Все совпадения случайны и по большей части нежелательны.

Начать нужно правильно. Чтобы истории не сыпались на голову, как нежданный снег. Чтобы всё не казалось совершенно непонятным, без начала, конца и смысла. Всё должно развиваться плавно, появившись из простого и очевидного факта, к которому легко будет приплести канву прочих событий и явлений.

Сделать это чрезвычайно трудно, любой меня поймёт. Но я попробую.

Я люблю рисовать. Больше всего — людей: смеющихся, заинтересованных, грустных, задумчивых, сердитых… люблю передавать движения, мимику… в общем, жизнь. Порой я рисую даже в таких ситуациях, когда это совершенно неуместно. Но в общем получается хорошо. Некоторые говорят, у меня талант. Я принимаю это с благодарностью, но для меня важно не чужое признание. Главное — момент, когда рождается образ в голове, процесс и итог. Все итоги живут у меня в пухлом архиве, и ко всем я отношусь с особой нежностью, как к любимым детям.

Я люблю ветер. Порой мечтаю, что становлюсь сама лёгким невидимым потоком — и несусь среди листвы, вместе с птичьими стаями, или колыхаю весеннюю траву… я слушаю его, будто он умеет говорить. И сама говорю с ним. Из-за этого меня называют мечтательной и иногда даже странной.

Я живу в обычном городе, в обычной стране и в самом обычном мире. Но мне очень нравится находить в нём волшебство. Да, я немного верю в чудеса. Пусть и взрослая уже, с некоторых точек зрения. Но чудеса всё равно нахожу. Когда рисунки под моей рукой оживают. Тогда мне кажется, что я вижу настоящих людей, которые где-то тоже живут и улыбаются, прямо как на страницах моего альбома.

Что ещё я люблю? Много всяких мелочей. Например, свежую петрушку, мороженое в шоколадной глазури, поездки за город… но ведь всё началось не с этого? Верно. Всё началось с того, что я люблю рисовать.

И всё произошло из-за того, что я люблю ветер…

Переходом почти никто не пользовался. Потому что был он в неудобном месте — возле стройки. Раньше здесь был пустырь, и по нему срезали путь, чтобы быстрее добраться до автобусной остановки. А сейчас на месте пустыря строится новый дом, причём уже давно — лет пять, и получается, что переход упирается прямо в ограду. Зачем туда идти? Удобнее обойти стройку большим кругом, чем семенить по бордюру в опасной близости от дороги, одним плечом подпирая забор.

Переход самый обычный — короткий туннель под землёй, из которого ведут по два выхода с каждой стороны дороги. Внизу — простой широкий коридор, в одной из стен ниша, напоминающая длинный прилавок — возможно, раньше тут хотели сделать магазинчик, да так и не успели. На прилавок можно не только облокотиться, но даже сесть — его глубина не меньше нескольких десятков сантиметров. В другой стене коридора ещё одна ниша, больше похожая на закуток, внутри которого по самой середине висит давно не работающий телефон-автомат. И две колонны возле закутка, словно обозначающие вход в него.

Со стороны стройки спуск открыт. А с другой стороны — тротуара — навалены бетонные блоки. Они перегораживают три четверти пути, так что для проникновения в подземную часть перехода остаётся лишь небольшое пространство в полтора метра шириной. Рядом с блоками валяется большая картонная коробка, в которой хранятся старые доски и какие-то железяки.

Сейчас здесь только трое: два парня и девушка. Она сидит на прилавке, забравшись с ногами, одна рука на колене, другая упирается в поверхность. Один парень, лохматый, пинает камень в нише, где телефон, другой, светловолосый, сидит на одном из блоков в углу, между стеной-перегородкой и стеной с прилавком. Думает о чём-то.

Тихо и безветренно, так что нет привычного свиста. Обычно ветер издаёт звуки, когда проходит в щели между блоками или задевает коробку. Даже самый незначительный — тишина в переходе царит лишь в полный штиль.

Где-то вдалеке слышны звуки. Глухой топот ног нескольких человек. Потом топот раздаётся на ступеньках — со стороны стены. Девушка разворачивается, спускает ноги. Видит тень, упавшую на плиты.

