— Мы идем, ориентируясь на скорость пеших воинов и обоза, — сказал красавец брюнет. — Путь до Дейла у конного отряда или всадника налегке занимает целый день, если в пути ничто не задержит. У пешего войска — два дня, но так как у нас тяжелый груз, мы переночуем в пути дважды, и придем позже, но не изнуренные.

— Спасибо, что ответил.

— Рад помочь, — ровно ответил эльф.

Еще через два часа Ветка начала думать, что ее седло из великолепной кожи набито острыми камнями. Еще через два начала стараться ехать поодаль, так как ее голодный желудок громко ворчал. Сами эльфы ничего не ели. И к концу перехода девушка решила, что шаговые конные походы — это совершенно не ее, и не напрасно в свое время она не стала покупать путевку в горный Алтай.

Когда наконец воинство начало располагаться на ночлег, Ветка была в самом хвосте — там, где оставались лишь пара повозок обоза и пешие воины. Она едва дождалась, пока с одной из повозок ей дали пару тонких листочков лембаса, запила несколькими глотками вина, и на уставшей Зиме зарысила туда, где, по ее мнению, располагались отцы-командиры.

Шатер Трандуила уже установили, и вокруг, как и в прошлый раз, ставили легкие палатки для некоторых из его военачальников. Ветка видела, что это вопрос то ли случая, то ли выбора — Эйтар собирался ночевать на повозке, Лантир и вовсе под открытым небом, положив голову на седло (видимо, благодаря такой привычке он и успевал за всем и за всеми следить, подумалось Ветке). Лориенские эльфы и эльфы Ривенделла поставили себе отдельные шатры.

Ветка бродила в поисках Мэглина. Вот и знакомая палаточка — видимо, если тебе несколько тысяч лет, трудно менять привычки.

Ветка сунулась внутрь — Даэмара не было, только в углу лежал невзрачный серый плащ, в котором обычно ходил следопыт; Мэглин снял те доспехи, которые мешали бы спать, и устраивался на ночлег.

— Можно к вам?

— Можешь лечь посередине, — сказал Мэглин. Он снова походил сам на себя. — Сними доспехи, брось в середину плащ, и спи. Завтра будет веселье ничуть не интереснее сегодняшнего — еще один длинный переход.

— Трандуил меня простил, а ты нет?

— Трандуил никогда не простил бы тебя, если бы у тебя не хватило ума начать извиняться публично, — сердито сказал Мэглин. — Насколько я знаю Владыку, такого он не спускал никогда и никому.

— Публично ошиблась — публично извинилась, — сказала Ветка.

— Ты поставила его в точно такую же ситуацию, как с Эллениль и Тиллинель. Король не мог оттолкнуть тебя и показать свое истинное отношение — ситуация обязывала простить. Иначе его собственный народ счел бы его чрезмерно взбаламошным и предвзятым.

— Ну простил же?

— О валар, ну откуда ты на наши головы?.. Ладно.

— Ну простил же!

— Ты еще на одной ножке попрыгай. Или станцуй эту… как ее. Кадриэль.

— Да хоть фламенко. Я сейчас, возьму у кого-нибудь кусочек мяса, и сразу к тебе. Ты же разрешишь об тебя погреться?

— Ты полоумная, Ольва. Тебе говорили? И совершенно невоспитанная.

— Более того, — сказала Ветка, — я и не хочу воспитываться. Ну вот только руки буду держать при себе.

Ветка расседлала лошадь, отыскала у одного из костров жареного зайца, выпросила лапку, вернулась к Мэглину и уснула сразу, как только он обнял ее.

— Ты самый лучший, ты самый теплый, ты самый белый и пушистый, только очень строгий иногда… Мэглин, не пугай так меня больше, никогда не пугай, никогда не пугай.

Мэглин еле слышно рассмеялся, и крепче стиснул руки.

***

Ветка проснулась от настойчивого желания выйти на воздух, и, осторожно выкрутившись из-под рук Мэглина, выползла из палаточки. Воздух был морозным, и Ветка мгновенно замерзла, трусцой отыскивая место уединения. Благо, эльфийская обувь, хоть и не подходила для кадрили, позволяла прямо в ней и спать.

Травы и ветки были покрыты пышными шапками изморози, и, в занимающемся утре, казались бриллиантовыми. Обхватив себя руками за плечи, Ветка не смогла не залюбоваться.

