Прежде всего, уход за собой. Потому что это мой хлеб. Бьюти-блогеру и выглядеть нужно соответственно. Приходится много заниматься спортом, пробовать новую косметику, которую сама же и рекламирую, бывать на презентациях и фотосессиях. И когда ко мне в ресторане подошла эта девушка и попросила помочь ее брату, я отказала, потому что не знала, что это он и есть Влад.

И даже когда его сестра попыталась показать фото брата, чтобы объяснить, какой он молодой и красивый, и такому просто необходимо жить, то я отмахнулась, не глядя. Какая всё-таки дурацкая штука — жизнь! Она скроена из мелочей, за которыми не видно важного.

Занятая своими мыслями, я не сразу заметила, что хронис прильнул к Владу, буквально распластавшись по кровати. Анакс вел себя очень странно: что-то шептал, потом прикладывал ухо к груди Влада, внимательно слушал и снова шептал.

— Оставь его! Ты что? — прошептала я, подойдя к кровати. — Он тебя не слышит.

Хронис поднял голову и посмотрел на меня таким испепеляющим взглядом, что я невольно отшатнулась назад. Да какая муха его укусила? И вдруг от тела Влада отделилась тень. Она медленно сползла с кровати, распрямилась. Анакс бросился к ней, шепча:

— Ладва, моя Ладва. Как я скучал!

Тень повернулась в мою сторону, и я увидела хрониса. Вернее, хронису. Она была одета в черный топ, который туго обтягивал небольшую грудь, Ее шерстка была светлее, чем у Анакса, и покрыта пятнышками, как у маленького леопарда. Короткая черная юбка открывала худые, как спички, лапки. Даже хвост был тонким и каким-то облезлым. А уши печально поникли.

— Кто это, Анакс? — мне вдруг стало как-то неуютно, и я поежилась.

— Моя любимая. Ее зовут Ладва. Она хронис Влада, — Анакс прижал к себе хронису и разрыдался. — Она слаба и больна. Ведь хронисы рождаются и умирают вместе со своими хозяевами. И болеют тоже вместе с ними. Прошу тебя: дай ей немного времени из твоего часового ключа. Ведь Ладва не может выторговать время. Ей нечего ставить. Время больных никому не нужно. Они живут тем, что осталось.

— Но как? Я же просто не умею извлекать время! Вообще не представляю себе, как это всё работает.

— Просто сними ключ с руки и дай мне, — взмолился Анакс. — Его нельзя забрать у тебя силой. Нужно, чтобы ты сама захотела отдать артефакт. У меня есть пакет магии, — он извлек из кармана брюк золотистый мешочек. — Это время колдунов из других миров. Оно очень дорогое и ценное, потому что смешано с заклинаниями. И если одеть ключ на руку Ладвы и распылить над ним время с заклинаниями, то, возможно, нам удастся ей помочь.

Ладно, убедил. Как не помочь, когда родное существо, что всю жизнь жило внутри тебя, так страдает? Я расстегнула браслет и, думая о своем, машинально взглянула в оконное стекло. И едва не закричала от страха. Ведь я совсем забыла, что мое время выпили Этерн и мытарь. И что отныне только в одном мире я буду молодой: в Змане. А здесь, в Москве на меня из стекла взглянула глубокая старуха. Я в ужасе ощупала морщинистый лоб, впалые щеки. Провела рукой по жидким, белым, как лунь, волосам.

О чем я думала, когда шла сюда? Как я могу провести флэшмоб под своим именем, если выгляжу, как Баба-Яга? Кто даст мне денег? Вообще в жизни никому не признаюсь, что я и есть Оксана Лебедь. Кроме того, чисто по-человечески мне, конечно, жаль возлюбленную хрониса. Но беда в том, что он снова поступил по-скотски: притащил меня сюда, преследуя собственные цели. И потом часовой ключ много лет со мной. Даже Этерн не смог его снять с моей руки. Кто знает, что получится, если я передам его кому-то другому? О чем я вообще думаю? Меня предали. Получается, что мой хронис просто обманул меня, чтобы…

— Ты нарочно притащил меня сюда, — я спрятала руку с ключом за спину. — Ты не собирался помогать мне. Подружка — вот что тебя интересует. А так как она связана с Владом, то придется тебе сначала спасти его, и заодно уже и ее. А на меня тебе плевать!

— Мне не плевать, Оксана. Мы связаны с тобой. Поэтому в моих интересах, что ты прожила долгую и счастливую жизнь. Просто дай мне ключ. Я всё исправлю.

— Ты лгун! Не отдам ключ. Он мой!

