Я не смогла поговорить с Коллинсом в стенах больницы — не скажу, что я этому сильно огорчилась, — зато он нашел возможность встретиться со мной в вечернее время в ресторане универмага на Второй центральной улице.

Не он предложил, это сделала я — неслыханная смелость для женщины этой реальности, но мне сейчас не до тонкостей общепринятого этикета. Уверена, Клайд Коллинс, владея эксклюзивным правом на информацию о моем прошлом и настоящем, понимает мой нрав и характер куда лучше, чем кто-либо еще.

В универмаге посетителей много, а в ресторане занят едва не каждый стол.

Один из столиков каким-то чудом достался мне, и вот я сижу у стены и дергаю потихоньку за веревочку зеленого торшера — желтый свет загорается и гаснет. Это от скуки.

Я больше не смотрю на часы. К опозданиям мистера Коллинса начинаю привыкать.

Когда мужчина наконец появился, облокотилась о спинку стула и хмуро говорю:

— Двадцать минут, мистер Коллинс… Я могла уйти.

— Вторая центральная стоит, — без досады в голосе подразумевает мужчина вечерние пробки. Садится за противоположную сторону стола. — Вы бы всерьез ушли, не удовлетворив своего любопытства о перспективах лечения мисс Нельсон?

— Ваша взяла, — говорю я. Подтягиваюсь вперед. — Ну так, каковы перспективы, доктор?

— Я не нашел признаков болезни мисс Нельсон, только отпечаток, что наложила на нее больница, но это поправимо, — уверенно сказал он. — Я проведу с ней еще несколько сеансов, продолжу снижать дозировку лекарств и к началу февраля намерен выписать.

— Это… очень хорошо! — едва сдерживаю нахлынувшие эмоции.

— О квартире и деньгах для мисс Нельсон напоминать не нужно. Вы и сами все знаете, — сказал Клайд.

— Безусловно.

Из каких средств теперь для нее все это обеспечить, пока не понятно, но время есть, что-нибудь придумаю.

— Я могу задать личный вопрос? — вдруг спрашивает Коллинс.

— Если прежде вопросы не были таковыми, то боюсь даже предположить, о чем вы спросите меня сейчас, — усмехнулась я.

— Почему вы помогаете мисс Нельсон?

— На это есть несколько причин, — говорю я и задумчиво подношу пальцы к губам.

Взгляд мужчины задержался на браслете на моем запястье, и я сразу опускаю руку к коленям.

— Вы хотите ей помочь, я это знаю, — говорит Коллинс, поднимает взгляд к моему лицу. — Но есть другая причина…

— Есть, — не сразу отвечаю я.

— И вы мне ее не скажете?

— Нет.

Подошел официант. Я заранее определилась с заказом, но именно сейчас мне взбрело в голову его немного изменить. К вкусному ужину горячий чай я заменила виски.

— Составите компанию? — предлагаю я Коллинсу. Мужчина в противоречивых раздумьях. — У вас уставший взгляд. Выпить бокал-другой вам нужно больше, чем мне.

Не сразу, но Коллинс подает положительный знак официанту и тот что-то пишет в блокноте.

— Вы странно смотрите на меня, — когда мужчина в белом смокинге ушел, сказал Коллинс.

— Да, — спокойно подтвердила я.

— Почему вы это делаете?

— Вы так много знаете о моей жизни, мистер Коллинс, не возражаете, если и я спрошу вас кое о чем личном?

Мужчина не выглядит удивленным.

— Я слушаю.

— Я так понимаю, миссис Коллинс в вашей жизни еще не появилась, — многозначительно смотрю на его безымянный палец без кольца. — Но наверняка есть та, которая вполне может ею стать. Мне очень любопытно, как эта терпеливая женщина относится к вашей работе?

— А что не так с моей работой?

— Вы заняты днем. По ночам, думаю, тоже… Вы даже собственные выходные жертвуете во имя работы.

— Моя работа — важная часть моей жизни, и, пока в ней не появилось иных перспектив, я доволен тем, что делаю. К тому же все не так грустно, как вы видите.

— Мистер Коллинс, в вечер пятницы ваша работа сидит напротив вас, — голос кажется серьезным, но я насмешливо щурю взгляд.

Вскоре появился официант. За вкусной едой, согревающим напитком и приятной компанией минуты плавно перетекают в час.

