— А нам, если оно лишнее, тоже не страшно. — Рассудительно кивает Гутя. — На край, в Квадрате никто не достанет. А лишнее мы сразу забудем. Негр твой, правда, после этого не жилец. — Мужчина отчего-то с интересом наблюдает за реакцией собеседника, ловя малейшие оттенки эмоций на открытой части лица пацана.

— Ты так говоришь, как будто он без моих вопросов жилец! — искренне удивляется Спринтер. — Следствие ж рано или поздно закончится. По приговору, всё равно в Квадрате досиживать. А там его ж в общий сектор переведут, нет?

— И то верно…

— Почему я сейчас должен вам верить? — сотрудник военной прокуратуры с нескрываемым пренебрежением смотрел на тот обрубок, который ещё недавно был полноценным человеком.

Кстати, пострадал бывший коп исключительно от собственного сына, что было зафиксировано сразу двумя независимыми источниками (для начала — характер нанесённых травм. Работала чистая искра, огонь).

— В тюрьме я всё равно не жилец. — Неожиданно уверенно для текущего положения заговорил Бенджамен Эдмонс, ещё недавно бывший достаточно солидной муниципальной шишкой. — За себя не цепляюсь. Со мной делайте, что хотите, хоть на опыты. А вот сын вообще не при делах, освободите его? Вы же можете?

Армейский переглянулся с гражданским прокурором. Тот безразлично пожал плечами, дескать, поступай, как знаешь.

— Какую информацию вы можете предложить на обмен? — как будто через силу процедил военный.

На самом деле испытывая настоящий азарт.

Мальчишку, сына этого деятеля, так и так собирались отпускать, наказав условно. Тут и неполное совершеннолетие, и наличие искры (что в данном муниципалитете о-го-го какое смягчающее при конфликте с неодарённым), и прямой приказ отца, который всё берёт на себя.

Говоря цинично, Фемиде не нужны большие цифры. Ей хватит и одного грешника. А если из этого… кхм… персонажа получится выудить что-то полезное — это пойдёт только в плюс.

Военный прокурор не говорил никому вслух, но своего гражданского коллегу он знал достаточно давно. Во-первых, вместе пересекались на практике ещё во время учёбы. Во-вторых, уже тут, в муниципалитете, какое-то время общались через жён.

Жёны, правда, в итоге рассорились и почему-то разбежались. А вот их мужья, не привлекая ничьего внимания, вполне себе продолжали поддерживать и товарищеские отношения, и друг друга при случае.

Гражданский коллега буквально только что попросил вывести из-под удара Эдди Эдмонса, обещав поделиться грядущими плюшками. Почему бы не попробовать.

— Проект по освоению Мвензи. — Выдал абракадабру бывший полицейский и выжидающе уставился на собеседника.

Армейский удивлённо поднял бровь:

— А почему не миссия на Юпитер?

— Свяжитесь с кем-то из второго департамента федеральной службы колоний. — Уверенно и настойчиво продолжил Эдмонс-старший. — У вас же есть свои возможности?!

— Возможности мои, допустим, всегда со мной, — безразлично кивнул военный. — Но зачем мне выглядеть дураком, звонить туда, не знаю куда? Пока твоя чушь не интересна. Оно не имеет никакого смысла, по крайней мере, для меня и на слух.

— Свяжитесь со вторым департаментом колоний. — Повторил экс-коп. — И просто сообщите им, что прямой потомок одного из членов первой группы, высадившейся на Мвензи, жив и здоров. Если я вам вру, я же всё равно в ваших руках. Как и мой сын…

_________

Пойдя на поводу у товарища, армейский сделал то, о чём его просили. Для начала, он уединился в специально предназначенном для таких звонков помещении. Затем, воспользовавшись справочником казённого комма, он набрал этот самый второй департамент колоний и, чувствуя себя идиотом, выдал дежурному сотруднику (предварительно представившись по форме и наскоро описав вводные):

— Обвиняемый муниципал настаивает, чтоб я связался с вами. Рвётся сообщить что-то о родственнике кого-то из первой группы, на каких-то территориях Мвензи. Тысячи извинений за неурочное беспокойство, но по инструкции обязан вас потеребить.

