Павел оказался приятным собеседником. Говорил обо всём на свете, отпускал ироничные шуточки. Я от души веселилась и совсем забыла о срочном заказе Царедворского. С небес на землю меня вернуло сообщение Анюты.

“Ты моя должница, лови контакты швеи. Позвонить нужно сегодня до пяти вечера”, – написала подруга и прикрепила скриншот номера телефона.

– Если ты скажешь, что тебе пишет сообщения Марина Эдуардовна, я заподозрю неладное, – сощурился Паша, отпивая пенку со своего кофе.

– Почему?

– На моей памяти она писала только Кате из бухгалтерии и Сергею Геннадьевичу, – он сделал “страшные” глаза. – Катю, кстати, уволили. Не нравится нашей Марине, когда есть соперницы за внимание начальства.

– Ой, мне даром не нужны служебные романы, – махнула я рукой. – Это верная дорога к увольнению.

– А ты девушка серьёзная и всё такое, – согласился полиграфист. – Катя тоже так говорила, а потом вляпалась в чужие представления о себе, как городская бедолага в коровью лепёшку посреди деревенской дороги.

– Смачное сравнение, – оценила я. – А что всё-таки случилось?

Паша взял паузу на то, чтобы съесть треугольник пиццы и запить его кофе. Тянул время, держал интригу. Потом, наконец-то, сжалился и выдал:

– Да ничего особенного. Отмечали мы новогодний корпоратив. Фуршет, алкоголь, ведущий с конферансом, вокальные коллективы с номерами. Бухгалтерия что-то расслабилась и пошла зажигать на танцпол. Давыдов тоже “хороший” был, – полиграфист пощёлкал себя пальцами по горлу, намекая то ли на степень алкогольного опьянения, то ли на количество выпитого. Две бутылки, три? – Вот и закружил девушек в медленном танце. Чаще всего Катерину приглашал. Шептались, хихикали. Так увлеклись, что чуть вместе не уехали, а Марина красными пятнами от злости покрывалась.

– Представляю, – кивнула я. – И дополнительного повода, чтобы сжить девушку со свету было не нужно.

– В корень зришь, – поощрил мою догадливость Паша. – Так что сама понимаешь, не в сказку попала. В нашем дружном коллективе, как в море без карты. Не туда повернёшь – напорешься брюхом на рифы.

– Понимаю. И ноги бы моей не было на офисной карьерной лестнице, но есть обстоятельства.

– Ипотека? – иронично приподнял брови Паша.

– Если бы. Мечта моей мамы. Она хочет увидеть Париж.

– М-м-м, – полиграфист лихо накрутил пасту на вилку, пользуясь ложкой, как дополнительным прибором. – Достойно. Честно скажу, не ожидал. Обычно свои мечты о путешествиях исполняют.

– Я успею ещё. Маму хочется порадовать.

– Тогда постарайся не вылететь в первую же неделю, – заговорщически подмигнул он. – И я тебе не о проектах говорю. Твоя начальница спит и видит себя любимой женой Сергея Геннадьевича. “Белое солнце пустыни” смотрела? Гюльчатай помнишь?

– Ещё бы. Эталонный восторг: “Господин назначил меня любимой женой” трудно забыть. Но она плохо кончила. Абдула не простил предательства.

– Вот, – Паша помахал вилкой. – Зарецкой стоит об этом помнить. Жаль, в жизни не получится, как в кино. Абдуллы нет и никто ей двигаться к постели начальника не мешает. Ты под ногами тоже не путайся.

Стало обидно. С какой радости он мне запрещает? А потом приятно. Надо же. Меня считают достойной соперницей за сердце местного принца на белом коне. “Золушка в стиле бохо”. Оригинальная теряла туфельку, а я случайно уроню с ноги хендмейд-валенок, расшитый бисером. Ни одна злая сестра из местных офисных див не решится его примерить. “Что это? Из какой коллекции? Как я в нём на улицу выйду? Фу, колхоз! Совдеп!” И принц точно будет мой. Мы с ним увешаем особняк Царедворского текстилем в индийском стиле, молниеносно сдадим проект и рванём вместе с мамой в Париж. Ах, Монмартр, ах, Елисейские поля!

– Не нравится мне твоё мечтательное выражение лица, – проворчал Паша. – Точно теперь полезешь в драку за начальника. Из принципа.

