Из чего вытекало мое второе поручение: срочно, и желательно уже сегодня, сейчас, найти мне нового секретаря. На что начальник отдела кадров весьма оживился и сказал, что именно сейчас он проводит собеседование с подходящим кандидатом.

– Вот пусть этот кандидат и принесет мне готовые документы.

На этом мы распрощались.

Ровно через час в дверь конференц-зала постучали. Бодро так, хочу заметить, постучали. И, не дожидаясь моего ответа, вошли.

Я оторвался от бумаг и обалдел. На пороге стоял высокий парень лет двадцати с папкой в руках.

«Это и есть подходящий кандидат?» – подумал я.

В плане работы секретаря у меня было несколько стереотипное понятие. Секретарь – это девочка с длинными ногами, упакованная в офисные тряпки. А тут парень! Правда, упакованный не хуже.

«Хотя, – подумал я, – его я точно не трахну», – и указал парню на соседнее кресло.

– Роман Дмитриевич, добрый день, меня зовут Кирилл, и я мечтаю на вас работать, – парень смело шагнул ко мне и протянул руку, широко улыбаясь.

– Добрый день, – я поднялся и ответил на рукопожатие.

Парень разместился в предложенном мной кресле и протянул мне папку, которую все это время держал в руках.

– Это вам передали из отдела кадров.

В папке были Маринины документы. Характеристику ей действительно написали отменную. Познакомившись с этим текстом, я подумал, что только дурак отпустит такого сотрудника. Поэтому был спокоен за ее трудовое будущее. Подписав все документы и отложив папку в сторону, вернул внимание своему уже, скорее всего, новому секретарю.

– Значит, Кирилл.

– Все верно. В отделе кадров сказали, что переслали мое резюме вам на почту.

– Обойдемся без резюме. Расскажи мне все сам.

Парень слегка покраснел и опустил глаза. Но лишь на несколько секунд.

– Да там немного. Я студент. Понимаю, что студентов не берут на такие должности, но обещаю, что вы не пожалеете.

«На такие должности, – мысленно повторил я. – Должность моего секретаря, это, конечно, не «подай, принеси», но и не самостоятельное ведение дел. Неужели парень считает, что мое имя даст ему зеленый свет в будущее?»

«Я же когда-то тоже в тебя поверил», – звучит в голове голос Руслана, и я вздрагиваю.

Улыбка слетает с лица студента.

– Я понимаю, что мои слова несколько самонадеянны, но дайте мне шанс, и я его оправдаю.

– Хорошо, Кирилл, – вздыхая, отвечаю я. – В любом случае у меня сейчас нет секретаря, а без помощника я как без рук, поэтому место твое. Но у тебя будет испытательный срок. Неделя. Если за эту неделю произойдет хоть одно недоразумение, мы с тобой расстанемся без взаимных претензий. Договорились?

Кирилл вскакивает с места и, схватив мою руку, трясет ее, как в жестком приступе Паркинсона.

– Вы не пожалеете! Отвечаю! Ой! То есть обещаю!

Я не могу сдержать улыбки.

– Значит так, сейчас в кадры и назад ко мне. Приступаешь сию же минуту.

– Да, босс! Я все понял! Шесть секунд!

И парня словно ветром сдувает. Я улыбаюсь. Мне кажется, что именно сейчас я поступил правильно. Так что «Кирилл» накладывается на «Марину» и получается взаимозачет. Одно хорошее дело перекрывает плохое. Я молодец!

Только вот почему именно шесть секунд?

Марго

Я сделала глубокий вдох и начала читать:

«Ну, здравствуй!

Это действительно мое последнее письмо. Я умираю. Сначала хотел попросить свою помощницу написать тебе, но в твоих глазах это возымело бы мало уважения. Я сделал над собой нечеловеческое усилие и пишу тебе сам. Нечеловеческое по двум причинам: во-первых, мне тяжело двигаться, а во-вторых, писать тебе – еще тяжелее».

Я отложила письмо. Реальность происходящего, наконец, начала доходить до меня.

Руслан! Как ты мог умереть? Как ты мог? Кто угодно, но только не ты! Я закрыла лицо руками. Захотелось расплакаться, но слез не было. Внутри меня вообще больше ничего не было. Вместо наполненности, я ощущала сплошной вакуум, который только разрастался. Разрастался, давил на легкие и мешал дышать. Снова возникло это чувство панической атаки. Моя грудь то поднималась, то опускалась, но воздух в легкие отказывался поступать. Я вернула письмо на стол и поднялась. Стены кабинета поверенного шатались, так и норовя придавить меня к полу. Надо взять себя в руки! Боже! Что ж так тяжело-то, а? Нет! Боже! Нет! Не верю! Не хочу! Отказываюсь! Русла-а-ан!

