– А если я скажу, что знал, что Руслан на улице, это что-то изменит?

– Нет, – категорично ответила Мира и направилась к выходу, не позволяя проступившим на лице Клима эмоциям проникнуть к себе в душу.

– Дело не только в тебе. – Мира остановилась в дверях, услышав пугающую перемену в голосе командира. – Его поведение давно вышло за пределы личной неприязни ко мне. Он неоднократно публично проявлял ко мне неуважение и ставил под сомнение мой авторитет как командира крепости и братства в целом. Я смотрел на это сквозь пальцы, не воспринимал всерьез, но лимит моего терпения исчерпан.

Что под этим подразумевал Клим, Мире осталось лишь гадать, но треск стекла, проступивший в его голосе вместе с командирскими нотами не располагали к чему-то хорошему.

Впрочем, если так уж было положить руку на сердце, то Мира отчасти была согласна с командиром: Валера действительно перегибал, причем давно. Однако, несмотря на это, она все равно очень злилась на Клима и не могла ответить даже самой себе, сможет ли она когда-нибудь смотреть на него, как раньше, то есть с полным доверием и без задних мыслей.

Замок тем временем просыпался и Мире, едва успевшей отойти от неприятного разговора с командиром, пришлось столкнуться с неизбежной публичностью и человеком, чей взгляд впился в нее, как только он переступил порог в компании Руслана.

Мира, слух которой подло резало воспоминание очень нехорошего слова, произнесенного его губами, сжала вилку, разрываясь между желанием уйти и желанием вогнать ту самую вилку ему в мошонку, так уверенно приближавшуюся к ней, но на помощь пришел командир и все ту же вилку ей захотелось воткнуть себе как минимум в один глаз, лишь бы только не видеть, какими взгляда провожали Валеру, вызванного командиром на ковер, стражи.

"А когда-то моя жизнь, особенно личная, была тихой и спокойной, не привлекавшей всеобщего внимания", – подумала Мира, удержав свою голову от беспомощного падения на вилку.

Люся с Феклой успокоительно погладили ее по спине.

– Лицо попроще, детка, – чавкая блины, сказала Инга. – На этой неделе наш командир уже пытался его убить, так что теперь с месяц можно не волноваться.

– Плохая ты сестра, Инга, – укорила Люся.

– Не плохая, а хорошо знакомая со всеми тонкостями, – нисколько не обидевшись, возразила Инга. – Я знаю Клима не один год, и уж поверь…

– Он сказал, что лимит его терпения исчерпан, – перебила Мира, с тревогой посматривая в сторону поворота, за которым прятался кабинет командира, – что Валера публично ставил под сомнение его авторитет и проявлял неуважение. Вдруг он его… Ну… Того…

Мира сглотнула, так и не сказав страшного слова "выгонит".

Для Валеры это было бы концом. Не в плане старения и смерти, а в плане того, что без службы он просто не знал бы, как и жить вообще.

Прожив почти девятьсот лет, путешествуя по мирам, в которых времена года не сменяли друг друга, серый страж был вне обычного мира и не шел в ногу с его развитием и, как показала практика, когда они вместе жили еще до ее вступления в братство, Валера не просто не мог, но и не хотел приспосабливаться. Мира даже в самом наивно-оптимистичном сценарии не могла представить его в современной одежде спешившим на автобус, чтобы доехать до работы.

– Он его не выгонит, Мира, – уверенно заявила Инга, вооружившись поддержкой Руслана, кивавшего в знак согласия. – Пока, по крайней мере. Но испытательного срока братишке не избежать.

– Испытательный срок? – удивилась Мира, не слышавшая про подобное. – Это как?

– Это типа, когда имеют в зад без вазелина в любое время дня и ночи, – усмехнулась Инга не столько тому, как красочно она описала вышеупомянутый срок, а сколько тому, как отреагировал на это Руслан, слишком воспитанный для подобных аллегорий. – Мира, ну, прояви фантазию! Серьезно! Ну, что может означать испытательный срок?!

– Вариант с вазелином мне понравился больше, – кровожадно заметила Люся, с силой ковыряя вилкой на тарелке бедолашный блинчик.

Мира, про себя рассудив, что хоть командир и предстал так неожиданно перед ней с темной стороны, но все же принимая ко вниманию тот факт, что накануне броска в окно он шел извиниться и кое-как пытался типа извиниться утром, она пришла к выводу, что Валере не светило изгнание. По крайней мере, пока.

