— Так, этого будет достаточно, — сказала она, держа пакетик твердой рукой. — Ты готова?

Была ли я готова? Но пакетик все равно взяла.

— Чтобы не было подозрений, я выйду первой, — заявила она.

Несколько секунд я подождала в кабинке, закрыв глаза и ощущая, как страх и возбуждение посылают импульсы по всему телу. В коридор я вернулась одна, пакетик с порошком был зажат у меня между грудей, навстречу мне шли Мэтт и Сэм. С минуту Сэм удивленно смотрел на меня, и, пока мы сближались, я почувствовала, как между нами возникает притяжение. И вновь я испытала приступ неведомой прежде силы. Вот что такое быть на месте Софи!

— А вот и ты, — произнес Мэтт. — Ты ведь знаешь, что не обязана этого делать? Если так будет проще, ты можешь прямо сейчас уйти домой, сказавшись больной или что-нибудь в этом роде.

Меня тронула его забота и понимание того, что мне нужен предлог для Софи, что я не могу просто взять и заявить, будто передумала.

— Ну да, — подтвердил Сэм. — Только тебе решать. Никто не подумает о тебе ничего плохого.

«Никто, кроме Софи». — Эти слова повисли в воздухе, никто их не произнес вслух, но я понимала, что все мы об этом подумали. Я также знала: что бы они ни говорили, я уже все решила. Определилась еще на вечеринке у Сэма, когда приняла экстази и сожгла все мосты в своих отношениях с Марией. Если сегодня я спасую, то потеряю еще и Софи. И с кем я тогда останусь?

— Ну, если ты так уверена… — с сомнением протянул Мэтт. — Мне надо отлить. Ты со мной, Сэм?

— Через минуту, приятель, — ответил Сэм, глядя на меня.

Двери всех классных комнат по коридору были закрыты. Я полагала, что они заперты, но когда Сэм подергал ручку ближайшей, она легко открылась.

— Зайдем на минутку, — сказал он.

Я вошла вслед за ним. Было довольно темно из-за зашторенных окон. Лишь слабый свет проникал из коридора через стеклянные панели в стене под потолком.

— Ты выглядишь потрясающе, — сказал он.

У меня внутри все оборвалось. Я будто смотрела на себя со стороны. Столько раз прокручивала в голове этот сценарий, а теперь оказалось почти невозможно поверить в его реальность. Я стояла спиной к стене, и когда Сэм шагнул ко мне, прислонилась к ней, чтобы не рухнуть. Сэм положил руку мне на лицо, нежно провел пальцем по щеке и дальше по шее. Все мое тело пронизала дрожь. Он прижался ко мне, и я видела, как его глаза приближаются, постепенно расплываясь. Он нежно поцеловал меня, придержав мою верхнюю губу своими, перед тем как отпустить.

— Все нормально? — спросил он.

Будучи не в состоянии говорить, я кивнула.

Он снова начал меня целовать, на этот раз настойчиво, проникнув языком так глубоко, что я едва могла дышать, его руки скользили по шелку моего платья, в ответ на это внутри у меня стало жарко и мокро. Его пальцы вонзились в мою плоть, сладкая боль прострелила все мое тело, и тут я почувствовала, как его руки переместились мне за спину, в поисках молнии, которую он уже начал расстегивать.

— Нет! — выдохнула я инстинктивно, застыв в его объятиях.

Он отскочил, словно я укусила его.

— Прости! Я думал, ты…

— Нет, все нормально. Я хотела, то есть я… я просто не привыкла к такому…

Он улыбнулся.

— Ладно. Я не хотел на тебя давить. Просто ты сегодня такая сексуальная.

— Спасибо, — пробормотала я, уставившись в пол, сгорая от стыда и гнева на себя.

— Ничего, не переживай. Правда, это не имеет значения. Мне не стоило набрасываться на тебя. Давай закончим на сегодня, да? Ты в порядке?

— Да, все отлично.

— Хорошо, увидимся позже.

И он ушел, оставив меня одну стоять в темноте. Я глубоко и нервно вдохнула, только теперь почувствовав спиной холодную стенку. Как я могла быть такой дурой? Разве не этого я хотела, не об этом мечтала бог знает сколько времени? А вдруг он расскажет все Мэтту, а тот поделится с Софи?

