– Правую руку положите на моё плечо, в левую возьмите платье. – нежно шепча, указывал граф. – Правую ногу вперед, затем левую, поворот… Вот так! Всё верно! Вы быстро учитесь. А я знал это, я говорил вам.

Поначалу, когда все пары танцующие вальс только сливаются с музыкой в единое целое, Алиса чувствовала себя крайне некомфортно. Девушке казалось, что над её неуклюжестью, которой на самом-то деле не было, все смеются и всем давным-давно известно о том, что она не бывала на балах, и прежде никогда не танцевала даже самого маленького танца. Но вскоре, уловив такт музыки, манеру Андрея Преображенского ведения танца, запомнив последовательность движений, Андрей и Алиса буквально растолкали остальных вальсирующих в толпу наблюдателей по бокам. Танец набирал скорости, теперь всё внимание было приковано исключительно к новой паре.

Нарядное шёлковое платье девушки развевалось по воздуху от головокружительных поворотов, а телу хотелось не просто кружить на паркете, а возвыситься на небеса и парить там вместе с лёгкими, пушистыми облаками. Белоснежная улыбка Алисы одаривала счастьем Преображенского, возбуждённая грудная клетка быстро поднималась то вверх, то вниз от жадно вдыхаемого воздуха. Граф так же не мог сдержать эйфории от получаемого удовольствия. Голубые очи излучали теплоту и необъяснимое чувство, глядя в лицо партнёрши. Руки всё крепче и крепче сжимали Алису, подтягивая к себе, а рот растягивался и оголял сверкающие зубы, излучая восторг. Красочные фалды фрака Андрея не поспевали за резкими движениями и кидались то в один бок, то в другой, как будто бы и у них свой танец, новая жизнь. Вальсирующая пара не замечала ни обжигающего воска, капающего сверху, ни людей, которые даже прекратили все насущные обсуждения. Мир замер для всех и оживился для Андрея и Алисы. Вокруг царила только пустота и играла музыка. Трудно было не заметить и то, как на глазах у тысячи фальшивых людей с их наигранными заботами, зародилось настоящее и непонятное ни для кого светлое чувство.

К сожалению, музыка не длится вечно, танец подошёл к концу. Гости бала громко зааплодировали, даже музыканты и те повскакивали со своих мест, пытаясь разглядеть очаровательную пару, сквозь поднятые хлопающие руки людей. Создавшаяся картина походила даже не на бал, а на какое-то шоу танцев, где зрители одаривают овациями партнёров по окончанию выступления.

– Вот видите! Эти восхищённые хлопки только ваши, Алиса. – выразил Андрей Анатольевич, жадно вглядываясь в лицо девушки, будто видит её последний раз.

После сего, не отрывая друг от друга взгляда, пара отошла в сторону.

– Где Анна Григорьевна и Фёдор Михайлович, Алиса? Я должен сопроводить вас к ним, а то мало ли, что с вами снова случится. – засмеялся граф, припоминая случай на кузнечном переулке.

– Фёдор Михайлович играет в карты, а Анна Григорьевна так быстро куда-то поспешила, что даже не сказала мне, где её искать.

– Тогда не соблаговолите ли вы прогуляться со мной по парку?

Алиса сконфузилась и покраснела, но всё-таки решилась выйти из дворца на прогулку.

«Господи, какое удивительное создание я вижу рядом с собою! Как пленят меня эти зелёные очи, просто так и не описать! Сколько женщин я встречал в своей жизни, но ни одной такой! Сколько я испытал за 30 лет, столько разных и ненастоящих чувств, столько лживых смешков и душевной тоски, но ни разу не испытывал того, что сейчас внутри!» – размышлял Преображенский, – «Какое-то особенное состояние возродилось в моей душе после танца с нею, словно я был неизлечимо болен и в миг вылечился! Будто я только что появился на свет и вдохнул в себя, наконец, все краски предстоящей жизни. И даже её загадочное молчание, и нежелание по стеснительности на меня смотреть, всё это так пленит моё сердце, что я бы провёл рядом с нею всё своё существование. Немыслимо, как может измениться жизнь человека за один единственный день, за одну секунду! Как я, должно быть, смешон сейчас в её глазах, ни слова ещё не сказал».

– Алиса, должен высказать вам, что вы меня удивляете с каждою минутою, проведённою с вами, всё более и более. Такое чувство, что я гляжу на вас и вижу давным-давно известного мне человека, но одновременно с этим вы мне так незнакомы.

