— Обычно — никаких, — рассмеялся Халдир. — Поздравления, вино, вкусная еда и танцы. После того, как взойдет одна из особенно почитаемых нами звезд, самые отважные могут пойти купаться — по преданию, сегодняшняя вода может подарить дополнительную неуязвимость в бою. Вот, пожалуй, и все. Наступление зимы — очень традиционный и чопорный праздник, летние куда как озорнее.

— Страшно даже представить, — сказала Ветка.

— Ты думаешь, мы не умеем веселиться, если подобно гномам не поем сомнительных песенок и не устраиваем побоища едой? Посмотри, всем хорошо, — Халдир повел рукой вокруг. И вправду — эльфы смеялись и радовались, целовали друг друга, а первые пары уже закружились в танце.

Снова возник Мэглин. Спросил:

— Халдир, ты встанешь в круг с Ольвой?

— Конечно.

— Тогда я приглашу Синувирстивиэль.

Халдир кивнул, и повел Ветку в середину зала — так, как показал Мэглин, вытянув руку и положив руку Ветки вдоль нее.

Танцы сменяли один другой — и не трудные, и не слишком простые. Ветка не считала, что особенно одарена в хореографии — но, как и все, кто снимается массовках, стремилась хотя бы научиться ритмично двигаться. Халдир передал ее другому эльфу… тот еще одному. Когда Ветка насытилась танцем и новыми прикосновениями новых губ, она стала примечать — эльфиек было тут много меньше, чем эльфов.

И ей снова вспомнилось все, что она слышала об угасании дивного народа.

Тем временем возле ног Владыки сидела уже и Тиллинель. Ветка подумала, что попозже розарий, видимо, станет еще пышнее, и злорадно фыркнула. Эльф, который вел ее в это время в танце, удивленно поднял брови, — но Ветка улыбнулась и поцеловала его, извиняясь за собственные мысли, не относящиеся к танцу.

На пару кругов явился Мэглин.

Снова появился Халдир. Он спрашивал Ветку о простых вещах — любит ли она купаться, и какое время суток предпочитает; нравятся ей звезды или же солнце, пыталась ли она в детстве потрогать радугу. Такие вопросы мог бы задать искренне заинтересованный мужчина… но у Ветки создалось впечатление тщательно заполняемого досье, и она отвечала невпопад, и смеялась, и пила предложенное вино.

— А что, — спросила Ветка на очередном туре танца, — король так и будет сидеть там?

— Возможно, он не хочет, чтобы его зацеловали, — усмехнулся Халдир. — Каждый захочет поздравить Владыку, если тот спустится в зал.

— И танцевать не будет?

— Мне кажется, он не может себе этого позволить, — сказал Халдир. — Печальная история Тиллинэль и Эллениль известна — обе эти девы отдали свои сердца королю. Но он не ответил ни одной из них. А если он спустится сюда, ему придется выбрать ту, с которой он будет танцевать первой. Это может… может ранить другую.

— Ну туда первая вскарабкалась розовая, так что логично, что ее, — сказала Ветка, — ее надо пригласить. Кто первый встал, того и тапки.

Халдир рассмеялся.

— Мне уже рассказали, что ты наслышана о характере Тиллинель. Так что не думаю, что Владыка решится.

— Было такое, насчет характера.

Ветка прислушалась к музыке. А ведь похоже… похоже на фигурный вальс. Эльфы, между тем, танцевали как поодиночке, так и в небольших хороводах, обвив руками предплечья друг друга, так и парами.

Ветка попробовала добавить танцу фигуру.

Халдир, похоже, сразу забыл о Трандуиле и его девицах, и поддержал. Ветка восхитилась, и прошептала:

— А так?

И Халдир тоже успел, понял движение слету.

— Это более резко, чем танцуем мы, но замечательно, — сказал он. — Еще?

И Ветка, указывая руками и взглядом, намекая, куда и как пойдет движение, повела танец дальше.

Эльфы вокруг расступались, давая им больше простора и разглядывая новый вариант привычного движения; Ветка же никак не могла оторваться взглядом от глаз Халдира, который ловил и подхватывал каждое па.

Музыка отчего-то стала чуть тише, и Ветка обратила наконец внимание, что они завершают танец прямо перед троном — одни. Остальные эльфы разошлись.

Ветка посмотрела наверх, на сапоги Трандуила, затем на Халдира, и сделала низкий реверанс партнеру.

