Я вспомнил диалог с трактирщиком о том, кого считать убийцами. Кто убил Шеню и Борака? Академия Хронистов? Бандиты? Я? Может быть теперь все мы убийцы? Что ж, этот вопрос я для себя еще подниму.

Сейчас пришло время освежевать дичь. Я впервые убью человека и впервые убью гнума. Но в моей голове они уже не были представителями цивилизации или существами разумными. Я не буду считать себя убийцей, проткнув насквозь их ледяные сердца. Или что там у них на этом месте? Будет печально и грустно, если стальной кинжал пройдет сквозь пустоту в грудной клетке и меня успеют зарубить топорами и огромным двуручным мечом. Тело все еще побаливало, но немного успело отойти от действия эликсира и отдохнуть. Еще нескоро я снова смогу воспользоваться этим изобретением гениальных алхимиков из Академии.

Солнце опускалось с зенита. Тени понемногу завладевали Лесом Полувеременья. Отсчет в подсознании не прекращался и достиг точки невозврата. Я выглянул, чтобы убедиться, что бандиты спят крепким сном. Похоже, что Шеня не обманула. Кристаллическая соль, заблаговременно подмешанная мной в баранину в процессе готовки на вертеле, сделала свое дело. Прелесть этой соли была в том, что сон от нее был настолько глубоким, что спящего в течение нескольких часов невозможно было разбудить даже солидными пощечинами. Она действовала не сразу, а когда начинала – эффект был стремительным. Люди могли спокойно идти и разговаривать по дороге, а спустя мгновение уже валяться на земле и храпеть с улыбкой на всё лицо. Недостатки конечно же были. Соль вступала в реакцию только с горячими напитками или блюдами. В прохладе она оставалась неактивной. Но я всегда носил с собой щепотку во внутреннем кармане.

Я вздохнул и встал. Ноги подкосились, и я обессиленно сел снова.

«Надо же. Оказывается, я все-таки нервничаю», – подумал я про себя.

Похоже, что убить бешенное животное все-таки весьма непросто. Я знаю многих якобы героев в Академии, с пеной у рта доказывающих всем, что отнять жизнь – это просто и естественно. Теория – ничто без жестокой практики, с издёвкой плюющей в лицо в самый неподходящий момент. Наверное, я должен получить от этого удовольствие – негодяи пытали, насиловали и убили Шеню с Бораком.

«Нет, не они. Ты!», – опроверг мой внутренний голос попытки свалить с себя ответственность.

Усилием воли я унял подступающую дрожь. Понимание, что нервозность ничего не изменит, немного успокаивало. Я снова поднялся и размеренным шагом пошел на охоту. Храп гнума был противным и раздражающим. Тарек зачавкал и меня передернуло. Нет. Нельзя испытывать отвращение к животным. Они лишь немногим умнее своих диких сородичей, но так же, как и они живут примитивными инстинктами.

Гнум лежал навзничь и громко храпел. Его комковатая борода была испачкана в серой саже. Мускулистые руки лежали на животе и ритмично двигались в такт глубокому дыханию. Человек Тарек так и сидел спиной к валуну, лишь опрокинув вперед голову. Про таких говорят – спят как младенцы.

Легкий скрежет металла. Я достал из кожаных ножен, закрепленных за спиной, острый кинжал.

Кавасары не должны таким заниматься. Тем более, в Академии насилие считается последним средством и дурным тоном. Я совершенно не понимаю, почему мне дали такое задание. В этом отсутствовал здравый смысл. Единственное логическое объяснение всему этому хаосу – Академии не хватило времени, чтобы прислать более опытного исполнителя. Вероятно, произошло что-то нехорошее, если основополагающие принципы нарушаются так грубо. Что-то, что заставило их стереть с лица мира обыкновенную, и без того умирающую, таверну на краю света. К сожалению, мои дальнейшие размышления о смысле происходящего лишь добавляли сомнений. Я знал, что часто сомнения рождают слабости, и это чувство сотворено Страхом.

Сначала я хотел убить их быстро и профессионально. Удар в шейную артерию острым кинжалом почти мгновенно закончил бы их существование в этом разломанном мире. Это гуманно практически к любому животному. Но что сделает отец с волком, если тот загрыз их детей, даже не притронувшись к мягкой плоти для пропитания? Такая аналогия казалась мне подходящей сейчас, и я широко улыбнулся.

