Хаас-старший ещё какое-то время молча смотрел на захлопнувшуюся за дочкой дверь. Потом вздохнул, поднялся и пошёл к мини-бару.

Именно эта задача конкретного решения не имела. Как и правильного.

По крайней мере, она явно не решалась в рамках этого курса. А в список тестовых материалов идиотское упражнение попадало из года в год по наследству, из давно забытых программ, ибо менять данную программу тестирования можно только с разрешения с самого верха (что явствует из грифа документа, живущего без изменений вот уж сколько поколений учащихся).

Тридцатипятилетняя, приятная на вид, неглупая от природы, Синтия Конелли чудесно понимала, откуда вообще взялся этот аппендикс. Как сказано классиками, «…сколько заведующих кафедр в стране — столько же будет и учебников теории». А затевать долгую череду согласований с великими педагогами из Института Сухопутных Войск было ненужно ни ей, ни её многочисленным предшественникам.

В кулуарах говорят, именно её предшественник как раз и попытался. Но попал то ли на разработчика этого материала, то ли на его лучшего ученика. В результате чего, на должности теперь пыхтела она.

Целью упражнения, кстати, было максимально раскрепостить эвристические способности учащихся. Метода восходила к тем временам, когда важным считалось не «что учащиеся говорят», а «как они мыслят». Кто-то, придумавший этот блок давным-давно, рассчитывал на то, что все результаты будут тщательно обрабатываться. Впоследствии.

На их основании, в свою очередь, будут анализироваться индивидуальные профили тестировавшихся. С тем, чтоб каждому рекомендовать индивидуальную же доподготовку, в оптимальном для него створе.

Разумеется, с учетом сегодняшнего количества обитателей Корпуса, это полный бред. Никто не будет скрупулезно анализировать такую прорву народу. Да и индивидуальная подготовка давно отдана на откуп кланам, и к Государству более не имеет никакого отношения. Хочешь отличаться? Тренируйся лично, в свободное время! И учись так же.

Расплодилось одарённых за эти годы достаточно, чего уж. С каждым лично не наносишься.

Досмотрев вместе с группой специально смоделированный учебный фильм, проводившая тест преподаватель дежурно спросила:

— Вопросы?

К её удивлению, руку поднял приблуда — соискатель одной из кафедр. Обычно все учащиеся в этом месте бросались ваять свои опусы, ни о чём не спрашивая.

— Да? — вопросительно подняла бровь она.

— Не сочтите за наезд. — Проворчал невысокий и смуглый пацан южного типа. — Но лично я вижу сразу две явные ошибки, которые в данном фрагменте нужно исправлять. А в условиях вашей задачи чётко сказано: одно изменение. Что делать будем?

— Как вы технично перекладываете ответственность, — пошутила экзаменатор.

Вариант с двумя явными ошибками в данном блоке выходил за пределы даже её небедной фантазии.

— Могу сразу давить на апелляцию, — угрюмо не принял юмора парень. — Тут реально две ошибки. И это только то, что вижу я. А я в вашем предмете и на вашей кафедре первый раз, исключительно по команде подполковника Бака. Давайте откровенно: я тут случайно, ненадолго, из-под палки, и я — дилетант в вашей теме. Стало быть, присутствующие тут профессионалы и будущие корифеи управления видят погрешностей на порядок больше.

Впечатлившиеся профессионалы и будущие корифеи с третьего курса осязаемо напряглись, заинтересованно вслушиваясь в происходящее. Из них, что характерно, явных ошибок никто не видел.

Как и сама преподаватель. Она, прикинув расклады, решила отступить от привычного хода вещей. Говоря прагматично, результаты именно этого теста ни на какие рейтинги или отметки влиять не будут. А развлечения в армейской среде крайне редки, особенно за счёт соискателей с других кафедр. Тем более что к «теоретикам» у неё были собственные и давние личные счёты.

Отчего бы не свести их хотя б с одним их выкормышем? Тем более, не всерьёз.