— Ты замечательно танцуешь, Халдир! Спасибо.

— Ты замечательно показываешь. Спасибо и тебе. Это танец твоей родины?

— Можно сказать и так.

— Чудесное дополнение к привычным фигурам, — сказал Трандуил. — Может, ты, Ольва, покажешь нам еще какие-нибудь иноземные танцы?

Ветка смотрела на короля эльфов…

— Может, что-нибудь поживее?

— Пожалуй. Мы редко танцуем быстрые танцы, возможно, твой нам понравится.

«Мы вообще не танцуем, а присохли там к стулу».

Две девушки наверху что-то взволнованно зашипели, но Владыка остановил их движением руки. Ветка еще помаялась, и пошла к музыкантам.

Долго объяснять не пришлось. Эльфы схватывали на лету все, что касалось музыки и ритма. У Ветки, у которой немного зашумело в голове, возникло стойкое ощущение, что чердак ее ныне тих, но неспокоен; а также что сейчас будет второе публичное позорище, ничуть не менее оглушительное, чем конкур. Вокруг нее собралось три или четыре пары, которые внимательно слушали объяснения, подпевали, пританцовывали — четче, четче ритм, сердилась Ветка. Эх, каблуков нет…

И наконец…

Музыка заговорила так четко, как будто незримый певец старательно выводил слова:

Когда-то россияне

Ванюши, Тани, Мани,

Танцуя на гулянье,

Открыли новый стиль.

Штиблеты и сапожки

Под русские гармошки,

Под бересту и ложки

Прославили кадриль…

Ветку подхватил Халдир…

И девушка решила, что в самом деле успешно спятила — эльфы танцевали. Танцевали кадриль. После первого же припева в круг встал весь зал — даже те, кто ранее танцевал отдельно.

Кадриль моя сердечная,

Старинная, но вечная,

Фабричная, колхозная,

Смешная и серьёзная…

И когда музыка закончилась, Ветка отбила Владыке русский земной поклон, чуть не потеряв свою диадему.

Ее тянуло хихикать, и она думала, что, как минимум, развеселила почтеннейшую публику.

Владыка не смотрел вниз, беседуя со своими девами. А вот эльфам, которые вышли в круг, понравилось.

Ветка, из которой вдруг выпустили весь кураж, как воздух из шарика, ответила на объятия и поцелуи, вымученно согласилась, что да, танец что надо, и побрела на свежий воздух.

Она вышла из зала. Небо накрыло мир звездным куполом. Снег почти прекратился — лишь отдельные пушинки летали в морозном воздухе.

Пушинки.

Ветка вспомнила, как пушинки из разрубленной подушки садились на густые ресницы эльфийского короля.

Ее снова кто-то обнял, коснулся губами губ… Ветка ответила; незнакомый эльф в винно-красном кафтане, пахнущий ромашкой, водяной лилией и дубовым листом, растворился в окружающем пространстве. Ветка вышла к большому фонтану и села на край.

Фонтан не работал, и, видимо, давно, хотя и был наполнен водой. На поверхности воды и на дне лежали побуревшие листья, а края оказались выщерблены временем. Мрамор потемнел. Сердце Ветки сжалось — эльфы и впрямь уходили. Схватки с тьмой не давали этому народу свободных досужих рук, чтобы держать в порядке ту красоту, которую когда-то сотворили.

Из дворца доносились звуки кадрили.

— Смешной танец, — холодно сказал хорошо знакомый Ветке голос.

— Ты не смотрел.

— Все, что надо, я отлично вижу.

— Какое совпадение, я тоже, — горько сказала Ветка. — Скажи, ты ведь знал про коня?

Трандуил выпрямился и поднял голову навстречу снежинкам, ласкавшим его щеки.

— Ты была такая забавная. Такая самоуверенная. У тебя не было ни малейших сомнений. А между тем, сомнения были бы полезны. Ты решила тягаться с мужчиной, который с детства бился верхом. И в чем? В ристании. Да, мне был очевиден результат. Пойдем.

Ветка встала и поплелась за высокой фигурой, окутанной мантией. Трандуил прошел в сторону от выхода из дворца — здесь, во внутреннем дворе, мощеном огромными плитами камня, стояла широкая приземистая повозка, на которой находился какой-то груз, плотно завернутый шкурами. Трандуил положил ладонь на повозку.