– Так давайте же знакомится, теперь мы можем вдоволь наговориться. – явно закокетничала девочка. – И чем же я вас поражаю?

– Собой, Алиса. То я вас чуть не задавил, то вы говорите, что танцевать не умеете, хотя точно утаиваете от меня превосходный танцевальный талант и, видно, хорошую бальную школу.

– Но я была честна с вами каждую секунду. Никогда бы даже и не подумала бы танцевать, и, конечно, никогда бы не стала этому обучаться. Но хочу заметить, что вы бы могли стать лучшим из лучших учителем танцев.

– Перестаньте… – смущённо улыбнулся граф, – Расскажите мне, пожалуйста, о себе, дорогая Алиса, чем любите заниматься, как проводите своё время?

– А вы шпион? Зачем вам нужно всё знать, Андрей Анатольевич? – пыталась флиртовать Алиса, после чего ускорила свой шаг, оставив исступленного Преображенского позади.

– Потому что вы нравитесь мне, Алиса! – догнал её граф и с горячностью заглянул в глаза. – Позвольте поцеловать вашу ручку.

Алиса протянула руку Андрею Анатольевичу и тот нежно, едва уловимо прикоснулся губами к кисти девушки. Никто не мог потревожить случившийся момент зарождения чистого чувства между Алисой и Андреем Анатольевичем. Момент поцелуя руки был настолько нежным, что весенние сверчки прекратили свои песни. Пару окружали благоухающие тюльпаны, наполняющие момент ещё большей романтикой, величественные ели скрывали пару от посторонних глаз, а молочный лунный свет создавал особенную атмосферу; кое-где погасли ночные светильники, и затуманилась дорожка.

– Мне нечего вам рассказать, я думаю, вам будет неинтересно слушать о том, что я пишу стихотворения, дописываю свой первый роман, пишу портреты и играю на пианино, так же заканчиваю учиться. – вступила девочка.

– Почему же не интересно? Вы живёте лучше меня. А вы сказали, что заканчиваете учиться, ваши родители, видно, очень заботятся о вас и вашем образовании, похвально. Собираетесь ли заграницу?

– Зачем мне заграницу? Я и тут рада быть.

– А как же университет, будущее? Хотя, впрочем, я наверно болтаю много лишнего, извините. – осёкся граф.

– Ничего страшного. Расскажите, чем вы занимаетесь?

– Ничем, проматываю свою жизнь в бездействии. – выдохнул Андрей и пригласил Алису присесть на лавочку, – Сначала я учился, а потом… неважно! В свободное время, если таковое у меня выходит, что случается довольно редко, выезжаю куда-нибудь с товарищами или скачу на ближайшую поляну и валяюсь целый день в высокой траве, как обычный рабочий мужик.

– Знаете, я тоже хочу как мужик. – серьёзно произнесла Алиса.

– Что, в поле высоком лежать? – добро захохотал Преображенский.

– Ну-у, собственно, а почему бы и нет. Не смейтесь! – пробубнила девчонка и дружески ударила графа в плечо, после чего сама засмеялась.

Алиса и Андрей Анатольевич проболтали и прохихикали до позднего времени, совсем позабыв о бале и о людях, которые, между прочим, уже стали шушукаться между собой о том, куда могла испариться пара сегодняшнего вечера. Граф и девчонка также обсуждали гостей съехавшихся на бал и чего-то касающегося Преображенского, его родственников, близких друзей, а Алиса в свою очередь всячески уклонялась от расспросов касающихся лично её.

– Алиса, милая, признайтесь мне, вы же не племянница Фёдору Михайловичу Достоевскому? – пытался вывести граф, – Или я не прав?

– Допрос!? – то ли вопрошая, то ли восклицая, засмеявшись, произнесла Алиса, наверняка зная, что от этой темы ей так и не удастся спастись.

– Я спрашиваю вас с глубочайшей серьёзностью.

– Хорошо, хотите честно, так будет вам честно! – вступила, чуть ли не крича, девушка. – Я умерла, правда не знаю, при каких обстоятельствах, но это совершенная правда! И вы, уважаемый, мертвы, да и не только вы, а абсолютно все люди этого мира, даже Фёдор Михайлович! – безумно объявила Алиса. – Я вообще из будущего, я из XXI века!