Греясь на песке, они сладко дремали, отходя все дальше от пережитых ими трагических событий.

Незаметно наступил вечер. Красное солнце опустилось в море и скрылось за горизонтом, подарив нашим путешественникам на прощанье незабываемое зрелище – вспышку зеленого луча на фиолетовом небосклоне. Этот прекрасный добрый вестник моря мальчику запомнился на всю жизнь.

Поезд отходил поздно вечером. Прошлись по вечерним улицам Сухуми, мимо зоопарка, где располагался знаменитый обезьяний питомник.

Крики диких зверей среди пальм, влажная теплота морского воздуха создавали нереальное ощущение близости настоящих джунглей.

Наш герой, годы спустя, вспоминал этот пейзаж, когда в юношеском возрасте читал книги о путешествиях в тропических странах.

На станцию пришли за час до отправления поезда. Здесь царила обычная вокзальная суматоха. Но никаких беженцев не было видно. О войне напоминали лишь грозные плакаты и лозунги, да еще призывники, толпившиеся у теплушек, и провожающие их родные с заплаканными глазами.

В купейном вагоне, где они расположились, грузинское гостеприимство, чистота постелей, фрукты и нарзан на столике, до глубины души поразили наших путешественников, а мать растрогалась до слез, которые показались у нее на глазах.

После длительной прогулки по городу и всех приятных переживаний от вновь вернувшейся мирной жизни, наши герои уснули так крепко, что до самого Тбилиси не просыпались на промежуточных станциях и остановках.

Только когда до Тбилиси оставалось ехать 30 минут, проводник разбудил их, громко постучав в дверь и прокричав: – Тбилиси, Тбилисо, Тбилиси!

Пассажиры засуетились, собирая вещи, но матери с сыном собирать было нечего. Нужно было только умыться. В окне были хорошо видны горные массивы, покрытые густой темной зеленью. Белые каменные дома и домики взбирались высоко от дороги по горным склонам. Внизу от железной дороги виднелась стремительная горная река. Весь пейзаж напоминал мальчику «его» горы. Но здесь зелени было гораздо больше, горы ниже и все вокруг радовало глаз своей мягкостью, а не подавляло величием, дикой и суровой красотой как в горах Памира.

Поезд остановился на вокзале, где на путях стояло еще несколько составов.

В вагон вошел молодой высокий грузин в военной форме НКВД, с двумя кубиками на петлицах.

Вежливо поздоровавшись при входе в купе, он передал Елене Стрелец пакет с билетами до Баку и деньгами, спросил, чем может помочь. Вероятно письмо наркома СССР, на его малой родине, было особенно весомым. Это чувствовалось во внимательном отношении встретившего их военного.

До отхода поезда в Баку оставалось три часа. Он предложил показать город и пригласил мать с сыном в автомашину, стоявшую у входа на вокзал. Удивленно заметив полное отсутствие вещей у прибывших, лейтенант что-то кратко приказал водителю. Они поехали вдоль центральной улицы имени Ленина к большому военному магазину – военторгу. Здесь купили небольшой чемодан и маленький рюкзак и наполнили их всеми необходимыми в дороге вещами, включая летнюю одежду для молодой женщины и ее сына. Сделав необходимые покупки, отправились на самую высокую точку города, в парк имени Сталина, где гигантский монумент вождя обозревал Тбилиси, раскинувшийся у его ног. Военный пригласил гостей в ресторан, расположенный в парке, откуда открывался вид на столицу Грузии, и заказал завтрак. Пока его готовили, он с гордостью хозяина рассказывал о наиболее интересных местах и памятниках архитектуры этого древнего города, хорошо видимых сверху.

За интересным рассказом время пролетело очень быстро. Пора было возвращаться на вокзал.

В поезд сели за 15-минут до отхода. Любезно оказав помощь в размещении подопечных в купе вагона, лейтенант вежливо попрощался, и наши путешественники опять остались одни.

