Обретя форму номер шесть – спиралеходов повышенной проходимости – они помчались к куполу через мумифицированную реку.
Комм поделился со своей командой коды опознаниями «свой-чужой», которые применяет полиция при взаимодействии с какерами, и попробовал найти знакомую точку входа в кибероболочку купола. «Симсим, откройся, полиция». Но оболочка не открывалась. Очевидно она приняла вызовы Комма за очередную хитрость роевого интеллекта.
Ведь со всех сторон к отряду самопровозглашенных полицейских пристроились зверомашины – орда получилась действительно впечатляющей, с яркими баннерами, оптоволоконными бунчуками и отрубленными головами полицавров на пиках. А может роевой интеллект зверомашин и в самом деле был не чужд коварства, по крайней мере окружавшие Комма со всех сторон кибергиены издевательски хихикали и повизгивали.
Броска на помощь не получилось, надо было прятаться за быками разрушенного Биржевого моста, за вросшими в полимерный лед речными трамвайчикамм.
Эмоциональная матрица Р36.Комма темнела, насыщаясь кодами разочарования. Но нежиданно в один из его радипортов проник поток аналоговых сигналов.
Звуковая карта смикшировала голос собеседника, чрезвычайно медленный, колеблющийся в хилом диапазоне 2-3 КилоГерц, явно принадлежащий какеру с его нелепыми голосовыми связками.
– Говорит город Петербург. Добро пожаловать, Р36.Комм. Двигайтесь с подчиненными вам единицами техники вдоль луча красного лазера.
Какой-то хитрый кибераптор хотел пристроится в хвост робокапитану, но разозлившийся Комм ухватил его за антенный гребень и отправил в дальний полет. Отпихивая и отстреливая зверомашины, робокапитан Комм добрался с верными лейтенантами до самого купола, который у поверхности земли казался просто крепостной стеной.
Пробоина, затянутая облаками конденсирующегося водяного пара и сочащаяся еще аморфным углеродом, «приглашала в гости» на высоте почти пятидесяти метров.
Диапазон решений был узким. Срочно принимать форму номер три – «инсектоид» – и, оснастившись тремя парами конечностей с присосками, ползти к пролому, просматривая путь с помощью одних только эхолокаторов…
Вначале поползли Винтослав и Матмехаил, прикрывающим был Комм.
Сверху шипели бластеры какеров, а сзади клепали импульсники зверороботов.
Жгучая боль резанула Комма со стороны спинного сегмента панциря – опять тестирующая подсистема переборщила с болевой функцией.
Робокапитан резко сбросил панцирь, доведенный до температуру в тысячу градусов. И мухоракеты стаей влетели в разомкнутую полость его тела. Еще миллисекунда и они бы разнесли капитана в микрокристаллическую пыль, но он успел применить активную противопожарную систему, выплеснув их наружу вместе с углекислотной пеной. Панцирь пришлось вывернуть наизнанку и одеть снова – запасного не будет – на месте разрыва управляемые кристаллы размножались и вступали в соединения, образуя прочные металические связи. Внешне это напоминало штопку…
И вот он уже под куполом. Добро пожаловать в Петербург, он же Реликвариум. Здесь когда-то жил машиноподобный В.И. Ленин, приближавший победу великой кибернетической революции, и отцы-основатели технозоя – Иванов с Бобиновичем. Их музей-квартиры были разобраны на молекулы нанодизассемблерами и снова воссозданы наноассемблерами во Фракталограде…
Лишь бы не затошнило. Святый Азимов! Комм впервые увидел такое множество какеров. Они носились туда-сюда как броуновские частицы, они выглядывали из окон домов по проспекту Добролюбова, они облепили лестницы пожарных машин как гусеницы, они тащили на себе раненных товарищей как муравьи.
По счастью, сейчас все какеры были в антилучевых комбинезонах. Маскировочная наномембранная ткань с управляемой зеркальностью милосердно скрывала малоприятную наружность белковых существ, их полужидкую сущность, их беспрерывные выделения. И это успокаивающе действовало на роботов серии Р36.
Но неловкие малокоординированные движения какеров высевали в эмоциональной матрице капитана Комма сомнения в победе. Вот один поскользнулся, вот другой врезался лбом в стенку, вот несколько какеров попадало на землю из-за кодов страха, приняв практически безобидного мокрицоида за ужасного полиглота ..