Я улыбался во весь рот, оголяя белоснежные зубы. По-отечески я расстегнул кожаную куртку гнума и заботливо снял с него плетеную кольчугу. Я стал отсчитывать ребра гнума снизу-вверх, проводя по ним лезвием кинжала и оставляя тонкую, кровавую полосу. Храп гнума прервался. Он начал постанывать и попытался почесать свою волосатую грудь, но я бесцеремонно наступил на нее ногой.

– Так легко ты не проснешься, – улыбаясь прошептал я гнуму. – А вот если так…

Молниеносным движением руки я вогнал гнуму кинжал между ребрами. Эфесом кинжала я почувствовал конвульсию чужого сильного сердца, а также резкую боль в собственном теле. Мой организм еще недостаточно восстановился.

Гнум вздрогнул всем телом и открыл глаза. Он растерянно и непонимающе просмотрел на окровавленный кинжал в своей заросшей груди. Я уже стоял в трех шагах от него и наслаждался процессом.

Ты помучаешься. Совсем немного. Несравненно меньше, чем все твои жертвы.

Поразительно, но гнум довольно быстро сориентировался и встал. Последние секунды жизни уходили из него.

– Ты-ы-ы..?! Тхе-кха-хк, – кровь брызнула изо рта Харна. Легкие я тоже постарался задеть.

Гнум быстрее, чем возможно было в его состоянии, оглядел себя и окружение. Он точно понимал, что происходит и сколько ему осталось. Схватившись за рукоятку кинжала, Харн потянул его от себя. Глупо. От этого ты умрешь практически сразу же, а так мог бы хотя бы попытаться…

Гнум вытащил кинжал из груди. Густая кровь брызнула фонтаном и раскрасила волосатый рыжий живот багровыми цветами. Изо рта у него пошла красная пена. Он не упал мгновенно и не пошел на меня с оружием. Он развернулся лицом к своему другу человеку и свалился на него лицом вперед. Его рука крепко сжимала кинжал, торчащий сейчас в ляжке человека. Протыкая широкую ногу острым лезвием, Харн позаботился не задеть ни единой жизненно важной артерии.

Гнум был мертв и истекал кровью и слюной на своего давнего друга.

Огромный клаахат Тарек открыл глаза.

Клаахатами называли изгоев, мародеров, убийц и просто неугодных жителям Срединного Пояса. Темницы считались при

вилегиями богатых и влиятельных преступников. Только те, кто мог оплатить свое пребывание в заточении – оставались в Срединном Поясе. Остальных же, незаконопослушных представителей цивилизации, отправляли в изгнание в Низинный Пояс или Тюремные Топи.

Зловонные и глубокие болота, москиты и ядовитые змеи – вот что ждало нищих преступников. Разумеется, если ты своровал яблоко на рынке, то можешь вернуться домой всего через месяц. Убийце же грозило десятилетие пребывания в гиблых болотах. Сотнями лет Строгас, Владена и Хашаар отправляли преступников на болота, где время было очень благосклонно ко всем: за год пребывания там, ты старел лишь на полгода. Правители не могли нарадоваться своей сообразительности. Этот подход очень удобен и не требует вложений, а содержание немногочисленных тюрем оплачивают сами же заключённые. Тем более, выжить в Низинном Поясе – огромное достижение. А значит и преступников будет меньше.

Но однажды все изменилось. Серийный убийца и каннибал из Хашаара – Клаах-Тар был осужден на пожизненное изгнание. Он не помер на болотах через месяц-два, как все остальные. Он ждал у границ других преступников. Молодых и слабых бродяжек, что по глупости своей крали с прилавков финики хашаарских торговцев. Они должны были вернуться домой через неделю, отделавшись лишь небольшим малокровием из-за туч москитов. Но судьба решила по-другому.

Их сожрали.

Развести огонь в топях было крайне тяжело, поэтому употребили их в сыром виде. Первый клаахат Клаах-Тар был человеком весьма и весьма аморальным, и в сфере своих бывших интересов, он прекрасно понимал, как нужно поедать того или иного представителя цивилизованной расы, чтобы он подольше оставался живым. Мертвая плоть так быстро портится в тёплом и влажном климате болот.