Мама разобрала наскоро сваленные в чемодан и рюкзак покупки, и поезд тронулся. До Баку ехать 18 часов. Красивые горные пейзажи сменялись зелеными равнинами. По мере продвижения к Азербайджану бурная растительность субтропиков сменялась деревьями и кустами засушливых зон. Горы становились ниже, и коричнево желтые цвета начали преобладать над зелеными. Все настойчивей и громче звучала азербайджанская речь на станциях и даже в вагоне, где публика постепенно менялась. Наш герой и его мать хорошо понимали азербайджанскую речь, очень близкую к узбекской. Да и сами азербайджанцы по внешнему виду и по поведению напоминали узбеков, так что на станциях при покупке овощей и фруктов мать и сын обращались к ним по-узбекски, как у себя дома.

В Баку поезд прибыл рано утром. Было жарко и душно. Очень сильно пахло нефтью. На вокзале толпы беженцев рвались в порт для посадки на суда, идущие через Каспийское море в Красноводск, в Среднюю Азию. Опять вокруг разговоры только о войне, о налетах, о падении Киева и стремительном продвижении немцев к Москве.

Никто не встретил наших путешественников. Билетов на пароход у них не было. Кругом суматоха, почти давка у ворот порта. Впервые за все время путешествия мальчик испугался. Он крепко сжал руку матери и сказал:

«Мамочка, смотри меня не потеряй, ведь у меня здесь нет ни братика, ни сестрички!».

Эта детская мольба заставила мать собраться и действовать немедленно.

Она направилась прямо к военному коменданту города, резиденция которого находилась рядом с вокзальной площадью. У резиденции толпилось множество военных, которые с недоумением смотрели на женщину с ребенком, уверенно идущую прямо к охраняемому часовыми входу в комендатуру.

Подойдя к часовым, она попросила вызвать дежурного командира и срочно связать ее с представителем НКВД, который всегда находился во всех подобных организациях даже в мирное время. Уверенный и требовательный тон, с которым говорила женщина, внушил к ней доверие. Часовые были обязаны вызвать командира и представителя НКВД в любом случае, тем более при таком решительном требовании.

Через десять минут к ним подошел невысокий плотный человек в штатском. Мать предъявила ему свои документы, представилась и в свою очередь попросила представиться подошедшего. Удивленный таким поведением женщины, он не стал представляться, а пригласил ее с сыном пройти в здание комендатуры.

Их пропустили внутрь без всякой проверки и провели в большую приемную представителя органов. Кроме молодого человека азербайджанской внешности и приведшего их мужчины в комнате никого не было. Вошедшие поздоровались, и молодой человек, приветливо им ответил и произнес только одно слово: «Рассказывайте».

Вместо рассказа мать протянула письмо наркома. Взяв письмо, а затем внимательно его изучив, молодой человек сразу же подтянулся, стал серьезным и попросил гостей подождать в соседней комнате, дверь в которую вошедшие сразу не заметили.

Ожидание было не долгим, но напряженным. Минут через десять молодой человек с улыбкой пригласил мать с сыном в приемную и принес извинения, за то, что их не встретили на вокзале. Произошла путаница, пояснил он:

«Встретили не тех, а искомые не стали долго ждать и сами пришли», пытался пошутить он.

«С такой не пропадешь!» – добавил молодой человек, глядя на мать. Но, уловив суровый взгляд в ответ на неуместный комплемент, осекся и совершенно серьезно еще раз извинился.

Несколько минуту спустя в кабинет вошел военный в синей форме и пригласил наших героев в «эмку», уже стоявшую у входа в комендатуру. Только в машине у них отлегло от сердца. Металл авто и забота сильной руки мгновенно отделили их от бурлящей, пугающей толпы беженцев. Через весь город их отвезли в ведомственную гостиницу у моря, где накормили завтраком и предложили отдохнуть. Здесь было тихо и уютно, даже прохладно. Вид окружающей зелени и волнующихся коричневатых вод Каспия успокаивал.

Было еще утро, когда вошедший ординарец вручил им пакет с пропуском в порт и билетом на пароход. Он сообщил, что в 18–00 за ними придет машина, и отвезет их для посадки на судно «Революционер Фиолетов», отходящее в 20–00 на Красноводск.