— Главное, увести его подальше от Лохду, — вмешался мистер МакИвер. — Так, чтобы не мог вернуться сюда ближайшие лет двадцать.

— Мистер Голд, больше глупостей делать не будете? — проговорил Док в самое ухо Голда. — Могу я вас отпустить?

— Можете…

Голд вполне мог освободиться и при помощи магии: преимущество дока было скорее в эффекте неожиданности, чем в силе захвата. И в пришедшей невовремя мысли, что совершив ещё одно убийство на глазах у сына, Голд снова оттолкнёт его от себя. И на этот раз, возможно, навсегда. Но почему Пен позволил себя скрутить? Неужели он так ослабел?

Голд спрятал кинжал обратно во внутренний карман и под охранное заклинание, оправил задравшиеся рукова пиджака, взял услужливо протянутую Маккре старшим трость и шагнул к сыну.

— Как ты чувствуешь себя, сынок?

— Нормально, — голос Хэмиша звучал непривычно хрипло, — нормально. — Хэмиш изобразил на лице что-то вроде ободряющей улыбки, и как подкошенный упал на траву в очередной раз схватившись за грудь. Алекс, все это время державшая Питера Пена на мушке, выронила ружьё и кинулась к возлюбленному.

— Вот магия и потребовала оплаты, ведь сделка не завершена, — пропел Питер Пен. — Ну… или дело в том, что яд, которым я отравил его сердце начал действовать. Хочешь потивоядие? Тогда свою вещь я получу прямо сейчас.

— Отпустите его, — сказал Голд, но Лахи-младший всё ещё держал Пена за руки. — Умоляю, не пытайтесь его одолеть, — Голд оглядел всех присутствующих. — Этот яд… У нас нет выхода.

— Не так-то много он и просит, железку, заметил Лахи младший.

— А он этой железкой нас всех не покоцает?

— Зависит от того как вы будете себя вести, — проговорил Пен ломко. — Отпусти же меня, болван!

Лахи разжал руки, отступил на шаг.

— Так-то лучше.

Мальчишка протёр запястье и забрал протянутый ему кинжал.

— Всё без обмана, — заметил он, взвешивая оружие на ладони. — Ты больше не будешь пытаться меня убить, Тёмный, — приказал он и продолжил добробродушно. — Это ни к чему. Я даже выполню свою часть сделки. Хотя… — Пен склонил голову к плечу, — в ней можно было найти лазейки. Но я не стану этого делать и проявлю великодушие… потому что это будет забавно.

Он выкинул вверх правую руку — и откуда-то из-за облаков спустился сгусток тьмы. Тень. Спустившись к Пену, она протянула ему половинку к скорлупы кокоса и маленькую фляжку.

Питер Пен присел на корточки рядом с распростёршимся на траве Хэмишем и Алекс, сидевшей на земле и удерживающей его голову у себя на коленях.

— Открой глаза, — потребовал вечно юный колдун.

Хэмиш пошевелился, его веки Хэмиша дрогнули и он посмотрел на Пена темным, расфокусированным взлядом.

— Ты сам сделал эту чашку, — сообщил Пен. — Я хранил твою память в ней. Не забавно ли, я одновременно даю тебе и противоядие… и яд. — Пен звонко рассмеялся. — Потому что память это несвобода. А любовь — клетка. Ты ещё поймёшь.

Пен перелил содержимое фляги в половинку кокоса и протянул самодельную чашку Алекс.

— Напои его. — Алекс судорожно кивнула. — А ты, Бейлфаер, попрощайся с папочкой. Ваше воссоединение было не долгим. Хотя, — усмехнулся Пен, — когда память к тебе вернётся, ты, возможно, будешь даже благодарен, что я избавил тебя от его общества.

Хэмиш никак не реагировал на слова Пена, только ловил ртом воздух, точно выброшенная на берег рыба. Его губы посинели, почти почернели, а лицо покрыли испарина и смертельная бледность. Алекс аккуратно влила ему в рот противоядие, и с каждой его каплей взгляд Хэмиша приобретал все более осмысленное выражение:

— Хватайте Пена, — выкрикнул Хэмиш хрипло, едва сделал последний глоток. — Отнимите у него кинжал!

— Тёмный, останови этих дуралеев, — произнёс Питер Пен холодно, и Голд, повинуясь приказу владельца кинжала, надоложил на всех присутствующих парализующее заклятье. Теперь, когда он действовал по воле хозяина, творить волшебство стало куда проще. Ещё сегодня утром он пытался применить это заклинание к Александре, и ему удалось лишь приклеить её к полу. Сейчас же чужая воля входила в него вместе с чистой магией, многократно увеличивая силу Тёмного.

