К слову, эту тенденцию еще на заре ее отметил А. И. Солженицын на страницах «Архипелага»: «Этих людей не брали до 1937 года. И после 1938-го их очень мало брали. Поэтому их называют «набор 37-го года», и так можно было бы, но чтоб это не затемняло общую картину, что даже в месяцы пик сажали не их одних, а все те же тянулись и мужички, и рабочие, и молодежь, инженеры и техники, агрономы и экономисты, и просто верующие. «Набор 37-го года», очень говорливый, имеющий доступ к печати и радио, создал «легенду 37-го года», легенду из двух пунктов:

1) если когда при советской власти сажали, то только в 37-м, итолько о 37-м надо говорить и возмущаться;

2) сажали в 37-м – только их».

И легко восприняло общество эту легенду…

Амос Оз говорил: «Быть евреем означает чувствовать: где бы ни преследовали и мучили еврея, – это преследуют и мучают тебя». И ничего нет ценнее для них, чем жизнь их соплеменника. Поэтому Сталину они не могут простить несколько сотен попавших под общий каток сродников. Но почему русские люди не только готовы простить Джугашвили миллионы своих уничтоженных и умученных братьев, но еще и прославлять его как величайшего из великих, называя своих убиенных родных «щепками»?

Всякий славящий отчего-то не способен представить себя без вины раскулаченным, смотрящим, как один за другим умирают его дети, умирающим от кровавого поноса в каком-нибудь лагере для доходяг… Нет! Наши сталинисты отчего-то свято уверены, что их бы такая участь не постигла! Они же патриоты! Они же не вредители! Не шпионы! Не СВЭ… И даже не ЧС. А если все-таки напрячь фантазию? Ведь не пожелали бы же ни себе, ни родным своим такой участи. Так как же смеют в чужих шкур распорядители лезть? С какой совестью?

Такое мышление считается у наших «защитников» государственным. Но любопытно знать, сколь многие из них желали жить в 30-е годы в государстве СССР?

Лишь тот правитель достоин славы, который создал государство, в котором хотелось бы жить. Государство – для народа. Ибо благосостояние государства определяется приумножением его народа и уровнем жизни каждого отдельно взятого гражданина. Государство, пожирающее свой народ, это Медея, это монстр. Власть, проводящая политику геноцида своего народа – преступная власть. И тут не может быть дискуссий.

7. И последние «аргументы» который приводят сталинисты: «если бы Троцкие остались, было бы хуже», «а сейчас разве хорошо?» Это – аргументы бессилия. Не безумно ли, сравнивая два Зла, одно из них, на основании того, что оно кажется меньшим, возводить в статус Добра и прославлять?..

Часто можно встретить возражение: нельзя судить свою историю, необходимо рассматривать ее как единое целое. Трудно согласиться с таким доводом. Представим себе человеческое тело, в котором выросла некая недоброкачественная опухоль, отравляющая весь организм. Нужно ли эту опухоль считать законной частью данного тела, или же ее все же следует удалить, покуда она не убила весь организм? Большевизм и есть такая опухоль. И для того, чтобы преступить к лечению и восстановлению больного тела, ее необходимо удалить.

Россия нуждается в осуждении большевизма, в отречении от него. Вместо этого у нас не только сохраняются, но и восстанавливаются памятники палачам, идет их реабилитация. Вместо этого мы фактически объявляем себя их правопреемниками, на каждый выпад против них со стороны соседей реагируя, как на антироссийскую акцию. Когда наши соседи называют большевистскую власть преступной, то единственным мудрым ответом с нашей стороны был бы такой: да, эта власть преступна, и мы, Россия, русский народ, первые жертвы ее преступлений. И не может жертва нести ответственности за своих палачей.

