Мы не сразу заметили, что гомон в зале стих.

— Машина этого мертвяка? — заинтересованно протянул Каращук. — Почему раньше не сказал?

— Сам хотел разобраться, — буркнул я.

— Разобрались, — съязвил кто–то.

Растолкав пару человек, к нам вышел Власов:

— Где этого Дьяченко найти — кто знает?

— Волк вон знает, — кивнул на меня Большаков, как отмахнулся.

— Колтырин, Соколов, со мной, — отчеканил Власов. — Волков, за руль сядешь?

— Сядет, — поморщился Трофимыч. — Вчетвером справитесь?

Власов в ответ лишь хищно улыбнулся, развёл руки чуть в стороны, и между ними с треском проскочила ветвистая молния. Пахнуло озоном.

— Эй, а я? — удивлённо спросила Маша.

— Сиди здесь, — не без удовольствия сказал я. — Реально, Маруся, будь тут. Мы… справимся.

Сели в служебный УАЗ, на котором мы и приехали — Власов со мной рядом, тёзка и второй колдун, тоже совсем молодой — сзади. Арбалет, кстати, только у Соколова — но я‑то уже знаю, что пацан и без него может доставить неприятности. На самом деле, ехать к Юрке с колдунами — вообще хороший расклад. Главное, чтобы среди них не оказалось шпиона Бурденки… но ковать железо надо, пока горячо, то есть вот–прям–щас.

— Куда едем? — поинтересовался Власов, держась за рукоять.

— Для начала к нему домой, на Коммунаров, — я вывернул со двора Управы. — Если его там нет — будем искать…

— Что у вас произошло–то?

— Сам не могу пока понять… Не договорили. Вот надеюсь сейчас побеседовать…

Я старался вести аккуратно, но нервишки давали себя знать — УАЗ то и дело кидало на колдобинах.

Ехать–то недалеко — поворот на Профсоюзную, потом на Коммунаров, потом во двор — чёрт с ней, с дорогой, но подъехать лучше так, чтобы Дьяченко, если он и правда там, не увидел нас из окна. У Юркиного дома сбросил газ, чтобы не реветь мотором.

На третий этаж… Сколько я здесь не был? Такое ощущение, что полгода.

Вот и Юркина дверь — ничуточки не изменилась, всё та же деревяшка с филенками, как и у меня. А я вдруг, стоя перед дверью, понял, что совершенно не знаю, что делать дальше. Сколько обыгрывал в голове встречу с бывшим другом — а вот теперь пустота.

— Погоди–ка, — шёпотом вдруг сказал Власов. — Стой как стоишь…

Он сложил ладони крестом, как при непрямом массаже сердца, сосредоточился — и я увидел, как воздух меж мной и дверью плывёт, колеблется. Почти сразу ощущение исчезло.

— Защита, если вдруг пальнёт, — пояснил колдун. — На всякий случай. Но ненадолго. Стучи, представься. Дальше наше дело. Если что не так — сразу всё поймём.

Соколов и второй молодой колдун встали слева от двери, Власов — справа, а я вдруг почувствовал себя голым.

— Стучи! — шёпотом прикрикнул замректора, сделав страшные глаза, и я стуканул в дверь — правда, не своим привычным стуком «для своих», а обыкновенно — тук, тук.

Молчание. Я постучал ещё раз — громче и настойчивее. Шаги!

— Кто там? — послышалось за дверью.

Юркин голос!

— Волк. Открывай, поговорить надо.

Голос не сел — надо же… видно, злости хватает.

За дверью охнули, и я рванул в сторону — видимо, рефлекс сработал. Почти сразу громыхнул выстрел — судя по звуку, двустволка. Крупная дробь пробила дверь, превратив её в решето, и застыла в воздухе сантиметрах в двадцати от неё, уже деформированная — сработал власовский щит. Секунда — и со звуком осыпалась на бетонный пол.

Дальше всё происходило очень быстро. Власов изо всех сил саданул ногой по двери в районе замка — и та распахнулась. Всё же силища у этого здоровяка… Впрочем, и дверь треснула, попорченная дробью. Замректора ворвался в квартиру первым, послышались удары и злое «Я тебе, сука, в людей стрелять…»

Когда я вбежал внутрь, дело было по сути сделано — Юрка сжался, оттеснённый в центр комнаты, к столу, Власов стоял над ним, держа прикладом вперёд двустволку, видимо, вырванную у ОМОНовца из рук. Бывший приятель был в штанах и майке — точно в том же виде, как тогда, когда я к нему заходил три дня назад. Словно этих дней и не было.