Я потрогала пакетик, маленький и невидимый для всех, кроме меня. Моя решимость окончательно укрепилась. Случившееся (или, скорее, не случившееся) между мной и Сэмом не станет главным событием этого вечера. Этим вечером произойдет другое событие, настолько значительное, что ничто его уже не затмит.

Вечер продолжается. Градус повышается. Звучит смех, много смеха.

Обещанные мелодии восьмидесятых и неумелые танцы. Я встречаю еще знакомых, тех, кого знала. Софи, Мария, Сэм, Мэтт — настолько затмили мое сознание, что я и думать забыла о других людях, с которыми дружила, особенно до выпускного года. Сэм исчез, поглощенный толпой. Я выполнила свой долг, поболтав с ним. Надеюсь, больше я его не увижу.

Градус настроения в зале подогрет мощным коктейлем из нервозности и возбуждения; уровень алкоголя в наших коллективных венах поднимается, чувствуется, как присутствующие вновь превращаются в подростков, словно их взрослые воплощения были лишь временной маской.

Мне по-настоящему весело, так что, когда Лорна Сиксмит отправляется в бар за выпивкой, чтобы продолжить посвящать меня в подробности своего развода, я, оставшись одна, совсем не чувствую себя неловко. Я оглядываюсь вокруг, раздумывая, какую еще встречу подкинет мне этот вечер. С другого конца зала мне дружелюбно улыбается брюнетка в голубом льняном платье. Я машу ей в ответ. Я так рада, что пришла сюда. Может, именно это мне и было нужно. Изгнать демонов.

Ко мне направляются две женщины: одна высокая блондинка, ее волосы окрашены в дорогом салоне; другая — невысокая и темноволосая. Поначалу я их не узнаю, но, когда они, улыбаясь, приближаются, до меня доходит — это же Клэр Барнс и Джоанн Кирби.

— Боже мой, Луиза! — восклицает Клэр, обнимая меня.

Мы обнимаемся с ней, потом с Джоанн.

— Выглядишь отлично, — говорит Джоанн.

— Вы обе тоже, — не раздумывая, отвечаю я.

— Ну, не странно ли? — признается Клэр. — Я так нервничала перед этой встречей.

— Я тоже, — с жаром подхватывает Джоанн. — Особенно после… ну, ты понимаешь, ты там была, когда это случилось. Я имею в виду с Марией.

Я впервые за сегодняшний вечер слышу ее имя. Мне казалось, что если мы соберемся на месте преступления, как это было сказано в ее последней записке, то все только и будут думать о ней, однако людская память оказалась короткой. Но только не у этих двоих.

— Я всегда испытывала чувство вины на ее счет. Не хотела даже сюда идти, — признается Клэр. — Как-то все это неправильно, понимаете?

На минуту я сбита с толку. Ведь Клэр и Джоанн не в курсе, что я сделала на выпускном?

Но потом Джоанн добавляет:

— Да, понимаю. Мы так подло с ней обращались. Какие же мы были сучки! — И я понимаю, что она имеет в виду нашу кампанию блокады, а не конкретный инцидент.

— У меня у самой теперь дочери-подростки, — продолжает Клэр. — Я слежу, чтобы ничего такого с ними не произошло. Им уже надоели мои бесконечные предупреждения. Как только я слышу хоть слово недоброе про других девочек, я вцепляюсь им в горло.

Я рассказываю им про Полли и Фиби, и как Полли переживает за дочь; они сочувствуют, предлагают, как можно отвлечь девочку, которая отравляет жизнь бедной Фиби. Они такие добрые, достойные женщины; я легко представляю, что мы могли бы стать подругами, если бы познакомились во взрослой жизни. Мы обещаем друг другу поддерживать связь, и я на самом деле собираюсь с ними общаться.

Я уже направляюсь к женщине в голубом платье (это Кэти, Кэти Барр, поклонница Нене Черри), когда рядом со мной возникает Мэтт Льюис. Я испытываю прилив нежности. Мэтт всегда был очень добр ко мне. Он даже пытался помешать моему участию в той затее на выпускном.

— Эй, ты, — бормочу я, но это звучит неестественно, даже учитывая все выпитое мной за вечер. Я никогда не обращаюсь к людям «Эй, ты!». Так вообще говорят только в американских фильмах.

Но Мэтт не улыбается, у него довольно угрюмое выражение лица.

— Я только что разговаривал с Софи. Она рассказала мне про «Фейсбук». Что это за хрень, Луиза?