Жар битвы полыхал не на шутку, и оказывалось, что, выставив приманку драконам, короли, составившие план битвы, выстроили капкан и для себя. Положившись на собственные силы, не позвав людей из Дейла, они просчитались.

Но оставаться в тревоге и поминутном ожидании атаки, в осадном положении ни Торин, ни Трандуил не пожелали.

***

В Эреборе было место для скота, повозок и фуража. Ветка была искренне уверена, что содержать лошадей в каменных мешках нельзя, однако Фили рассказал ей, что в Эреборе когда-то держали животных, подолгу и помногу. Гномы всегда предпочитают ходить на своих двоих, касаясь плоти Арды, но при нужде используют и верховых лошадей, и повозки для грузов и товаров, да и обычный скот, разводимый ради мяса, шерсти, кожи, молока.

Стойла занимали просторную невысокую пещеру слева от ворот, которая каменными арками уходила куда-то вглубь горы.

Сейчас лишь в самом начале этой анфилады было немного обжитых стойл, сена, мешков с зерном. На стене, на кованых подвесах оставалось несколько седел, попон, другой амуниции; лошади Эребора, и гномские полупони, и эльфийские верховые, были в бою.

Ветка осмотрела Серого, подумав, что этот жеребец мощнее и выше Зимы, но все же собрала свою кобылу — та точно была легче и стремительнее, суше, и Ветка находилась в стойком заблуждении, что кобылы выносливее. Неизвестная добрая душа вычистила обеих лошадей, так что поседлать и взнуздать не заняло много времени.

С поседланной Зимой пошла Ветка от каменных стойл к воротам. Тайного пути не было — пришлось идти хоть и вдоль стены, но открыто.

У врат находилась многочисленная по нынешним Эреборским временам стража — три десятка гномов и два десятка эльфов, под руководством Эйтара. Было и несколько собранных к бою коней у коновязи.

Увидев Ветку, Эйтар сразу заступил ей путь.

— Владыка говорил, что ты можешь ослушаться его и покинуть назначенные тебе покои. Я не должен тебя выпускать!

— Но я же не эльф, — сказала Ветка, — разве ты можешь определять мою судьбу?

— Вот поэтому я тебя и не выпущу, — решительно сказал воин, — потому что не эльф. Тем более, что я предупрежден на твой счет!

— Эйтар! Ты бы и сам желал быть там?..

— Врата Эребора повреждены, — ответил эльф, — оберечь Одинокую гору — задача ничуть не менее почетная, чем рубиться с орками на равнине! Враг многочисленен, и неизвестно, не придется ли нам встречать отступающих… пока все идет к тому. И тем важнее сохранить убежище неприступным для врага и вовремя открыть для своих. И раненые, и женщины гномов — под нашей защитой. Если желаешь помочь, останься и будь с нами.

— Нет… не знаю, — Ветка ощущала странную маяту, как будто ей любой ценой надо было выбраться наружу. Вот любой ценой, и дело тут уже было не в страхе и не в желании помочь могучим мужчинам, которым — по совести-то — нужны ли были ее слабые силы?..

И ведь Эйтар говорил верно?.. Все верно?..

***

«Барук Казад! Казад ай-мену!» — грохотало на пустоши перед горой.

«Tawar tur!» — вторили гномам эльфы.

— Теснят, — напряженно сказал сверху эльф-дозорный. — Оттесняют от злата, но драконы так и не объявились!

Эйтар и угрюмый начальник гномской стражи, с черными волосами и бородой, шагнули посмотреть…

Ветка и сама не знала, как она вдруг вместе с лошадью оказалась на пустоши, и мгновенно послала Зиму, проскочившую через щель в покореженных воротах, вперед; галопом пронеслась по мосту перед Эреборскими вратами, и затем поскакала по замерзшей равнине.

Дела были не слишком хороши.

Ветка увидела, как со всех сторон к небольшой, как ей сейчас и весьма издалека показалось, кучке воинов возле злата стекались все новые и новые орки — они как муравьи неслись между камней, вроде по одному, гуськом, но без конца, словно выползали из незримых подземных нор. Кличи повторялись реже, и Ветка, всматриваясь на гарцующей лошади, увидела, как был перерублен и упал вымпел Лесного короля.