— Забавно, — Пен со смешком оглядел замерший спасательный отряд. — Забавно, было бы подержать тебя в подчинении, Румпель. Но слишком хлопотно. Так что, пожалуй, я заберу эту силу себе.

— Ладно, — сглотнул Голд и облизал пересохшие губы. — Вряд ли у меня выйдет тебя отговорить. Но даже у приговоренных к смерти есть право на последнее желание.

— Любопытно, — Пен кивнул, позволяя ему продолжить.

— Я не хочу, чтобы сын видел мою смерть.

Выполнишь, мою просьбу, папа?

Пен рассмеялся:

— Настолько не хочешь, что даже назвал меня отцом? И где же ты предпочтёшь умереть?

— На берегу Средиземного моря, окружённый внуками и правнуками, — проговорил Голд с вызовом. — Но если ты спешишь, — Голд открыл дверь ломбарда, — то хотя бы в моей лавке.

Комментарий к You can die

Название части отсылка к знаменитой песни из диснеевского мультфильма о Питере Пене “You can fly”

========== Родственные чувства ==========

Голд боялся, что из-за своей любви к игре на публику, Пен откажется заходить в Лавку. Но тот согласился… Не из милосердия, конечно. Скорее всего, вечному мальчику противно было признавать в Голде сына. Или причина крылась в том, что Питер Пен жаждал внушать восхищение, а не ужас, а в том, чтобы банально заколоть стоявшего перед ним мужчину не было ничего эффектного?.. Судя по доходившим слухам, Пен редко убивал врагов лично, предпочитая действовать руками своих «потерянных мальчиков». Довольно лицемерно, если подумать…

Как только дверь захлопнулась, и двое магов остались наедине, Голд почувствовал себя свободнее, насколько это вообще было возможно сейчас, когда его свобода находилась в чужих руках.

— Так что же тебе нужно, папа, — произнёс Голд как можно небрежнее, с хозяйским видом зашёл за прилавок и развалился на приставленном к нему стуле. — Ты же так хотел от меня избавится. А тут я вдруг понадобился. Да ещё так сильно, что ты решился на эту сомнительную многоходовочку.

Голд посмотрел на Питера Пена снизу вверх, как когда-то смотрел на отца. Ведь осталось в нём хоть что-то от того человека, который в «хорошие дни» рассказывал ему сказки и подарил на память соломенную куколку? Он искал и не находил сходства. Ничего, что напомнило бы о детстве. Голду не хотелось играть на родственных чувствах… Но, возможно, это просто было его единственным шансом.

Пен скривил по-детски пухлые губы.

— Не надейся, милый. Мне нужен не ты, а тот… Кого здесь нет. Тот, кто поверил бы в меня. Я искал его долго, но безуспешно. Но знаешь, чему меня научила долгая жизнь на острове? Ничем принебрегать нельзя. Этот кинжал… мне пригодится.

— Твоя магия больше не работает? Даже волшебная пыльца не помогает взлететь, а чтобы удерживать Бейлфаера обездвиженным, тебе пришлось его связать, — Голд усмехнулся. — Без тени ты больше ничего не можешь, вот поэто…

— Замолчи, — топнул Питер Пен ногой, и Голд умолк, не договорил, сила кинжала связала его.

«Замолчи», — сколько раз он слышал это короткое словечко от отца (да, наверное, он и впрямь говорил невпопад и слишком много), но тогда оно звучало совсем иначе. Питер Пен нисколько не похож на Малькольма и это… немного облегчало Голду задачу.

— Ты воображаешь, что проницателен, — почти прошипел подросток. — Дурак, ты сам отдал свою жизнь в мои руки. И за кого — за сына, который даже тебя не помнил. А если бы помнил, не стал бы за тебя бороться. Я-то вижу, что ты всё ещё тот же бесполезный слизняк, каким был в детстве… — выплюнул Пен презрительно. — И твоя глупая привязанность к этому мальчишке, Бейлфаеру… Ну-у-у, — протянул Питер Пен, раскачиваясь с пятки на носок, — ты, наверное, рассчитывал, что уж он-то будет тебя любить? Только зря. И, — Пен сделал эффектную паузу, — почему ты думаешь, что Бейлфаер простит тебя? Ты-то меня не простил, мой старый бесполезный сын.