— Не стоит извинений. — Ровно ответила голограмма подтянутого тридцатилетнего белого парня. — Во-первых, вы всё делаете правильно. Во-вторых, у нас ещё день.

— Часовые пояса… — военный юрист хлопнул себя по лбу. — Заработался…

— Как вам удобнее поступить? Подождать до пяти минут на линии? Или мы вас сами наберём, когда найдём нужного человека?

— Давайте, второе, — с досадой махнул рукой армейский и отключился.

Только что ему озвучили стандартную отговорку, которую обычно слышат молодые и не в меру ретивые лейтенанты, мечтающие досрочно выйти в капитаны.

Мысленно выругав и легковерного себя, и своего гражданского коллегу-товарища, он направился было обратно в допросную, совмещённую с медицинской поддержкой. Сейчас кому-то из муниципалов придётся несладко.

Его удивлению не было предела, когда его комм автоматически активировался на лестнице (что возможно при звонке с немалым приоритетом, имеющим доступ к настройкам снаружи).

— Вы только что звонили нам. — Голограмма ещё одного белого спортсмена, правда, возрастом уже под сорок, в костюме и при галстуке, не оставляла сомнений, откуда происходит этот вызов. — Извините за задержку.

Военный юрист только икнул и в порыве энтузиазма закивал головой, рискуя её оторвать к чёрту.

— Пожалуйста, вернитесь в соответствующее помещение. — Вежливо предложил новый собеседник. — Я подожду.

Когда звонивший через полминуты представился, сотрудник армейской прокуратуры мысленно налил себе двойную порцию: похоже, проект на Мвензи-Квензи-или-как-там-его был не пустышкой. Если лишь из-за одного упоминания на него выходят такие люди.

_________

Какое-то время после разговора Гутя задумчиво смотрел в потолок. Он не был ни альтруистом, ни святым, ни бессребреником.

Однако внутри своей достаточно закрытой касты существовали негласные правила игры, которые понимающие люди никогда не нарушали (помимо прочего, в конечном итоге, это всегда обходится себе дороже).

Аналогичные моменты есть и в среде одарённых, и в среде армейских, и далее по списку. Вопрос лишь, насколько процент исключений из них удерживается в пределах однозначного числа.

То, о чём просил Спринтер, не было чем-то из ряда вон выходящим. Бывали в Квадрате события и гораздо экзотичнее. Но поработать для решения нестандартной задачи однозначно придётся.

Было кое-что, чего Гутя не сказал пацану. Сидящие в пожизненном блоке — это своё, достаточно закрытое государство в государстве. Найти общий язык с ними, да так, чтоб они вписались в вопрос — весьма нетривиальный момент.

Лично у него такие возможности были. Не последним аргументом в предстоящем разговоре являлись и деньги (вернее, то, что за них можно было достать в Квадрате, а также переправить на волю, родне исполнителей). Если же сложится так, что получится договориться дешевле — это будет навар уже самого Гути.

Либо, как вариант, о своих десяти процентах можно сказать братве напрямую. Человек, который в Квадрате подгоняет задачи типа утрамбовать копа плюс срубить за это денег, может рассчитывать на долгосрочные отношения. За долгосрочные отношения спросить десять процентов с суммы — вполне нормально.

Что бы там ни было у Спринтера, в курсе той информации держаться стоит однозначно. При всех их нетривиальных (для этого места) отношениях с пацаном, выпускать из рук такую информацию, как предсмертные откровения копа в немалых чинах, Гутя не мог себе позволить. Даже если бы захотел.

Машинально, в голове сложилась ещё одна комбинация. Спринтер на свои вопросы ответ получит, ладно. НО есть и другие люди на воле, которым не-жилец Мали тоже может рассказать много важного для них (и не бесплатного для самого Гути).