От ворот отделился Эйтар — эльф скакал за ней с намерением, видимо, вернуть в Эребор, но Ветка вовсю припустила на Зиме в сторону Дейла… собираясь описать плавную дугу и вступить в сражение, когда упрямый эльф от нее отстанет.

«Барук казад!» — раздалось снова.

И вдруг со стороны Дейла послышались звуки боевого горна.

Ветка не имела ни малейшего представления о том, как звучат горны города — но отчего-то сразу готова была поклясться, что это не Дейл. Хотя там и были воины, способные вступить в битву, им не посылали такой вести — а оберечь с трудом обретенный город, видимо, людям было важнее всего. Мужчин, способных держать в руках оружие, после битвы пяти воинств осталось немного.

Торин и Трандуил, пока король Бард был тяжко болен, отослали в город гонца с одной черной стрелой и тремя мифриловыми — но это и все, что было сделано. Еще не оправившийся от десятилетий разрухи, город срочно искал луки и лучников, уходил в подземные убежища, прятал детей.

Ветка осадила Зиму; Эйтар нагнал ее, но не стал хватать лошадь за повод или саму девушку за локти — он напряженно всматривался в пыль на дороге от Дейла.

— Не может быть… Эорлинги! Какими судьбами?..

— Кто? — Ветка вглядывалась и не могла поверить глазам. Многочисленная, плотным свободным строем по дороге из Дейла, со стягами и вымпелами, шла самая настоящая конница! Вот и слитный грохот копыт начал долетать все явственнее; земля дрожала и пела.

— Рохиррим! — донеслось ото всадников, и снова грозно запел рог.

— Эорлинги… дети степей, всадники, рохиррим — тебя сперва считали их народа…

Эйтар пришпорил лошадь, и помчался к всадникам — плащ его бился за спиной шелковыми крыльями, а доспехи сверкали в лучах занимающегося рассвета.

Зима понеслась вслед за вороным жеребцом Эйтара; Ветка не удерживала ее. Сердце сделало сложный кульбит — всадники?.. Дети степей?.. Люди?!.

Так как и конница навстречу двигалась с изрядной скоростью, вскоре Эйтар и Ветка осадили лошадей перед первыми взмыленными конями прибывших.

— Сыны Эорла! Мое имя Эйтар, я приветствую вас от имени короля Трандуила! Вы явились случайно, или же шли к нам на помощь? — вскричал Эйтар. К нему подъехал высоченный парень на ослепительно белом жеребце, с небольшой светлой бородой и разметавшимися вьющимися волосами до плеч. Кольчуга ажурного плетения, легкая, но, видно, прочная, призванная защитить всадника, не отягощая коня, украшена круглыми бляхами. Остроконечный шлем, который венчал пышный конский хвост, сейчас был в руке молодого человека.

Человека.

Ветка аж головой помотала, стараясь избавиться от ассоциаций с Киевской Русью — и красно-зеленые одежды и попоны на лошадях, и фибулы, скрепляющие развевающиеся плащи наверху, и бляхи на конской упряжи, и яркие голубые и внимательные серые глаза, и светлые завитки волос — все было так похоже!.. Как в старых советских фильмах.

— Я Тенгель, сын Фенгеля, благородного владыки эорлингов, — сообщил тем временем предводитель, окруженный знаменосцами, — дошли до нас вести, что над Рованионом видели дракона. А ведь шла молва, что Смауг Устрашающий пал месяц назад от руки человека Эсгарота, Барда Лучника! Вблизи Барад Дура и на границе с Сумеречьем неспокойно, орки тревожат земли даже по нашу сторону Андуина. Мой эоред переправился через реку, и патрулировал чернолесский тракт, чтобы не пропустить истинной опасности. И после известия о драконе я принял решение двинуться к Эребору и выразить почтение Торину Дубощиту… а заодно увидеть, что происходит. Мы прошли резвым ходом, краем Рованиона и Сумеречья, миновали Дейл, и вот мы здесь. Твоя очередь, эльф! Что за битву я вижу?

— Король Сумеречного Леса, Владыка Трандуил Ороферион, сражается на пустоши с отродьями злобных сил, а с ним повелитель Эребора, славный король наугрим Торин Дубощит! И если эорлинги готовы вступить в бой против орков, то доблесть их будет воспета в летописях трех народов! — воскликнул Эйтар. — Сам Бэма прислал вас нам на помощь, иначе как объяснить столь долгий и столь удивительный путь?..