— …годи, не спеши так! Да куда ты, в мёртвый переход! — голос мужской, с издёвкой.

Беглец не отвечает. Быстро оглядывается, видит щель и забегает внутрь.

— Ой…

Здесь есть свет — две тусклые лампочки под потолком, недалеко от колонн. И беглец видит девушку, а потом и парня, устроившегося на бетонном блоке. Третий ему пока незаметен.

Беглец оказывается беглянкой. Крошечного роста девушка не старше двадцати лет, с распущенными тёмными волосами до лопаток, в серой кофточке на замке и чёрных джинсах. В руке сжимает тряпичную сумку, которую обычно носят поперёк груди. Светлые кеды в пыли — ещё бы, бежала по старому пустынному району. Непонятно только: от кого?

— Ну, и где же ты? — ещё пара теней легла на пол. Девушка шарахнулась от них, развернулась так, чтобы стоять лицом и к преследователям, и к незнакомцам, оккупировавшим переход.

Преследователей двое. Парни. Они выбегают на свет и останавливаются друг рядом с другом.

«Попала, — обречённо думает девушка. — Это их сообщники. Меня зажали со всех сторон».

— Друзья! — один из преследователей, со спутанными чёрными волосами, поднимает руку. — Спасибо, что помогли. Ну что, красавица, — он переводит взгляд на девушку. — Иди сюда.

— Вообще-то, нет, — встревает парень, что сидел на блоках. Он уже поднялся со своего бетонного сиденья и сделал пару шагов ближе к центру. — Это наша территория, и я попрошу вас убраться отсюда.

— Ммм… сейчас? Может, дашь минутку?

— Не притворяйся, — сморщился хозяин перехода. — Ты знал, что территория наша. Чего полез?

— Хотел с ней потолковать, — пришелец указал подбородком на беглянку. — Она побежала, как трусиха. Чего трясёшься? Я тебя бить не собирался! Сказал же: поговорить!

— Так, Раф, — парень из перехода махнул рукой. Стало ясно, что он не в первый раз видит этого гостя. — Я тебя просил — в наш переход не заходить. Мы вам отдали перелесок и заброшенный детский сад, вы нам — пустырь и переход.

— А теперь пустырь занят под стройкой, и у вас остался только жалкий гнилой переход, — ухмыльнулся Раф.

— Вот именно поэтому я прошу тебя свалить, — не споря, довольно миролюбиво кивнул парень. — Загнали нас в нору, этим и довольствуйтесь. Нечего сюда лезть.

— Я всё понимаю, Славик, — нарочито печально покачал головой Раф. — Только… не в том положении ты, чтобы мне указывать.

— Тебе было сказано — свалить. Или слышал плохо? — это новый голос. Беглянка дёрнулась, потому что он раздался из-за спины. На плечо легла рука.

— Андрюша, — узнал Раф. Это был тот парень, что скрывался в нише с телефоном. — Значит, вас всё-таки трое. Но, как ты понимаешь, с девушками драться я не стану.

— Раф, вали, или нам надоест этот тупой разговор! — нахмурилась одна из упомянутых девушек — местная. Она уже спустилась с прилавка на пол. — Она — наша подруга и останется здесь.

— Чего ж тогда она так на вас смотрит, будто вы её пытать собрались? — хихикнул второй преследователь.

— Потому что считает себя виноватой, — прищурился Андрюша. — Что привела в наше логово врага.

— Что такое? — раздался ещё один голос издалека. Это со стороны выхода на стройку показались два незнакомца. — Неполадки?

— Валер, — облегчённо вздохнул Славик. Язвительно добавил. — Очень вовремя! Это твоё дело — переговоры вести! У нас тут вторжение.

Валера мельком глянул на Рафа и его товарища.

— Быстро исчезли, — велел он им и перевёл взгляд на незнакомку. Раф нахмурился, прищурил глаза, что-то пробурчал и развернулся. Нежеланные гости исчезли. А что им оставалось делать? Их было всего двое.

А беглянка теперь развернулась лицом к спасителям, почти прижавшись спиной к стене и глядя испуганными глазами.