– Нет у меня такого принципа извращённого, – я посмотрела на время. – А вот принцип “не опаздывать” имеется. Доедай и побежим работать.

***

От ощущения сытости в животе разливалось приятное тепло. Его хватило до конца дня, чтобы вдохновенно комбинировать индийский орнамент на подушках для беседки заказчика. Образцы я брала сразу с принтов плотной ткани, пригодной для использования на улице. Швея оказалась душкой. Она давно шила одежду по мотивам традиционной индийской, разбиралась в тканях и пару раз пересекалась с Анютой на тематических выставках.

“Алина, скажите, пожалуйста, – щебетала она текстом в чате, – возможно ли оставить на изделиях бирку моей мастерской? Никаких контактных данных, просто логотип?”

Рекламы хотела, ага. Втайне надеялась, что богатые гости Царедворского заинтересуются чудо-подушками и потом найдут мастера, чтобы сделать заказ для своего дома. Хм-м-м, а почему нет? От маленького логотипа никто не умрёт, но я решила быть осторожной.

“Уточню у руководителя и сообщу вам ответ”.

“Заранее благодарю”, – настучала в чат швея.

Кстати, о руководителе. Давыдов давал срок в неделю, но с готовыми принтами на тканях я рисковала справиться раньше. Даже придумала, как сделать подушки по-настоящему уникальными, комбинируя разный орнамент в технике пэчворк. Не квилт “Дорогая Джейн”, конечно, но должно получиться интересно. Главное, быстро утвердить проект. А для этого нужен директор “Арт-Строя”. Он же прямо сказал, что любит обсуждать проекты и заказ Царедворского дело чести. Вот и пойду к нему. Под конец рабочего дня он уже не должен мысленно ехать домой. И если не покуривать расслабленно на рабочем месте, то точно ничем сверхважным не заниматься. А тут я со своими подушками. В тему? Надеюсь.

Ох, неизвестно, как я запомнила дорогу к кабинету высокого начальства, но мне удалось не заблудиться в офисе и не хихикать в лифте, вспоминая утреннее происшествие. День в “Арт-Строе” начался паршиво, зато закончится должен удачно. Я просто мечтала об этом. Собралась с духом и постучала в дверь кабинета. Чего стояла и переминалась с ноги на ногу? Не съест же меня босс, если я к нему одна приду?

– Прошу прощения, Сергей Геннадьевич, – я перешагнула через порог и закрыла за собой дверь. – Если вы не слишком заняты, я бы хотела обсудить наработки по своему заданию.

Давыдов работал в поте лица. Даже на меня не сразу обратил внимание. Терзал какой-то несчастный проект на моноблоке, яростно клацая мышью.

– Да, Алина, что у вас?

– Я подготовила эскизы, загрузила в папку, как показала Марина Эдуардовна, – ответила, нервно перебирая бусинки на браслете. – Вы можете сейчас посмотреть?

– Да, – кивнул он и снова защёлкал мышью. Скакал по вкладкам? Искал мою папку?

Я посмотрела на начальника, пытаясь поймать первую реакцию. Но “поймали” меня. Я банально засмотрелась на Сергея. Руки зачесались немедленно набросать портрет. Хотя бы несколько линий простым карандашом в любимом скетчбуке.

Ещё в лифте заметила, насколько хорош мой босс, а теперь вообще прикипела взглядом и ничего не могла с собой сделать. Я обожала рисовать увлечённых людей. Маму, вышивающую крестиком. Соседских мальчишек, гоняющих мяч под окнами. Анюту за мольбертом. Если существовала в мире магия, то она была сосредоточена в руках тех, кто занят любимым делом. Только у них получались действительно стоящие вещи.

Мне остро захотелось посмотреть, с чем работает Давыдов. Да, он контролирует всех вокруг, но и сам что-то создаёт. Если Сергей не творец по своей натуре, то я съем любимые ботинки! Такие руки должны держать кисть, а не компьютерную мышь.

– Неплохо, – вынес он вердикт, – но слишком дёшево смотрится. У заказчика гранит, мрамор и колонны, как в афинском Акрополе, а здесь пейсли на все лады.

Это он про “индийский огурец”. Знаменитый узор, переживающий новый виток популярности. Анюта доказывала мне, что самые известные марки успели выпустить с ним кучу одежды, но Давыдов морщил нос.