Если допустить, что меня и Коллинса не связывает никакая договоренность, то общество Клайда мне приходится по душе. Он интересный собеседник, мне нравится его слушать. Мне нравится с ним говорить.

Я охотно делюсь забавными эпизодами своего прошлого, в чем-то нелепыми и где-то смешными, рассказываю так, как если бы говорила о них кому-то из своей прежней жизни, весело и непринужденно, не придерживаясь никаких правил.

Признаться честно, мне не хватало этого.

В свободной легкой атмосфере тянется вечер.

Я не сдержалась и к всеобщему неудовольствию громко рассмеялась, когда мужчина поделился воспоминаниями юности в отряде скаутов у озера со смешным названием Какики.

Часы несутся слишком быстро! В ресторане становится меньше людей.

Увы, но и для хорошего вечера рано или поздно наступит момент, когда ему придется закончиться. А пока мне очень хорошо!

К началу новой недели первая полоса «Данфорд-пресс» не привлекает происшествием в горах Ханди, а знаменует открытие нового сталелитейного завода в пригороде. На фотографии молодой мужчина, а за его спиной завод с высокими металлическими трубами. Рядом с гордым владельцем стоит Алан Лонгер, как же без него, самовлюбленного, эгоистичного и жадного до власти мерзавца!

На страницах светских мероприятий черно-белые изображения с приема влиятельного политика в минувшую субботу. Среди известных лиц узнаю Джона Хэнтона, с ним под руку стоит его невеста. Мелисса очень красива.

Глубоко и тоскливо выдохнула. Откладываю газету и нервно перебираю пальцами камни браслета на запястье. Сколько угодно можно пытаться примириться с реальностью, где Джон принадлежит другой женщине, но желаемого результата не будет. Мои попытки провести черту в наших отношениях больше походят на самообман. С утратой моего счета в банке я остаюсь зависимой от денег Хэнтона. Остаюсь зависимой от него, и, пока это так, мне ли ставить условия в наших отношениях?

Неспешно подхожу к широкому окну. Данфорд давно проснулся, и одна из главных транспортных артерий города мчится, ускоряя темп.

Сегодня тот самый день, когда Патрик Джеферсон подаст заявление на бракоразводный процесс в Центральный судебный комитет. Сегодня день, когда настанет начало конца безумия, в которое втянула нас Анна Стоун.

Одно дело обрело ход, но другое пока еще стоит на месте.

Мне предстоит решиться на непростой для моей гордости шаг и попросить у Джона Хэнтона денег. Опять. Учитывая, как эффектно я отказалась от формата наших прежних отношений, прийти к Джону сейчас…Проклятие! Проще сквозь землю провалиться.

«Гордость Хэнтона» высокой темной башней тянется в небеса. Поднимаюсь по ступеням и ныряю в карусельные двери, сразу почувствовав тепло после морозной свежести улицы.

По обе стороны холла, рядом с винтовыми лестницами, стоят две великолепные рождественские елки. Высокие, зеленые и густо разряженные.

На позолоченных перилах лестниц растянуты толстые хвойные гирлянды. Под стойкой администрации висят такие же.

Здесь приятная атмосфера.

Металлические настенные часы над лифтами показывают, что до встречи с Хэнтоном осталось семь минут.

Речь с Джоном пойдет не о ста баллионах и даже не о пяти тысячах… Мне нужно двести тысяч, иначе Ева Нельсон не покинет психиатрическую больницу Данфорд.

Но как получить от такого мужчины, как Джон Хэнтон, столь крупную сумму на условиях полной конспирации?

В лифте выжимаю кнопку нужного этажа, полный людей в строгой одежде, он медленно ползет вверх. Нервно посматривая на золотистую стрелку, сильнее чувствую волнение от предстоящей встречи.

К тому времени, как лифт поднялся на девяносто девятый этаж, в нем осталась только я одна. Двери расступились, и удары о клавиши печатной машинки в приемной Хэнтона сразу стихли.

— Здравствуйте, миссис Стоун, — вежливо улыбнулась мне Дэйзи. Поднимает телефонную трубку и докладывает обо мне. — Можете проходить, мистер Хэнтон ждет вас, — опустив трубку на место, сказала она, и стук по клавишам печатной машинки возобновился.