В это медучреждение я обратилась по рекомендации. Он сидит передо мной, перебирая бумажки – доцент кафедры пульмонологии и кандидат наук.

– Не знаю, – говорит он, – и ещё раз не знаю. Есть слабое подозрение на бронхиальную астму, но могу и ошибаться. Могу предложить препарат – глюкокортикоиды; не верьте негативным отзывам в сети об их вредности. Может быть, они посадят вам голос, а может, и нет – никаких гарантий. Знаете, питерцы частенько страдают от астмы. Иногда она проходит просто так, внезапно, сама собой. Почему? Кто его знает – столько разных факторов…

Чтобы услышать этот блистательный исчерпывающий диагноз, я потратила полдня и заплатила почти пять тысяч рублей.

«Может, тебе сходить к гипнологу? – предлагает мне в мессенджере Марго, когда я, не выдержав, закидываю подругу душераздирающими подробностями своих скитаний по врачам. – У меня есть одна знакомая. Очень крутая!»

Гипнолог?!

«Ты бы ещё к экстрасенсу меня отправила», – отвечаю я, добавив в сообщение скептический смайлик.

«Смотри сама, – с помощью виртуального эмодзи пожимает плечами Марго. – Скольких традиционных врачей ты уже обошла? Хуже точно не будет. Кстати, она ещё и психотерапевт с двумя дипломами, если ты настолько мнительная».

Я и гипнотерапевт.

Гипнотерапевт, мнительная я и беспричинный кашель.

Отличная компания получится!

Но что-то в словах Марго заставляет меня задуматься.

Колеблясь, я, тем не менее, не лезу в интернет в поисках информации, и, наверное, это к лучшему. Прочтя описание того, как проходят сеансы у гипнолога, я точно решила бы, что это болезненный бред.

Но мне осточертело кашлять.

«Ладно, давай сюда своего лучшего в мире специалиста по вуду!» – пишу я, добавляю пару эмодзи (один выражает отчаяние, у другого взорван мозг) и нажимаю «отправить».

Марго присылает мне в WhatsApp контакт и комментирует:

«Сама ты вуду. Вот! Её зовут Юлия Берлан».

Перед сном я получаю от неё ещё одно сообщение:

«Вот, нагуглила специально для тебя!

"Музыка и танцы действительно являются ключевой составляющей ритуалов вуду. Посредством танца и песен верующие обращаются к богам и просят у них что-то. Это и является своего рода молитвой. При этом зачастую молящиеся могут впадать в транс, во время которого, как принято считать, на них нисходит благодать духов".

Так что это ещё вопрос, кто здесь вуду! Учите матчасть ☺».

«Значит, в клубах и на дискотеках у нас сплошь последователи вуду», – немедленно парирую я.

И выключаю свет.

Как теперь вовремя заснуть и не увидеть всё это во сне?

Оказывается, я уже целую вечность ничего не публиковала в Instagram.

Я выбрала самую удачную фотографию с недавнего выступления в Князь-Владимирском соборе и начала набирать в смартфоне текст:

«Когда я представляю себе полёт в самолёте и начинаю думать, что во время рейса придётся смотреть в окно, внутри всё обмирает – это элементарное действие кажется невозможным. Инфа сотка: я выгляну из иллюминатора, увижу под собой всю эту землю и умру на месте!

Когда я на самом деле оказываюсь в кресле самолёта, я пищу от восторга, удивляясь, что соседи хватаются за подлокотники и бормочут про страх. Для меня не занять в самолёте место у окна, чтобы видеть облака – считай, не лететь вовсе.

Вчера за минуту до выхода из гримёрки, предоставленной администрацией собора, мне точно так же казалось, что нереально выйти и петь вслух перед публикой. Хористки рядом бормотали что-то про страх и «почти полный зал». Но когда мы выстроились сбоку от алтаря, когда зазвучали первые ноты… я обнаружила, что страха нет. Большой, торжественный и красивый собор, люди, которые сидят и смотрят, и… я не понимаю, чего тут можно бояться и почему вообще надо бояться, и единственное, чего я боюсь – это лажать».

