Кому бы рассказать. Штавдакеру-старшему тут же пришлось употребить максимум влияния, чтоб эта информация осталась только между ним и главным медиком Корпуса. Из медицинских компов всё было тщательно подчищено, он не поленился и проследил лично.

В тот день он не явился ночевать домой первый раз. Объяснениям с супругой он предпочёл вначале бар, потом клуб, а проснулся и вовсе по такому адресу, что вслух не расскажешь.

Разглядывая себя перед зеркалом, он с утра подивился перипетиям бытия: кто б мог подумать, что мужик под полтинник возрастом может в клубе срезать девку, годящуюся ему в дочери. Поначалу были мысли о её меркантильной подоплёке — всё же он был не последним человеком в городе. С него было что взять и деньгами.

Но квартира (и вообще адрес, где он проснулся) исключали материальный интерес дамы по определению: хоть и младшая ветвь, но гораздо более богатого клана, чем сами Штавдакеры. Ещё и ведущего дела более чем в одном муниципалитете.

Новая знакомая оказалась на удивление мудрой и здравой, несмотря на колоссальную (по меркам Пауля) разницу в возрасте. Деликатно не просыпаясь то время, что ему понадобилось для утреннего туалета, она мгновенно открыла глаза, когда он вернулся с кухни с большим кофейником в руках:

— Поговорим? — зелёные глаза смотрели на него так пронзительно, что захотелось запулить поднос с приборами подальше и рыбкой прыгнуть обратно на постель. — Кажется, мы вчера оба перебрали. Давай сюда кофе и садись. — Она похлопала по кровати рядом с собой. — Что у тебя стряслось вообще? И чем ты озабочен в данный момент?

Новая подруга, помимо четверти века возрастной разницы, отличалась от Хайке ещё и недетскими мудростью и спокойствием. Не впадая в истерики, ни на что не претендуя, за каких-то полчаса она расколупала всю подноготную неожиданного мужского кризиса Пауля, после чего задала сразу несколько правильных вопросов:

— Что ты чувствуешь в отношении Виктора сейчас?

— Ничего, — с удивлением обнаружил вслух он после некоторых деликатных совместных упражнений, на которые они два раза прерывались (ты смотри, могу ещё кое-что — не в первый раз за то утро удивился Штавдакер-старший). — Пустое место. Злобы нет, он-то ни в чём не виноват… Ощущений потери тоже нет. Просто пустое место.

— Что ты думаешь о жене? Извини, что лезу, но как ты видишь совместную жизнь с ней дальше?

— Никак, — проворчал Пауль. — Скандала поднимать, наверное, не буду. Разводиться тоже не вариант — клан автоматом выйдет из топа, так как раздел финансов и…

— Не поясняй, я понимаю, — мягко улыбнулась хозяйка дома и кивнула на стену, где мозаикой был выложен клановый герб её семьи.

— Но отдельный себе дом сниму. — Подытожил мужчина, вздыхая. — И жит начну отдельно. Жаль, что по морде ей надавать не вариант.

— Почему? — подняла бровь Мари.

— А что это изменит? — философски поднял бровь Штавдакер-отец. — Лучше выкинуть из головы и забыть.

— Не снимай пока дом. Останься. — Она снова похлопала по кровати рядом с собой, а Пауль здорово удивился в собственный адрес третий раз за одно и то же утро.

Он так и не рассказал впоследствии никому о том, чему стал единственным свидетелем в мире (за исключением врача и Мари, но это не считается).

Хайке думала, что он повёлся на молодое мясо. Виктор считал примерно так же. А сам Пауль просто не хотел никому ничего объяснять. Он желал лишь покоя по вечерам, отсутствия скандалов в доме и взаимопонимания без слов. Как с Мари.

Оставался, правда, ещё один сын, Питер. Но их отношения натянулись гораздо раньше, когда старший ребёнок выбрал карьеру полицейского, вместо помощи отцу в семье и бизнесе.

_________

— Давайте опросим задержанного джентльмена? — нейтрально и дружелюбно предложил хозяин принимающего дома. — Моё видение, потом предложение… Кланом Хаас пресечена попытка нападения на несовершеннолетнего доверителя, который находится в состоянии судебной тяжбы и с муниципалами, и с федералами.

