокойно в вашем… мгм… в ваших владениях.
— Да, я — призрак славного воителя Громмока гро-Барака! — торжественно провыл бледный орк. — Был я могучим воином, теперь же — лишь тень былого величия…
— Что ж, я так понимаю, в отчет можно написать, что все спокойно, — закруглил тему камердинер Шеогората, после чего обогнул продолжавшего что-то вещать “призрака” и двинулся дальше по тропе.
— Испытание, которое сему орку назначил Зедилиан, — чуть позже пояснил он, — заключалось в комнате с кучей мертвецов. В навеянной иллюзии мертвецы якобы утащили беднягу на тот свет, после чего он вернулся в мир живых в виде призрака — такова фантазия, которую он считает своей реальностью. Весьма творчески, не правда ли? — подняв бровку, улыбнулся он спутникам.
— Не передать, насколько, — только и ответила Зои. Остальные промолчали.
Пожалуй, единственный, кому действительно нравилось на мрачных просторах Деменции, был Джейрид Ледяные Нервы. Он уже подстрелил и разделал парочку местных тварей, оказавшихся, в отличие от баливогов Преддверия, обладателями вполне себе твердых костей. С болью и криками свежуемых заживо разумных было, конечно, пока туговато, но норд явно искренне надеялся, что уж здесь-то, в царстве Безумного Бога, он сможет утолить и эту свою страсть.
Последний привал решили устроить у самого подножия горы, на которой располагался Нью-Шеот.
— Столица — удивительное место, — рассказывал, сидя у походного костра, Хаскилл. — Средоточие искусств и интриг, творчества и мрачного гения! Но что это я, — снова сжал он губы. — Не далее, чем завтра вы все увидите своими глазами.
— Ты говорил, что лорда Шеогората что-то… беспокоит, — со скрипом, но все же проглотил какое-то ругательство Клиган. — Я уже прошел гребанные Врата, восстановил сраный Зедилиан — можно уже узнать, какого гребанного хера у вас тут творится?
— Мой лорд хочет лично поговорить с вами о… делах, — только и сказал Хаскилл, сжав губы, как он это обычно делал.
Рассвет здесь, как и все в Деменции, был промозгл и бледен. Сквозь тонкую пелену серых облаков просачивался белесый рассеянный свет, просвечивающий витающую меж голых веток пыльцу и пыль.
Пес вышел из палатки первым, оставив ворочащуюся внутри Зои — с некоторых пор он понял, что так же, как и сама дремора, не так сильно нуждается во сне. С одной стороны, это открывало возможность выкроить время на другое, более приятное времяпрепровождение по ночам, да и походным и иным делам уделить часть раннего утра получалось. С другой — не все спутники Пса могли похвастаться такими способностями, а потому приходилось волей-неволей подстраиваться под них.