Пушистую мордаху хрониса исказила ярость.

— Отдай ключ, беспомощное и глупое создание!

— Да что в нем такого, что вы все так его хотите? — закричала я, поднимая ключ над головой. — Предатель ты, Анакс! Мерзкий предатель! — слезы потекли по моим щекам.

Анакс сгорбился, устало закрыл глаза и прошептал:

— Прости, — он протянул ко мне лапки. — Я был с тобой всю жизнь. И я любил тебя. Но свою девушку я люблю больше. А ей может помочь только принцесса хронофагов Кфилия.

И в этот момент свет в палате померк. В воздухе поплыли черные сгустки. Они змеились, сливаясь друг с другом, соединяясь в жгуты, а те, в свою очередь, сплетались в сеть, которая начала медленно обволакивать меня. Я оказалась в черном пузыре. Свет еще пробивался сюда, но уже начал меркнуть.

— Что это? —вцепившись в ячейки сетки, я попыталась их прорвать.

Но один из черных жгутов превратился в змею и ужалил меня. Ненавижу змей! Истерически их боюсь. До оторопи. До обморока! Бежать! Спрятаться в середине пузыря, где змеиные жгуты не смогут до меня дотянуться. Я замерла на узком пятачке в центре клетки. Чернота набухла чернильным оттенком и рядом со мной появилась… я. Еще одна Оксана. Только молодая. То есть, такая, какой я была до того, как попала в Зман.

Она принцесса хронофагов? Как же это страшно! Мое лицо, моя презрительная ухмылка. Всё то же самое. Только есть в ней и что-то чужое. Вот только что? Сложно понять. Никак не ухватить. Особенно, когда колени дрожат от ужаса. Такое даже в кошмарном сне не приснится! Кфилия вытянула руку, перевернула ладонью вверх и хрипло сказала:

— Ключ. Отдай его немедленно!

И голос такой же, как у меня. Только с легкой хрипотцой, которую вполне можно принять за обычную простуду. Теперь я понимаю, почему Этерн с мытарем меня перепутали. Действительно, не отличить. Или почти не отличить. Она смотрит на меня спокойно и властно. Полностью уверенная в том, что я сейчас покорно отдам ей ключ. С какой это радости?

— Ты украла мою жизнь! — занеся руку для удара, я бросилась к ней.

Пару хороших оплеух точно собьют с нее спесь.

— Угомонись, сумасшедшая старуха! — презрительно отчеканила Кфилия, выхватила из кармана мешочек и бросила его на пол.

Он взорвался. Черные шарики разлетелись во все стороны пузыря, оттолкнулись от стен и полетели в меня. Сначала я не почувствовала боли. Шарики оказались мягкими. С противным чавканьем они прилепились ко мне, как пиявки. Фу, гадость! Я закружилась на месте, пытаясь сбросить их с себя. А потом пришла боль. Она разрывала всё тело. Трещали кости, набухали синими канатами вены. Голова налилась свинцом. Я упала на пол и несколько минут корчилась, не в силах дышать. Потом боль начала потихоньку отступать.

— Достаточно? — Кфилия подняла бровь и вытянула руку, рассматривая длинные ухоженные ногти. — Нет, я, конечно, могу еще, если ты не понимаешь с первого раза и желаешь снова попробовать действие артефакта боли. Он запрещён во всех мирах, но для меня, как ты сама понимаешь, — она подмигнула, — правил не существует. Время боли собрано в таких мешочках, — она подбросила на ладони два мешочка. — Все те часы и минуты, когда люди и разные существа страдали от болей, моля о выздоровлении. Поэтому отдай ключ сама.

Из последних сил я подняла голову и презрительно усмехнулась:

— Не отдам! Если замучаешь меня до смерти, то вообще не получишь ключ. Так что придется тебе меня теперь беречь, тупая ты овца!

Лицо Кфилии побледнело от гнева. Как же все-таки странно наблюдать за собой со стороны. Она подбросила мешочек. Я сжалась, ожидая новой порции мучений. Но Кфилия перехватила мешочек в воздухе и спрятала в карман черных брюк. Моих брюк, которые я купила в Италии.

— А знаешь что? — вдруг улыбнулась она. — Нет нужды мучить тебя. Тем более, я-то знаю, насколько ты упряма. Поступлю по-другому. Просто допью твое время в этом мире. Тогда все разрешится в мою пользу: ты состаришься еще больше и исчезнешь. Тогда я спокойно заберу часовой ключ. Если сам Повелитель Времени нас с тобой путает, то артефакт уж точно не отличит, где я, а где ты.