Нажав «опубликовать», я увидела уведомление о том, что на меня подписалась одна из хористок.

Даже не успев ничего осознать, я удалила пост.

Страха не было, а вот кашлять я продолжала. Махнув рукой на предубеждения, я всё-таки записалась на приём к гипнологу. И, между прочим, я уже опаздывала на сеанс к Юлии. Следовало поторопиться, а не выкладывать в Instagram чёрт-те что.

Юлия дожидалась меня в скромном, но чистом кабинете, расположенном в небольшом бизнес-центре. Это внушало оптимизм: никаких тебе приёмов на дому в халате и стоптанных тапочках с бигудями. Вдобавок в приёмной возле компьютера возилась с документами ассистентка. Юлия отпустила её со словами, что по рекрутингу на сегодня всё, и жестом пригласила меня пройти в кабинет.

Так она ещё и рекрутёр?

По стенам кабинета были развешаны цветные сертификаты в рамках, свидетельства, дипломы.

«Давай-давай, успокаивай себя».

Мы смотрели друг на друга: Юлия – из офисного кресла возле письменного стола, я – с необъятного дивана.

«Я ещё так молода, а уже докатилась до кушетки психоаналитика», – подливал масла в огонь мозг.

Обладательница чёрных как вороново крыло волос, подстриженных геометричным каре, и выразительных серо-голубых глаз, Юлия выглядела строгой, собранной и одновременно темпераментной и подвижной.

– Можно сразу на ты, – предложила она, – если тебе будет комфортнее. Рассказывай.

Я рассказала.

– Конечно, можно предположить психосоматическую проблему, – она покрутила в пальцах, украшенных причудливыми серебряными кольцами, какую-то побрякушку наподобие миниатюрного «ловца снов»[23]. – И мы с тобой можем долго разговаривать, обсуждая ситуации, которые беспокоят. Можем часами раскапывать, кто из родственников или друзей удружил тебе с отравляющей изнутри установкой или навесил ограничение. А, может, ты сама поставила себе блок, но и это тоже имеет причины – ничто не возникает на ровном месте, у всего есть корни. Способ, который я предлагаю, в подобных случаях более действенный. Мы не роемся в памяти, бродя вокруг да около, тем более что защитные механизмы психики могут не позволять вспомнить травмирующий фактор. Мы идём в глубину подсознания. Исследуем образы в поисках причины беспокойства, находим, разбираемся с этим и отпускаем.

– Понятно, – пробормотала я.

Интересно, насколько у меня сейчас озадаченный вид?

Юлия невозмутимо продолжала:

– В ходе сеанса ты остаёшься в сознании, сообщаешь мне о том, что происходит, о том, что ты видишь и чувствуешь, даёшь обратную связь, а я веду тебя по этому процессу. Весь сеанс пишется на диктофон. Я отправлю тебе запись, потому что при переслушивании могут всплывать новые подробности. Готова?

– Готова.

– Тебе что-нибудь нужно? Попить, салфетки, в туалет?

– Да вроде бы нет, – удивилась я неожиданной ремарке.

– На сеансах всякое бывает – некоторых даже рвёт. Не переживай, на уровне физиологии ничего опасного нет. Но зачастую люди носят в себе огромное количество подавленных и невысказанных переживаний. Потом это выплёскивается… на самом интересном месте. У тебя не сверхсложный запрос, так что особого треша быть не должно… впрочем, посмотрим.

Захватывающие перспективы перед нами открываются, мрачно подумала я, сбрасывая туфли и укладываясь на диван.

Впрочем, диван был прекрасен.

Он оказался настолько удобным, что расслаблял сам по себе, без аромакурительницы, набитых лавандой подушечек, аудиозаписей с шелестом волн или массажёров для стоп.

– Погнали, – подытожила Юлия, окончательно переключившись на неформальную манеру общения.

И мы погнали.