— Вот мы и снова увиделись, Бард Лучник, — зарокотал его голос, выговаривая слова на всеобщем наречии…

Ветка уже ничего не соображала. Она видела только, что черноволосый мужчина поднялся на стременах, упруго выгнулся и мышцами, балансом держит равновесие на скаку — и целится из лука.

На кончике стрелы сверкала капля мифрила.

— Бесполезно, Бард Лучник, — выдохнуло чудовище. — Я сожру и тебя, и твою спутниц-су. Золото, мое золото вернуло мне память и речь-шь. Жадные гномы, какие они глупые, да, Лучник?..

И дракон начал медленно разевать пасть, которая налилась жаром невиданного огненного цветка.

Ветка вдруг поймала взгляд Барда… Мужчина коротко кивнул — и Ветка, вспомнив его распоряжение, дернула повод — Зима как заяц метнулась в сторону.

Дракон лишь на секунду отвлекся, повел мордой вслед соловой кобыле… тренькнула тетива лука; стрела до самого основания вошла в драконий глаз. Чудовище выпустило струю огня вместе с криком, и взмыло вверх… Зима не выдержала — упала. Ветка рассекла кинжалом подпруги и уздечку и бросилась к Барду, поднимавшемуся из-за камня. На плече мужчины был жуткий ожог, лоб рассечен, но взгляд…

Взгляд победителя.

Ветка схватила Барда за руку — что делать? Перевязать?

— Сейчас он скажет брату или оркам, и мы погибли, — шепнул Бард. — Но я все же подстрелил его… второй раз. Пусть не до смерти…

— Надо перевязать!

— Потом… бежим…

Бард и Ветка не пытались на сей раз добежать до Эребора… они искали убежище в камнях. Бард слабел; по руке его текла кровь, а обожженная рана выглядела ужасно. Наконец, беглецы отыскали пещеру, уходящую глубоко под камень; и забились в нее, в самую глубину, в тишину низких каменных сводов.

Ветка содрала доспехи, кафтан и быстро располосовала сорочку на бинты. Оделась — было жутко холодно, а одеяла остались на седлах…

Некоторое время шипела от ужаса, не зная, как подступиться к обугленной дыре на плече. Бард закусил губу, и никак не мог помочь ей, почти теряя сознание. У Ветки весь МЧС от страху вышибло — что делать с ожоговыми ранами? С ранами от напалма? Надо ли смочить остатками спиртного для дезинфекции? В конце концов девушка сложила кусок ткани в несколько слоев, и плотно прибинтовала лентами, надранными из одежды — посуху, не рискнув мочить ожог алкоголем.

— Что теперь? Что теперь, Бард?..

— Теперь… Теперь мы ждем помощи… В Эреборе видели, что нас преследуют, и даже если не рассмотрели, кто тут — Торин или Трандуил непременно пошлют гонцов посмотреть, есть ли выжившие… В этом наша надежда, наша, и Дайна.

— Тебе очень больно?..

— Очень, Ольва… и, чтобы все было не напрасно, сиди тихо. Наша вторая надежда — орлы… великие орлы, — Бард вытащил флягу, и выхлебал все, что там было. — Орлы-ы…

— Прости, что я тебя на это подбила, — проскулила Ветка. — Это так… так… бестолково…

— Почему? Если нас спасут, пошлют и отряд с лошадьми к Даину… Король Железных холмов может уцелеть, если сумеет достаточно долго просидеть тихо… и мы убедились — да, драконы набирают мощь, о них знали и заботятся. Воинство орков… собирается в отрогах…

— Бард! Бард, смотри на меня! Бард, разговаривай со мной! — Ветке было несказанно страшно. Она видела изувеченного Фили… видела Торина Дубощита после битвы, и Мэглина, но вот так быть запертой с раненым мужчиной в тесной пещерке, когда некуда идти и ничего нельзя сделать — это было впервые.

— Если… никто не придет… хотя тварь видит в темноте… попробуй сама добраться до Эребора, — прошептал Бард. — Запомни скалу. Запомни. Перед входом в пещеру куст с яркими красными ягодами, куст приметный, эти ягоды здесь растут редко. Сможешь… помочь… спасти.

Бард сидел, откинув голову, закрыв глаза. Ветка потеребила его немного — и убедилась, что мужчина без сознания.

Ветка закусила губу.

Ложиться рядом и преданно греть телом? Теряя силы и тепло самой?