Я не понимаю тех наших патриотов, которые считают, что осуждение преступлений большевистского режима – это оскорбление нашей истории, Родины и т.д. Разве ассоциируют они себя с гаремом гражданина Сердюкова, с гражданином Чубайсом, с иными не менее «достойными» гражданами? Наверное, нет. И, наверное, не станут обличение нынешних воров и именование оных ворами считать «оскорблением Родины». Тогда отчего же обличение группы негодяев, изгалявшихся над лучшими русскими людьми, над нашей историей и культурой, над верой нашей, почитается именно таковым? Или все-таки ассоциируют себя «защитники» с последними и, стало быть, принимают на свои головы кровь ими уничтоженных?

Раз и навсегда должно быть признано на государственном уровне, что большевики – это банда, узурпировавшая власть и проводившая геноцид русского народа. Есть конкретные факты преступлений. У преступлений есть исполнители, заказчики и идеологи. Преступление должно называться преступлением, преступники преступниками, а жертвы жертвами. Третьего не дано. Конечно, любители искать в каждом преступлении вину жертвы, могут сказать, что русский народ сам виноват. Как виновата любая жертва, по наивности пошедшая в лес с маньяком и не сумевшая дать ему отпор. Только даже в такой лукавой транскрипции преступление не перестает быть преступлением, а преступник преступником.

Указанное признание автоматически снимает вопрос о том, что якобы русский народ виновен в геноциде и депортациях других народов. Нет, в них повинны конкретные лица, первой жертвой которых стал сам русский народ. Мы должны стряхнуть со своей тысячелетней истории позорное пятно большевистского ига. Не достижения наших русских людей в этот период (были они, и слава вечная героям и талантам нашим!), а ложь и преступления. И только человек с крайне смещенными представлениями может видеть в этом «русофобию». Русофобия – это плевки на могилы миллионов русских людей, истребленных антирусской, антихристианской властью, и прославление их убийц. Любовь же к своему Отечеству и народу требует вечно помнить уничтоженныхрусских гениев и духоносцев, воинов и тружеников, древних старцев и младенцев, обладателей славных имен и имяреков, коих Господь веси, чтить невинно убиенных и обличать их палачей.

Сталинизм – тяжелая болезнь, подобная стокгольмскому синдрому, когда заложникам кажется, что у них общие интересы с захватившим их террористом. Этот синдром становится шлагбаумом на пути русского духовного возрождения. Нам говорят, что не нужно говорить о нем, чтобы не усугублять раскол. Но болезнь не исчезнет, если о ней молчать. Болезнь требует лечения. Для здорового развития национального самосознания, национального движения и государства нужна здоровая идеологическая платформа.

При этом необходимо оговориться, что для вынесения приговора большевизму в России должна быть иная власть. Законная и обладающая морально-нравственным авторитетом. Пока десталинизацией занимаются русофобы и враги исторической России, нелигитимная, изолгавшаяся, изворовавшаяся власть, эффект будет в точности обратный. Власть нынешняя, прямая продолжательница большевистской, сама создает питательнейшую среду для развития сталинизма, являющегося, по сути, еще и социальной болезнью.

Пока в России будет царить разруха, пока «истории» нас будут учить мединские-сванидзе-млечины, пока верхи будут бесноваться от наворованных денег, и не один вор при этом не сядет на нары, Джугашвили будет привлекать новых и новых поклонников из числа разочарованных, обиженных людей. Потому что при нем было хоть какое-то «равенство»: под нарами мог оказаться любой – от последнего колхозника до всесильного наркома…

2013

Передо мной галерея портретов инвалидов войны, нарисованных покойным художником Геннадием Добровым. На одном из них слепой старик искалеченной рукой-клешней сжимает медаль за Сталинград, на другой на фоне того же Сталинграда слепая и обезрученная старуха – кавалер орденов Славы и Красного Знамени. Это рядовой Иван Забара и радистка Юлия Еманова. Почему-то глядя на них, мне вспоминается, как совсем недавно в честь столетнего юбилея чествовали в качестве ветерана Сталинградской битвы главного гимнописца Сергея Михалкова. Так уж выходит, что битвы и войны выигрывают Забары и Емановы, а славу их, преданных и забытых, пожинают Михалковы. Может, в этом отчасти и кроется секрет, отчего 9 мая обратилось у нас ежегодным стыдом и профанацией?