Сзади шумно дышали молодые колдуны.

Я обернулся на мгновение — и увидел вытаращенные глаза тёзки. Парень испуган, однозначно! Что он такое увидел?

Власов возвышался над ОМОНовцем, как гора — тот будто стал меньше ростом. Повертел ружьё и с силой отшвырнул его в сторону, от Юрки подальше.

— Ну что, жопа с ушами, допрыгался? Стрелять в замректора Колледжа? Сопротивление при задержании?

— Я всё расскажу! — истерично завизжал Юрка, сжимаясь. — Всё расскажу!

Истерично… Так вот про что рассказывала Маша. Это…

— Расскажешь, сука, всё расскажешь! — Власов одной рукой сгрёб Юрку за грудки, а другой от души врезал ему в скулу. — Всё и до капельки!

Дьяченко, сломав стол, отлетел, на левой скуле темнел след от удара — перстни Власова сработали как хороший кастет. След темнел, чернел, расширялся… Юрка не заорал — заверещал.

Твою мать!

Тело бывшего приятеля чернело и рассыпалось, нарыв, идущий со щеки, сжирал тело вместе с одеждой. Секунда, две, три — и мы вчетвером ошалело смотрели на располовиненный стол, засыпанный серым прахом.

Власов застыл, словно соляной столб.

— Доппель, — прошептал он. — Настоящий…

Мне хотелось завыть. Наверное, волк где–то внутри у меня всё же есть, иначе откуда это поганое чувство!

Всё. Ниточка оборвана. Юрка он или кто, но он отправился в небытие — как и тот, в доме в Волково.

— Чччччто? — заикаясь, переспросил Соколов.

— Доппель. Доппельгангер. Двойник, — бесцветным голосом пояснил Власов. — Я про них только в отчётах читал, их живьём давным–давно не видели…

— Но… Сан Саныч, у него ж аура нормальная была, я видел, — пробормотал второй пацан — кажется, Колтырин.

А я смотрел в это время на Соколова. Парень открыл было рот…

Блин, так вот оно что! Соколов явно что–то увидел в Юркиной ауре, с его–то способностью! Я молча показал кулак — кажется, ни Власов, ни Колтырин этого не заметили, всё их внимание было устремлено на останки двойника. Соколов осёкся.

— А писали ведь, что доппель копирует человека полностью. Вплоть до знаний. Вплоть до ауры… — Власов тяжело вздохнул. Всплеснул руками, словно что–то с них отряхивая. — Это ж надо так, а… Кто ж знал…

Вот оно.

Рассказ Коляна.

Судя по всему, те ребята из гидростроевского патруля столкнулись как раз с двойником. И испугался он именно серебра — понимал, что это неминуемая смерть.

Стоп. Фигня. Юрка легко обращался с серебряными пулями, а нечисть корёжит от одного прикосновения к серебру.

Угу. Но есть два нюанса.

Во–первых, я не знаю, когда на место моего друга встал доппель. А во–вторых — оба раза, которые я видел своими глазами, доппель получил травму серебром. Может, серебро на них так действует, только если попадёт в кровь, или что там у них вместо неё… Даже — скорее всего именно так.

Надо было догадаться!

Да невозможно было догадаться…

Но теперь у меня есть свой счёт к тому, кто это затеял. За Юрку.

Власов подтащил стул, грузно опустился на него. Он словно сразу постарел.

— Соколов, давай на узел связи, вызывай бригаду, — распорядился он. — Ждём, мужики…

Тёзка умчался. Власов, помолчав, поднял на меня взгляд:

— Вот так, Волков… Бывает же такая ерунда… Что там у вас произошло?

— Потом расскажу, — отмахнулся я. — Не бередите душу, сейчас всё равно все набросятся.

— Да, крепко я лажанулся, — кивнул Власов. Сжав кулак, провёл пальцем по перстням. — Раз в кои–то веки решил простой силой справиться…

— Откуда они взялись, эти доппельгангеры?

— А кто знает! — развёл руками замректора. — Дело старое. Были, потом исчезли. Сейчас вот думаю — либо исчезли, либо воспользовались тем, что их не обнаружить. Мирно жили…

— А как они сами выглядят?

— Ты думаешь, я видел? — фыркнул Власов. — Читал только. Две руки, две ноги, голова, тело без волос…

Да, в принципе, совпадает с рассказанным Коляном.