Что-то надо делать. Что-то делать.

Для начала…

Ветка сорвала плащ, желтый плащ, в котором она так нарядно ехала к Эребору, думая по большей части не о драконе, а, чего греха таить, о Торине. Выдернула единственную нитку шитья, и, помолившись всем местным великим, высунулась из ямы и привязала нитку на куст снаружи. Даэмар, томный всевидящий блондин синда, следопыт эльфов, на тебя вся надежда.

Затем укутала плащом Барда — как смогла. Плаща было отчаянно недостаточно, и у Ветки возникла идея метнуться к седлам, срезанным с лошадей, но она не была уверена, что в этих серых камнях правильно определит направление. Мимо Эребора не промажешь — это точно, а еще ближе, чем сами врата в гору — Воронья высота, а там стреломет… и эльфы.

Так что придется рискнуть. «Воспаление легких лечится, — с убежденностью подумала Ветка. — Лечится».

Осмотрела себя. Брюки тонкие из шелка, брюки из сукна, мягкие сапоги — внутри стриженная овчина, снаружи тонко выделанная тисненая кожа. Рубашка пошла на перевязку Барда. Кафтан и нечто вроде колета или плотной куртки, поверх кафтана, под доспехами, также из стриженой овчины.

Ветка спрятала руки Барда в рукава его собственного овчинного тулупа, надетого поверх кафтана; стащила свой кафтан, и осталась только в меховом колете. Зашнуровалась. Из кафтана и желтого плаща соорудила нечто вроде кокона вокруг раненого мужчины, проклиная себя за неловкость, тупизну, а также за то, что она даже не может сообразить, что важнее — максимально подсунуть куски ткани снизу, чтобы изолировать Барда от ледяных камней, или побольше накрыть сверху.

Потом чмокнула мужчину в лоб.

И вылезла наружу, не давая себе затормозить.

«А теперь, детка, мы побежим. Легко же нам было бегать на чужих ногах — давай-ка своими…»

Ветка неслась, как никогда.

Легкую атлетику она не любила, чтобы не сказать — терпеть не могла. Единоборства да, верховая езда, танцы — по необходимости, трюки — по призванию, а вот так, чтобы изучать теорию и правильную кинезиологию бега — это нет. Но ужас, который подстегивал ее, сработал лучшим учителем — Ветка неслась, как лань, ощущая только, как леденеют руки. Она думала, что тело в беге разогревается все целиком — но, похоже, холодный ветер думал по-другому.

В камнях дуло и свистело; Ветка не слышала ничего, кроме своего горячечного дыхания, и только один раз, отбежав совсем недалеко, обернулась — высокая серая скала, рядом два коричневых камня, и куст с красными ягодами. На нем, если присмотреться, нитка.

«Пока дракон трет глазик…»

«Второй наелся, и у него еще не зажило крыло…»

«Если мы сюда скакали столько времени, орки пешком не спустятся быстро…»

«Но у них могут быть варги…»

«Какой у варгов нюх?.».

«Ну тогда сожрали бы нас двоих…»

«Чертова гора никак не приближается…»

Ветка не видела, как два дракона, словно издеваясь, неторопливо взмыли над горным отрогом.

Направились сюда — на пустошь, в сторону Эребора.

В воздухе сверкающих змеев атаковали воины Гваихира… Воздушный бой ушел ввысь и затем куда-то на север.

Орки, появившись было на хребте, передумали, как только увидели орлов — и быстро рассеялись.

На Вороньей высоте прочно был установлен стреломет — способный поворачиваться в любую сторону. Возле стреломета лежали наготове черные стрелы — возможно, и не так много, как требовалось, но все же; да и обычных, навостренных мифрилом, некоторый запас.

Ее заметили с Вороньей высоты, и несколько эльфов начали спускаться с кручи, чтобы бежать ей наперерез — но Ветка их опередила.

Без дыхания, сперва замерзнув так, как никогда в жизни, а затем словно раскалившись от внутреннего огня, не ощущая ног, Ветка упала в чьи-то руки, не добежав до главных ворот Эребора двести-триста метров, так как ее приметили со сторожевых балконов и отсюда, и вышли навстречу.

Не давая себя спеленать, остановить, Ветка попробовала рассказать все сразу — не вышло; попробовала снова — и ее поняли, и уверяя, что за Бардом и на подмогу Дайну немедля пошлют, укутали и повели в Эребор.