— ВСЕМ ВНИМАНИЕ! — хлопнула она в ладоши, привлекая внимание аудитории (которое и так было на пределе). — Какие ошибки видите вы? — она мягко посмотрела на чужого соискателя (готовясь веселиться).

— Боец Салех из вашего ролика. Или Салах?.. Ваш ролик поднимает вопрос конфликта интересов солдата во время боевых действий. Это раз. — Вроде как шагнул в расставленную ловушку приблуда.

Под моментально вытянувшееся лицо экзаменатора.

— Подробнее? — уже серьёзно потребовала она, выходя из-за стола и садясь на его край.

— Первое. Моральная сторона вопроса. Имею ввиду мучения Салеха из-за сопутствующего урона мирному населению. — Тут же выдал соискатель. — Второе: какова конфессиональная принадлежность бойца? Это может быть очень важно.

А здесь Синтия всерьёз задумалась. Она уже предполагала, куда клонит этот парень, как там его…

— Кто он по вероисповеданию? — соискатель Алекс не дал ей додумать до конца последнюю мысль, переформулировав вопрос.

— Каким образом это может быть важно? — делано удивилась она.

Контуры вопросов соискателя обрели, наконец, читаемое направление. Другое дело, что вопросы он затрагивал хоть и правильные, но третьему курсу не по чину.

— Он является выходцем из весьма определенного региона — видно по его имени. Для начала, он вполне может быть родом из той страны, где любые храмы охраняются законом, а любая Вера — священна. Осквернение любого религиозного храма оружием для него может быть неприемлемо на уровне базовых установок личности. — Бодро затарахтел Алекс. — В случае такого конфликта интересов, в действующих боевых частях практикуется три варианта решения проблемы. До того, как этот Салах начнёт быковать под храмом. Самый простой вариант: увольнение по статье «Несоответствие занимаемой должности». Таким образом, подразделение лишается слабого звена, а офицеры — геморроя.

Несмотря на смешную канву повествования приблуды, учащиеся, казалось, боялись шелохнуться.

Как и сама Конелли, чего уж. Становилось интересно.

— Откуда такая уверенность? — нейтрально поинтересовалась она.

— Состою в родственных отношениях с военнослужащим Первого Колониального Корпуса. Рассказывали дома. Второй вариант — самый распространённый в реальности, — продолжал тем временем пацан. — Если офицер — чёрный, он будет морально и физически ломать любого такого бойца, добиваясь выполнения приказа, который сам солдат считает неправильным. Могу привести реальные примеры из двести тринадцатой горно-копытной Первого Колониального…

— НЕ НАДО! — мгновенно сориентировалась Синтия. — Спасибо! — добавила она уже спокойнее. — В иллюстрациях нет необходимости, пока всё понятно. Пожалуйста, продолжайте.

Она чудесно знала и сама, что такой солдат в лучшем случае потом садится на дурь, в худшем — стреляет в спины своим. Другое дело, что столь глубокого анализа простенький учебный фильм сейчас не требовал…

— Теоретически, есть и третий вариант. — Изобразил задумчивость пацан. — Считается самым сложным. Переформатирование системы ценностей конкретного бойца…

— СТОП! — снова подпрыгнула задом на столе Конелли.

Это тоже была тема, которую тут лучше было не поднимать. Интересно, с каких пор теоретики, которых правильнее назвать бей-беги, впадают столь глубоко в теории совсем чужих кафедр?!

— А почему вы считаете, что личностный конфликт Салаха будет настолько глубоким? Что это требуется обсуждать сейчас, в таком формате? — ради проверки, она бросила пробный шар.

— Так ведь, его имя, «Благо» по-арабски. — Пояснил подопечный полноватого и смешного подполковника Бака. — Плюс характерный расовый тип. В колониях, во всех без исключения, религиозность населения не опускается ниже шестидесяти процентов. Это я вам как выходец из колоний говорю. А вы тут все атеисты. И для вас поставить пулемёт в храме, наверху, это просто оборудовать хорошую точку. Просто удачное тактическое решение, даже если для этого придётся силой выбивать оттуда верующих.