Я зажимала рот рукой, чтобы эти душевные крики не выбрались на поверхность.

В моей голове поселились два голоса. Один требовал, чтобы я позволила горю покинуть меня, дав выход слезам и крикам. Другой же требовал вести себя, как взрослый человек, и не устраивать истерик. Но боли было одинаково плевать как на одного, так и на другого. Боли хотелось крушить и ломать. Хотелось высвободить адреналин, смести в бездну все вокруг. Но я лишь только сильнее прикусила ладонь. И это помогло – слезы, наконец, выкатились из глаз.

В последние два дня я плакала столько, сколько не плакала за всю свою сознательную жизнь. Я никогда еще не теряла близких. Все мои родственники живы. Я никогда никого не хоронила. Не хоронила я и Руслана. Да и в число близких мне людей он вот уже как целую десятку лет не входил. Но сейчас было ощущение, что я осталась в этом мире совершенно одна. Без возможности что-то исправить. Без возможности излечиться от этой боли.

Как хорошо, что поверенный оставил меня одну. Не представляю, как бы я вела себя в его присутствии. Как бы справлялась с этими эмоциями. Не знаю.

Воспоминания об адвокате слегка отрезвили. Письмо! Надо прочесть письмо! Последнее письмо Руслана…

Я наткнулась мутным взглядом на графин с водой. Всего один стакан показался мне эликсиром жизни. Осушила его почти залпом. Налила второй. Его постигла та же судьба. Оставшиеся несколько капель вылила на ладонь и протерла лицо. Давно было плевать на макияж. Его уже не спасти.

Сделала глубокий вдох, взяла письмо в руки и, откинувшись в кресле, продолжила читать:

«Я добился того, чего хотел! Получил практически все, о чем мечтал! Заработал состояние, стал знаменитым… Лишь одного я так и не смог добиться – тебя! Два года, что мы были вместе, – самое лучшее время в моей жизни. Знаю, что ты никогда не любила меня, но лишь с тобой я был по-настоящему счастлив. Я жил полной жизнью! Каждый день с тобой был по-своему новым и неповторимым. Я любил тебя! Тебя одну! Из всех женщин, что были у меня, только лишь ты заставляла быстрее биться мое сердце. Ты единственная была живой; единственная была правдивой; единственная была настоящей; ты вообще была единственной…

И я тебя потерял…

Потерял то единственное, что мне было по-настоящему дорого. Знаешь, когда получил все то, о чем мечтал, я понял одно – не это было моей самой заветной мечтой. Деньги, известность, признание – это не делает тебя счастливым, когда рядом нет самого главного человека в твоей жизни. Когда нет тебя! Жаль, что понял я это не сразу…

Своим успехом я тоже обязан тебе. Ведь если бы ты меня тогда не разозлила, если бы ты меня тогда не бросила, ничего у меня не вышло. Я работал день и ночь! И все ради одного – чтобы доказать тебе, чего я стою! Чтобы ты увидела, кого потеряла. Мне хотелось, чтобы ты жалела, чтобы локти кусала. Чтобы, проглядывая мои фото и статьи обо мне в светской прессе, видела меня с очередной красоткой; и я тешил себя надеждой, что ты будешь сгорать от ревности. Но получилось все с точностью до наоборот.

Это я следил за каждым твоим шагом. Когда стал зарабатывать хорошие деньги, действительно хорошие, нанял детектива, чтобы следить за тобой. Он докладывал мне о каждом твоем шаге! Я был осведомлен о твоей жизни, наверно, даже лучше, чем ты сама, потому что она была у меня четко законспектирована и расставлена в хронологическом порядке. В моем доме в России был отведен целый архив для твоей жизни. Но ты можешь быть спокойна – архив находится под кодовым замком, и комбинацию знаю только я. Хотя сейчас узнаешь и ты: один, четыре, ноль, два, два, ноль, ноль, восемь. Ничего тебе не напоминает? Премьера фильма «P. S. Я люблю тебя». Помнишь? Четырнадцатое февраля две тысячи восьмого года. Но на этом я остановлюсь позже…