Впрочем, я отвлекся.

Работой столовой заведовала невысокая, крепко сбитая мощноголосая женщина в белом халате и высоком белом (кокарда бы не помешала) колпаке.

– Надеюсь, сработаетесь, – усмехнулся наш провожатый, прежде чем спешно удалиться.

– Хлопчики пожаловали, – умилилась заведующая, – Ремонт делать будете?

В качестве согласия мы, вздохнув, дружно потупили взоры.

– Дверь в моем кабинете надо покрасить, – женщина резко сменила тон на командно-деловой, – Пойдем, краску выдам.

Помимо краски она выдала нам кисти и неукоснительные распоряжения:

– Красить здесь: это и это. Можно не торопиться – главное качество.

Короче, обычные требования. Ничего сверхъестественного.

Мы приступили к работе. Язык от усердия, как это обычно делают рисующие дети, я, конечно, не высовывал, но стараться – старался. Минут через пятнадцать заведующая вернулась:

– Ну как дела?

– Вот, – я не без гордости указал кистью на почти докрашенную одну сторону двери.

– Так мало? – лицо женщины исказилось смесью презрения и негодования, – Вы что, до утра собираетесь с ней возиться? Знала бы, что так долго – другим поручила.

И не дожидаясь, когда мы оправимся от пережитого изумления, ласково добавила:

– Да ладно. Ничего. Красьте сколько хотите. Главное, чтоб хорошо получилось.

– Странная какая-то, – пожал плечами Паша, когда заведующая удалилась.

Паша – такой, нахлобучь ему на голову банку с краской, он и тогда бы не растеряет своей уникально-флегматичной рассудительности. Однажды он рассказал мне, как отбивался от сорвавшейся с цепи собаки (читать неспешно-заунывным голосом):

– Ну, как-как? Порвала весь пакет, которым я прикрывался. Ну что делал? Ногами отмахивался, пока сторожиха не прибежала…

И все подробности.

В общем, Паша повел себя как всегда, а я пришел в состояние легкого шока средней тяжести. Оставалось только загадывать, какие сюрпризы в будущем нам готовит начавшееся сотрудничество.

Однако больше сюрпризов не случилось. После безоговорочной победы над дверью нам поручили белить потолок в обеденном зале столовой, а заведующая переключила свое кипучее внимание на бригаду рабочих завода, которые занимались отоплением (вещь более значимая как-никак). К тому же эти товарищи были не нам чета, постоять за себя могли: огрызались – аж стены сотрясались. В общем, более интересные собеседники. Так что мы оказались предоставленными самим себе. Что лично меня очень даже устраивало – я предпочитал белить без подсказчиков и критиков. Тем более что опыт уже имелся: еще в школьные годы мы с другом Вовчиком однажды побелили потолок нашего классного кабинета в качестве летней отработки.

Славное было времечко!

Когда классная руководительница сделала нам это предложение, мы, помнится, согласились не раздумывая. Еще бы! Получить такую неординарную работу со свободным графиком вместо унылой поденщины! Проклятой прополки и дурацкой поливки на пришкольном участке, идиотского оттирания пятен краски с линолеума в классах – ФУ! В смысле – УРА! Одно дело, когда ты подневольный батрак, а другое – сам себе хозяин (с ключом от кабинета)! Не отработка – праздник! И задача подготовить класс к первому сентября казалась нам плевым делом. Да хоть к первому июля! Хотя, к первому июля мы, откровенно говоря, не успели. И к первому августа тоже – долгой вышла история.