В пробоину вслед за Коммом, Винтославом и Матмехаилoм рванул настоящий поток из зверомашин различной конфигурации и габаритов, неудержимый, секущий огнем – настoящая психическая атака.
Какеры бросились прочь, от страха выделяя пары, жидкости и газы (что фиксировали чуткие наносенсоры Комма), многие особи пытались укрыться в домах, бились в двери, однако дверные и оконные проемы нижних этажей были сплошь «заштопаны» нановолокном.
Киберпилоты поддались было общему отступательному порыву, но из подпроцессорной памяти Комма выплыла картина художника Дейнеки: люди в бескозырках против танков с крестами на бортах. И люди, и противостоящие им машины – мужественны и готовы к самопожертвованию…
Комм и его подчиненные в несколько прыжков расположились на крыше Дворца Спорта Юбилейный и вжарили из всех калибров. Вначале по птерокиберам – корректировщикам огня. Потом сразу по двумстам двадцати девяти наземным целям. Уже через несколько секунд цели превратились в потоки расплавленного металла, стекающие вниз по гранитной набережной.
– Ну, я-то думал, будет сеча, брань великая, – с кодами разочарования протянул Винтослав, явно имевший познания в области докибовой истории.
– Первая волна зверомашин – это как на концерте, для разогрева, самые металлоемкие и неэффективные.
Около ухолокатора свистнула разрывная пуля. И ты, слизняк мокрозадый, туда же. Р36.Комм спрыгнул с крыши и уже готов был располовинить мезонным мечом какера, который стрелял в него из какого-то допотопного оружия, но вовремя сбросил с эмоциональной матрицы коды гнева. Лишь только отобрал у мокрозадого «пушку» (кажется какер и в самом деле обделался, то есть выделил катаболиты) и согнул ее в крендель.
Вредный слизняк пискнул: «Терминатор» и смылся с прытью, которую трудно было ожидать от белкового. Комм прогнозировал дальнейшее ухудшение взаимпонимания с какерами, но тут на дизельном самокате подъехала зеркальная фигура, обвешанная всяким малопригодным оружием вроде пулеметов.
Ее сопровождали такие же «грозные» фигуры.
– Я капитан Нержавейко, командир городского ополчения. Вы можете не представляться. Наконец-то мы дождались полицавров.
Комм совершил ритуал рукопожатия, бдительно вспоминая слова сержанта Робберта, что «какера чуть сильнее сожмешь, из него сопли брызнут и вонь пойдет.»
– Мы не из полиции. Военно-кибернетические силы. Когда вы последний раз связывались с полицейским управлением? – У нас автотранспондеры молотят сигналы тревоги без устали. Глухо. Сигналы не проходят, – пожаловался командир ополчения.
– Клаузиуса на них нет! – эмоциональный интерфейс Комма сбросил часть напряжения разрядами, отчего Нержавейко даже присел.
– Простите.
– «Тридцать седьмые» поставили эффективную систему глушения, – подсказал Р36.Матмехаил квази-человеческим голосом, которому его неплохо научили в военном училище, и заодно сообшил частотные характеристики вражеской РЭБ. Она была плотной, мощной, со встроенным протоинтеллектом.
Раз так, бой предстоял не только серьезный, но и почти без шансов на успех. Как при Цусиме. Откуда это сравнение, подумал Комм. У меня даже в глубокой памяти нет никакой «Цусимы». Если уцелею, надо будет запросить энциклопедический гиперкомпьютер.
– Тридцать седьмые? – командир Нержавейко, похоже, мало что понимал в делах роботов.
– Есть у нас такие гуманитарии. Любят вас, коллекционируют. У одного такого… такой, видел целый шкаф с черепушками.
Нержавейко вздрогнул, икнул, сенсоры Комма зафиксировали у какера легкий приступ гипотонии. Робокапитан-лейтенант почувствовал как его колят коды совести и поскорее переключился на другое.
– У вас есть оружие получше этих пукалок-бластеров?
Нержавейко покрутил головой и Комм с трудом разгадал жестовый код. Не просто отрицание, скорее выражение вроде «и он еще спрашивает».
