– Ты еще не закончила? – резким тоном спросила сестра Анджелика.

– Да, закончила, – ответила Айви. – Сестра Фейт сказала, что я могу получить немного антисептической мази.

Она сунула свои дрожащие руки глубже в карманы.

– Для чего?

Она чувствовала, как взгляд сестры Анджелики буквально прожигает ее насквозь.

– У некоторых детей образовались язвы во рту, и им стало трудно принимать пищу.

– Проблемы этих детей тебя не касаются, – злобно заявила сестра Анджелика. – Им повезло вообще иметь хоть какую-то крышу над головой.

Айви представила себе малышей, рядами лежавших в своих кроватках, бессмысленно глядевших в пустоту и уже давно выплакавших все слезы.

Сестра Анджелика продолжала:

– Чтобы принести мазь, мне придется идти до самой кладовки, а еще не убран поднос, оставшийся после ужина в спальне матери Карлин. Тебе не кажется, что у меня дел и без того хватает?

Айви помедлила.

– Я всего лишь хотела немного помочь им, сестра. Разве так не будет лучше для всех?

Сестра Анджелика смерила ее презрительным взглядом. Ее лицо украшала крупная бородавка, и росшие из нее волоски как будто слегка шевелились.

– Тяжело же тебе придется там, куда тебя отправят.

Айви ощутила прилив адреналина, когда сестра Анджелика повернулась к выходу из комнаты и начала доставать ключи, чтобы запереть за собой дверь. Высвободив все еще дрожавшие руки, Айви глубоко вдохнула и бросилась вперед, ухватив монахиню за рясу и потянув что было сил.

Сестра Анджелика охнула, потеряла равновесие и с шумом повалилась на пол. Айви насела на нее, прикрыв ей рот ладонью, а другой рукой постаралась снять с пояса связку ключей, что скоро ей удалось сделать. Когда же сестра Анджелика уже собиралась издать истошный крик, она нанесла ей настолько крепкий удар по лицу, что повергла в изумленное молчание.

Тяжело дыша, с болью в сердце от страха и волнения, Айви вскочила на ноги, подбежала к двери и захлопнула ее с противоположной стороны. Пальцы тряслись так, что она с трудом нашла нужный ключ, но затем, уже более уверенно, сунула его в замочную скважину и успела повернуть как раз в тот момент, когда сестра Анджелика ухватилась за ручку, пытаясь открыть дверь.

Айви постояла немного, стараясь восстановить сбившееся дыхание. Затем сняла со связки большой медный ключ, необходимый Эльвире для проникновения в подземный коридор, и обернула вокруг него свое письмо. Открыла тяжелый люк, прикрывавший трубу для спуска вещей в прачечную, и поцеловала письмо, прежде чем бросить вниз Эльвире, а затем нажала на кнопку звонка, чтобы дать знать о прибытии нового груза. Представила себе маленькую девочку, терпеливо дожидавшуюся поступления высушенного белья, как делала каждый день. Волна эмоций захлестнула Айви, и у нее даже чуть подкосились ноги. Наклонившись вперед, она оповестила Эльвиру еще и криком.

Сестра Анджелика уже начала орать и отчаянно барабанить в запертую дверь. Айви развернулась, окинув взглядом коридор, который вел в гладильню, а потом бросилась бежать. Она миновала тяжелую дубовую входную дверь. Теперь у нее имелся ключ и от нее тоже, но она выходила только лишь во внутренний двор, окруженный высокой стеной с колючей проволокой поверху, которую Айви никак не смогла бы преодолеть.

Нахлынули воспоминания о ее прибытии сюда, теперь уже много месяцев назад. Она увидела саму себя, звонящей в тяжелый колокол у ворот. Огромный живот мешал ей тащить свой чемодан за встретившей ее сестрой Мэри Фрэнсис. Айви вспомнила и все свои сомнения на пороге приюта имени Святой Маргариты. Торопливо взбираясь по скрипучей лестнице, перемахивая через две ступени одновременно, она добралась до самого верха, оглянулась и представила, что кричит той девушке, какой она когда-то была, срочно бежать отсюда и никогда больше не возвращаться.