Первую неделю наши походы в школу были ежедневными: мы укрывали старыми газетами лампы и окна, испытывали технические возможности пылесоса (по инструкции он вполне мог использоваться для побелки потолков). Правда, от пылесосных услуг в итоге пришлось отказаться, так как он распылял известь (точнее сказать плевался ею) неравномерно и вообще оказался трудноуправляемой штукой. Последнее выяснилось, когда я случайно побелил Вовчику лицо. Так вот, если сначала мы приходили в школу ежедневно, то потом стали забегать по настроению. Причем не обязательно для работы: недоремонтированный класс стал нашим летним штабом, где можно было поиграть в карты с друзьями, посидеть на подоконнике второго этажа ногами наружу и просто скоротать время в задушевных беседах. И лишь когда это время стало дико поджимать (каникулы имеют неприятное свойство подходить к концу), мы экстренно принялись за ремонт. В спешке забыв застелить газетами пол, отчего он побелился куда лучше, чем потолок. И все последнюю неделю августа мы старательно, но тщетно пытались его отмыть. Коварная штука эта известка: вымоешь пол начисто, любо-дорого посмотреть – вернешься назавтра, а он снова белее потолка. Издевательство! Но благодаря упорному труду (классного руководителя в том числе) к октябрю пол в классе окончательно избавился от белых пятен.

Так что шишек на побелке я набил предостаточно и потому мог считать себя экспертом в данном вопросе. Полученный опыт мне действительно пригодился – первым делом перед побелкой мы застелили бумагой пол. Суть дальнейшей работы заключалась в следующем: мы разводили в большой посудине известь, опускали в нее шланг от насоса, после чего коренастый Паша начинал качать, а я, как самый высокий из нашей бригады, управлял трубкой с распылителем, стараясь равномерно покрывать потолок брызгами: справа – налево, слева – направо. Задача с точки зрения инженерных наук, конечно, простоватая, но зато мы сразу видели результаты своих усилий, а это, как известно, – неплохой стимул для работающего. В общем, не затоскуешь.

Тосковать в столовой досталось местным работницам: поварам, мойщицам посуды (какие там еще бывают профессии?). Ремонт отнял у них привычные обязанности, вручив взамен тряпки, швабры и кучу следов от законченных работ, которые (следы, разумеется) требовалось уничтожить. Есть от чего прийти в отчаяние? Ну а тяжелее всего этим любознательным и компанейским женщинам давалось отсутствие ежедневного общения с посетителями. Попытки контактировать с ремонтерами отопления облегчения не приносили – тем хватало своих проблем, а также общества заведующей, и длительные беседы не завязывались. Мы с Пашей, очевидно в расчет не брались. В итоге единственным развлечением несчастных стали ежедневные неистовые выяснения отношений между собой. Кстати, именно в девяностые годы эта процедура получила название «разборки».

«Разборки» – лучший способ избавиться от накопившегося напряжения!

Как в любом творческом коллективе (или солдатском строю), здесь также была своя «запевала» (или «заругала»?). Бессменная и общепризнанная. Со своей задачей она справлялась отлично, хотя и несколько однообразно: все ссоры начинались с поиска тряпки, в пропаже которой обвинялась какая-либо из компаньонок. Причем делалось это безапелляционно и во всеуслышание. Обвиняемая, естественно возмущалась напраслиной и выражала гневный протест. Вот и вся премудрость. Остальным оставалось лишь поддержать ту или иную сторону. В результате мановением ока столовую охватывал неудержимый яростный гвалт.

Входя в азарт, женщины не следили ни за громкостью своих споров, ни за их содержанием. Если в далекие годы моего детства коллеги отца при виде меня осекались на полуслове и впредь старались следить за выражениями, то сейчас наше с Пашей присутствие никого не смущало. То ли мы действительно были такими незаметными, то ли просто выросли и не вызывали смущения.

Накричавшись вдосталь, работницы успокаивались и приходили в мирное расположение духа. Вели себя так, словно никаких разногласий между ними не возникало вовсе. О причинах конфликта не вспоминалось ровно до следующего раза, когда «запевала» вдруг спохватывалась: «ТАК, А ГДЕ МОЯ ТРЯПКА???».

Эта «песня» неизменно продолжалась изо дня в день. В пылу сражений женщины даже не заметили появления новых участников ремонта: столовское сообщество пополнили пижон в белой косынке, завязанной по-пиратски и два его бессловесных товарища. Удостоив меня и Пашу своим одноразовым вниманием, пижон кратко сообщил, что пришел белить столовую и в посторонней помощи не нуждается (товарищи солидарно промолчали). Это заявление как минимум озадачивало. Мы работали здесь достаточно давно, подготовили зал, побелили огромный потолок на один слой, начали заниматься вторым и вдруг оказались лишними? Интересный поворот!