Там, в далеком далеке, подумалось ей, у нее уже был участок земли. И на нем сараюшка — бытовка, если она правильно помнила. Они ездили туда с мамой, мама сажала клубнику и цветы. Ночевали, хотя и боялись — на забор денег не было… топили буржуйку. Ветка, по идее, унаследовала этот участок, но так и не оформила его юридически. И ни разу там не была после смерти мамы.

Но ей всегда нравилось просыпаться за городом — вот так. Выскакивать на утреннюю прохладу, в туман летом, в сухую изморозь, если они вдруг приезжали осенью, в мамин день рождения — и встречать рассвет, первые его минуты.

Сейчас Ветка не могла взять в толк, почему забросила участок.

Она потрогала хрупкие цветки белых кристаллов на веточке — и они превратились на ее пальце в крошечную капельку.

— Не любая красота прочна, да, Ольва? Некоторую тронь — и ее нет.

— Как ты так подкрался?.. Даже одежда не шебуршалась…

— Эльфы могут не шебуршаться, когда хотят.

— Я, я… я…

— Я передавал с Мэглином, что ты можешь поужинать у меня.

— Я отобрала у каких-то славных ребят зайца, — сказала Ветка, — Мэглин считает, что я слишком невоспитанная. Трандуил, ты… вы… ты…

— Я пока тебя не понимаю, — спокойно сказал Трандуил. Он был в широкой мантии, полностью подбитой мехом, и ему явно было тепло.

— Я бы еще раз… Ну вдруг. Я просто от неожиданности. Это… знаешь… присловье такое. Жизнь моя — когда хочу, тогда и буду дурой. Я и так понимаю, что не умна по вашим меркам… не сильна… не умею ездить верхом… не… э-э… словом, ничего особенного, корявый человек. Просто я представить не могла, что ты захочешь меня… э… поздравить с наступлением зимы.

— И ты вообразила, что я тебя просто поцеловал? И ударила меня за это? — голос Трандуила звучал ровно.

— Я, я… меня не так часто целовали.

Трандуил отвернулся. Потом повернулся снова к Ветке, скинул мантию, и окутал девушку меховым облаком. Сам Владыка остался в тонкой шелковой рубахе, водой обтекающей торс.

— Можно спать, время пока есть. Иди и накрой Мэглина. И сама согрейся, на тебя страшно смотреть — вся синяя. Почему ты вечно таскаешь диадему Дубощита? Почему не надела шлем? После выезда из Сумеречья уже могут быть нападения орков и варгов. Одно ты должна помнить.

— Я помню… отлично помню. А диадема… это… это…

— Ну?

Ветка набралась храбрости.

— Торин Дубощит подарил мне ее — и это первый в моей жизни подарок… от мужчины.

— Который что-то значит?

— Я не знаю, — растерялась вдруг Ветка. — Мне в голову не приходило… может, талисман… получается, что диадема и нунчаки — все, что у меня есть своего. Остальное мне дали в Сумеречном Лесу, включая последнюю рубашку, включая… лошадь. Спасибо.

— Иди спи, — Трандуил растворился в морозном утре.

========== Глава 25. Маг ==========

Воинство короля лесных эльфов Трандуила вышло к Дейлу в намеченный срок. Тут их ожидал сюрприз — расчищенная площадка и разбитый лагерь, аккуратно выставленные палатки из плотного сукна и даже подготовленные костры и котлы для воды и приготовления пищи… но вне черты города.

Дейл встретил эльфов плотно закрытыми воротами.

Трандуил остановил лошадь, оглядывая лагерь… и в этот момент из Дейла выехала небольшая кавалькада — Бард и несколько его помощников.

Король Дейла изменился — отросшие волосы перехвачены темным шнурком, кафтан по фигуре неброский, но из дорогого сукна, на плечах короткий плащ на меху. Ветка была так рада его видеть, что невольно чуть послала лошадь, и выехала почти вровень с Трандуилом, хотя и в стороне от него.

— Приветствую тебя, Бард Лучник, ныне король Дейла, — сказал Трандуил. — Вижу, ты думал о нашем приезде.

— Приветствую тебя, Трандуил, король Сумеречного Леса, — ответил Бард. Взгляд его на секунду остановился на Ветке. — Прошу разместить твоих эльфов здесь, в этом лагере.

— Ты стал бояться пускать эльфов в Дейл? — зловеще ухмыльнулся Трандуил. — Отчего такие перемены? Помнится, однажды ты говорил, что наши обозы спасли твоих людей.