Закончив мутузить Валеру, Клим попросил Ингу отправить гостей обратно в Осень, а сам с небольшим отрядом через портал ушел на очередное задание тоже в Осень.

Прощание с Люсей было долгим и как всегда сопливым, с десятью обнимашками и еще десятью обнимашками, и так далее. Руслан в сторонке переговаривался с Валерой и, судя по тому какое выражение лица было у последнего, чтение нотаций друга, стражу было не по вкусу.

После закрытия портала, Инга предложила Мире потренироваться, но та отказалась и демонстративно прошла мимо раскрывшего рот Валеры и поднялась к себе.

Ради справедливости стоило заметить, что Клим отлично потрудился ночью и новое окно, снятое из другой комнаты, наверное, выглядело органично, и даже было вымыто, петли и ручки смазаны маслом и не скрипели так, как у предыдущего. Даже стена по периметру окна была аккуратно заделана в местах старых трещин и от него больше не дуло так, как раньше.

"Вот, что значит чувство вины," – подумала Мира, скользнув взглядом по невинно тулившемуся к ней Валере с предусмотрительно прикрытым руками пахом.

При обычных послеругачих обстоятельствах она бы даже посмеялась, в который раз подловив себя на мысли, что слишком лояльна к своему любимому, но то нехорошее слово, которым он ее так гадко окрестил накануне, свело всю лояльность на "нет" и Мира со всей страстью отвесила стражу звонкую пощечину.

– Ладно, – Валера подвигал челюстью, продолжая прикрывать руками свое мужское достоинство, – это я заслужил, но…

Мира ударила его еще раз, но уже с другой стороны. Для симметрии, так сказать.

– А драться не хорошо… – посмел промямлить страж.

– А напиваться в хлам и обзываться хорошо? – как бы между прочим уточнила Мира, скрестив на груди руки.

Вулкан внутри нее отдал большую часть огня командиру и, за неимением возможности засадить Валере в пах, пришлось ограничиться чисто женскими пощечинами.

– Василек… – заискивающе промямлил Валера, корча виноватые рожицы. – Ну, свинья я… Ну, нахрюкался маленько и… И сорвался… Ну… Хочешь, подстриги меня!

Мира в раздумье выгнула бровь, скользнув взглядом по паху стража.

– Нее… василек… – Валере крепче прижал руки к достоинству и отступил на шажок от воинственной стражницы. – Это лишнее… уже…

– Лишнее? – Мира угрожающе сделала шаг к нему. – Думаешь? Ты, – она потерла браслеты на руках, – назвал меня потаскухой. Если мне не изменяет память, это попросту означает шлюха.

– Ну, василек… Я был пьян… – Страж, вращая глазами в поисках не понятно чего, сделал еще шаг назад. – Болтнул, не подумав… Ты же знаешь меня: я сначала делаю, а потом думаю. И вообще… Вообще, василек, – страж вздернул подбородок и придал голосу немного другое, более уверенное, звучание, – я не имел в виду, что… что ты легкого поведения… Вот! Да… Я имел в виду, что мой василек, моя невеста, – страж широко улыбнулся, – очень красивая девушка и очень многие… ммм… не против приударить за ней. Вот так, да!

Валера, неимоверно гордый столь длинной речью, довольно кивнул.

"Клоун – он и в Африке клоун!" – подумала Мира, покачав головой.

Речь, конечно, была шикарной и, что не маловажно, придуманной буквально за считанные секунды, но, увы, увы… Можно было и получше придумать что-нибудь.

Валера вздохнул и, убрав с лица напускную веселость, скользнул взглядом по кольцу, которое Мира не сняла.

– Ну, что мне сделать, василек, чтобы ты меня простила? – с мегасексуальной хрипотцой спросил он. – Готов на все! – лукаво добавил он, убирая руки от паха, своего второго после улыбки оружия.

– Нет, нет! – Мира сердито уперла руки в бока, грозно нахмурившись. – Даже не надейся, что твоя выходка так просто уйдет в века от одного взмаха твоего писюна! Я очень зла на тебя, Валера! И очень обижена! Такой мне подарок сделать, – она вытянула руку с кольцом, которую страж безуспешно попытался поймать, – вечер такой сказочный устроить, а потом взять и усрать все! И, главное, из-за чего?