— С федералами за что? — по-хозяйски выпалил Брюллоф, тут же пожалев о резкости и прикусив язык.

В самом вопросе ничего крамольного не было, но задавать его следовало гораздо более уважительным тоном. Особенно с учётом инициативы юридического клана, который вообще мог никого ни о чём не извещать.

Грег Хаас выдержал паузу, улыбкой давая понять больше, чем словами. А вслух ответил:

— Преступное бездействие. Федерального правительства в адрес несовершеннолетнего, по ряду пунктов. Извините, детали дела не могут быть предметом нашего обсуждения, ибо кейс в самом разгаре.

Брюллоф примирительно поднял руки и закивал головой во все возможные стороны.

— У меня есть свои вопросы данному джентльмену, — как ни в чём ни бывало продолжил Грег. — Возможно, у вас возникнут свои. Я не счёл возможным утаивать от ключевых представителей Ассамблеи то, что считаю угрозой текущему положению вещей. По мне, это выпад не в адрес нашего доверителя. На его месте может оказаться и кто угодно из наших детей, мало ли, как там в Корпусе сложится.

— Согласен. — Неожиданно поддержал спикера Штавдакер. — Одно дело — наши внутренние тёрки. Или халатность там, с разгильдяйством. И совсем другое дело — плановый отстрел наших детей федералами. Я за общую беседу.

После недолгого обсуждения, трое мордоворотов предъявили уважаемому обществу взъерошенного мужчину во врачебном комбинезоне с чужого плеча.

— Что здесь делает она? — вежливо, но резонно уточнил Брюллоф, кивая в сторону Чоу, которая вошла в комнату для совещаний одновременно с вводом задержанного.

— Это госпожа Чо. Она помогает понять, правду или нет будет отвечать наш собеседник, — предельно вежливо ответил Хаас-старший. — Я раньше не афишировал, но мы регулярно обращаемся к ханьцам, когда надо проверить, стоит ли кому-то верить.

— У меня не было такого опыта, — заозирался по сторонам Штавдакер. — Народ, они что, правда могут вместо детектора…?

— Можем, — ослепительно улыбнулась китаянка, занимая место рядом с Паулем. — Чтоб сэкономить время… Господа, пожалуйста, поднимите руки, кто никогда не пользовался такой нашей услугой. Поясняю: если кто-то ещё из вас никогда не обращался к нам для помощи при определении достоверности, просто поднимите руки. — Она победоносно оглядела потупившее взгляд собрание. — Только имейте ввиду, что после этого я лично отрежу тому клану возможность обращаться в Ассоциацию наших врачей именно по этому поводу.

— А потянешь? — неприязненно вырвалось у соседа Брюллоффа. — За всю ассоциацию решать?

— Давайте проверим? — ещё раз лучезарно улыбнулась китаянка. — Но вопрос ведь не в том. Просто скажите правду соседям по столу: ваши к нам тоже обращались, нареканий никогда не возникало.

— Подтверждаю… — неохотно проворчал старик, опуская взгляд ещё ниже. — Но есть и второй момент. Участвуя в нашем разговоре, они, — кивок в сторону китаянки, — автоматически участвуют и в Ассамблее.

— Мы тоже топовый клан, — чуть удивилась хань. — По обороту финансов так однозначно. Просто раньше не было обстоятельств для наших с вами совместных бесед, поскольку не было совместных интересов. Извините за сложные конструкции, ваш язык мне не родной… И давайте, раз уж так, я буду до конца откровенной: а нам всё равно, с кем договариваться — с вами или с федералами.

— Это понятно. — Не сдержал досады Хаас, мысленно костеря невоздержанного старикашку.

И ведь не объяснишь, что Чоу ЮньВэнь делает сегодня сразу три одолжения местному собранию (а если считать протрезвления самого Грега — то четыре).

— С муниципалитетом, в силу масштаба, договариваться всегда проще. — Безукоризненно вежливо продолжила тем временем хань.