Осторожно пробираясь вдоль лестничной площадки, Айви услышала позади какие-то еле различимые голоса и снова пустилась бегом, направляясь к двери у подножия другой лестницы, ведущей к спальням. Во всем доме царила почти полная тишина, поскольку остальные девушки в это время как раз ужинали в молчании. Любые разговоры за едой настрого запрещались. Только плач младенцев в детской время от времени эхом раздавался под сводом потолка. Однако уже скоро мать Карлин узнает, что Айви ушла без разрешения, и тогда сигнал тревоги раздастся по всему зданию.

Она открыла дверь спальни и пробежала между рядами кроватей, когда пронзительный сигнал разнесся повсюду. Стоило ей добежать до окна, как сестра Фейт появилась в противоположном конце комнаты. Несмотря на страх, она улыбнулась сама себе. Если сестра Фейт находилась здесь, ее не могло быть рядом с Эльвирой. Снизу донесся крик матери Карлин:

– Остановите ее, сестра! Быстро!

Айви проворно взобралась на подоконник и пустила в ход очередной ключ из связки сестры Анджелики, чтобы открыть запор на окне. Она вообразила, как Эльвира бежит сейчас по подземным коридорам и выбирается на свободу, исчезая во мраке наступающей ночи. А затем, когда сестре Фейт уже почти удалось ухватить ее за подол балахона, она раскинула руки в стороны и прыгнула навстречу смерти.

– Ты уже смогла зайти туда?

Сэм поставила свой изрядно побитый «воксхолл-нова» на ручной тормоз, от всей души желая увидеть когда-нибудь петлю на шее начальника – редактора отдела новостей.

– Нет еще. Я только что прибыла на место. Разве ты забыл? Мне пришлось тащиться сюда аж из Кента.

– Кто еще уже успел приехать? – пролаял Маррей в трубку.

Сэм вытянула шею, оглядев привычный набор персонажей, стоявших под моросящим дождем напротив ряда симпатичных коттеджей, расположенных чуть в стороне и окруженных безупречно ухоженными садами.

– Гм-м… Здесь Джонси, Кинг… А Джим как раз начал ломиться в дверь. Какого черта я нужна, если задание уже поручено Джиму? – Она могла наблюдать, как один из наиболее опытных и пронырливых репортеров Южного информационного агентства пытается сунуть ботинок в щель приоткрывшейся двери одного из домов. – Он еще посчитает, будто я хочу спутать его планы.

– Я просто подумал, что в этом деле может быть полезен чисто женский подход, – объяснил Маррей.

Сэм посмотрела на часы: 16:00. Уже очень скоро все общенациональные газеты начнут печатать очередные тиражи. Она легко могла представить, какая атмосфера царит сейчас в редакции. Маррей не слезает с телефона, раздавая всем властные распоряжения и одновременно без стеснения любуясь своим отражением в стеклах рамочек на стенах, в которых красуются наиболее выдающиеся публикации Южного информационного агентства. Куп стучит по клавиатуре, беспокойно ероша неопрятные волосы, а на его рабочем столе бесчисленные чашки остывшего кофе и успевшие засохнуть сэндвичи. Джен жует никотиновую жвачку и лихорадочно обзванивает информаторов, стараясь заполнить пробелы в своей статье. Как только Маррей закончит разговор с Сэм, он свяжется с «Миррор» или «Сан» и примется беспардонно лгать, что у его репортера есть почти готовая тема, ради которой стоит придержать свободное место на газетной полосе.

– На самом деле я совсем не уверена, что гожусь для этой работы, – сказала она, изучая собственное отражение в зеркале заднего вида. Ее взгляд остановился на букете цветов для бабушки к ее дню рождения, лежащем сзади на пассажирском сиденье.

– Что поделаешь, если лучшие из лучших уже отправились на ежегодную церемонию вручения наград для журналистов. Она проводится как раз сегодня вечером.

– Превосходно. Приятно слышать, что меня причисляют к отбросам среди сотрудников агентства, – чуть слышно пробормотала Сэм.

– Позвони мне, когда добудешь хоть что-нибудь. – Маррей положил трубку.

– Кретин! – Сэм швырнула старенький мобильник на сиденье рядом с собой.

Она всегда пребывала в несокрушимой уверенности, что долгие рабочие дни за мизерную зарплату, какую она получала, превращали ее почти в рабыню, а теперь ей предстояло еще и справиться с почти невыполнимой задачей. Причем срочно.