Высказавшись, он замолкает. Наверное, ждет, что скажу что-то я, приму какое-то решение. Но… я тоже молчу.

— Хороших выходных, — бросает Субботин безразлично, и в трубке слышатся короткие гудки.

2 сентября, среда

Алина

— Да не грусти ты так, — снова с жалостью смотрит на меня Лиза. — Всё пройдет. По-другому ведь нельзя было. Ваше расставание — единственно правильный шаг, — Савельева делает себе бутерброды на работу, у неё сегодня ночная смена. Я сижу рядом с ней на кухне за компанию.

Понуро киваю, пытаясь поверить в то, что пустота, которая поселилась во мне после пятничного разговора с Егором, действительно пройдет, что это всё временно, что наше расставание с Субботиным — единственно правильный шаг.

Хотя расстались ли мы? Я не знаю… Снова не знаю… Ничего не знаю и не понимаю.

После того, как Егор бросил трубку, пожелав мне хороших выходных, мы больше не созванивались. Я вернулась сюда в понедельник, надеясь, что нам придется встретиться хотя бы для того, чтобы Субботин отдал мне мои документы. Как же я была неприятно удивлена, когда Лиза сказала, что Егор приезжал в воскресенье вечером и уже всё привез. Он даже не спросил дома ли я. Просто отдал пакет Лизе и попросил передать мне.

Вчера не выдержала. Написала ему, поблагодарила за беспокойство. Но Егор не ответил.

Чувствую себя собачонкой, которую бросил хозяин. Хотя в данном случае это сравнение совсем неуместно. Скорее, наоборот. Это не Егор меня оставил, это я сама предала нас.

— Сделать тебе бутер и чай? — спрашивает Лиза.

— Нет, спасибо. Я не хочу.

Не хочу не только есть, но вообще ничего не хочу без Егора. Нет желания искать работу, как-то планировать дальнейшую жизнь. Не вижу будущего без Субботина. И чем больше дней проходит в разлуке, тем сильнее меня накрывает безразличие к тому, что со мной будет дальше. Внутри только одно желание, от которого не могу даже элементарно спать. К Егору… Мне нужно к Егору!!!

— Что с работой думаешь делать? — волнуется Савельева. — Может, домой вернешься?

— Домой? Нет… — я не смогу уехать из этого города. Этот город сейчас единственное, что связывает меня с Егором. Я не могу отпустить эту ниточку.

— Я, конечно, смогу заплатить один месяц за нас двоих за квартиру, но…

— Лиз, не волнуйся, я найду что-нибудь. Продавцы везде нужны.

Вскоре Лиза уходит на работу, и никто не мешает мне окончательно предаться унынию. Сижу на диване с телефоном в руке, рассматриваю фото Егора. За время нашего общения я сделала кучу его фото. Жаль ни одной нету, где мы вместе. Селфи Субботин ненавидит всей душой. Вожу пальцем по экрану, представляя, что могла бы сейчас наяву дотрагиваться до его бровей, скул, щек, губ… Пальцы покалывает от неудовлетворенности. Душа рвется прочь. К нему… Только к нему!

Как же я соскучилась по Субботину. Раньше даже не представляла, что можно так скучать. Будто оторвали какую-то часть меня самой. Без Егора я неполноценна. Очень хочется хотя бы позвонить ему, чтобы услышать любимый голос. Ну, или на крайний случай просто написать. Напомнить, что я существую, что по-прежнему не могу прожить ни минуты, чтобы не думать о нём. Но нужно ли? Зачем всё начинать снова, если я не готова отстаивать свои чувства? Бессмысленно. Это понимаю даже я.

Но понимать и принимать — разные вещи. Мысли о Субботине всё равно сводят с ума, заслоняют весь остальной мир. Егор стал моим воздухом, моей пищей, моим сном. Без него я не живу.

Когда на город начинают опускаться сумерки, мои эмоции окончательно порабощают разум. Словно захмелевшая, встаю с дивана и направляюсь в ванную комнату. Принимаю душ, делаю несвойственный мне вызывающий макияж, достаю из шкафа самое красивое белье. Лишь от одной мыли о том, что я собираюсь сделать, моё лицо пылает. Но не даю неуверенности в себе ни малейшего шанса на победу. Короткое платье, легкая джинсовка, босоножки на невысоком каблуке, и вот я уже бодро шагаю в сторону остановки.

Егор

— Всё, вези меня домой, задолбал уже этот геморрой, — швыряю документы и встаю из-за стола. Чёртова работа, как я ни стараюсь, всё равно не может помочь забыть об Алине хоть на несколько часов.

— Поехали, не кипятись, — Бероев тоже поднимается с места. — Что Паша говорит? Когда твоя машина уже будет готова?

— Полировка осталась. Неужели так не нравится быть моим водителем? — глумлюсь над другом. — Всего лишь пятый день, — именно столько времени прошло с того момента, как я разбил свою машину. Не заметил красного сигнала светофора. Совсем слетел с катушек, придурок, после того, как поговорил в пятницу с племянницей.

— С лихвой хватило. Слушай, что там у тебя за баба такая была, что ты так бесишься теперь? Ну, кинула она тебя, черт с ней. Забудь уже. Новую найдешь. Может, кстати, заедем куда-нибудь, посидим?

— Причем здесь баба? — отнекиваюсь я. — Никто меня не кидал, — говорю вполне спокойно, хотя хочется рявкнуть во весь голос.

— Я не настаиваю. Просто сказал. Так заедем куда-нибудь?

— Нет, домой хочу.

Брови Бероева недовольно сходятся на переносице, но мне наплевать. В последние дни предпочитаю одиночество шумным компаниям. Что-то устал от всего, нужно переосмыслить происходящее.

Когда подъезжаем к моему подъезду, Ваня удивленно тычет куда-то пальцем.

— Это Алина?

— Где? — тут же всё внимание концентрирую на картинке за окном машины.

Да, это она. Стоит возле моего подъезда, что-то рассматривает в телефоне. Мои глаза жадно скользят по девушке. Она изменилась с тех пор, как приехала в этот город. Говорю не только о постройневшей фигуре, но и о том, как Алина стала одеваться, укладывать волосы. Да и в целом — изменилась манера держать себя.

— Она? — не унимается Иван. — Что она здесь делает?

Действительно. Что Алина здесь делает? Почему не предупредила, что приедет? Лезу в карман, достаю телефон. Может, Алина мне звонила или писала? Но нет ни звонков от неё, ни сообщений. Решила сделать сюрприз?

Бероев быстро паркуется и первым выпрыгивает из машины. Едва ли не бегом направляется к моей племяннице. Та, когда видит его, теряется. Это даже издалека заметно по её дерганым движениям, когда она блокирует телефон, поправляет сумку.

Наконец взгляд девушки, которым она обводит двор, останавливается на мне. Неспешно шагаю в её сторону, также не сводя с неё глаз. Черт… Почему, когда не вижу её, уверен в том, что не позволю ей больше манипулировать собой. Я не хочу прятаться от кого-либо, и, если Алину это не устраивает, значит, не судьба быть нам вместе.

Однако стоит нам только встретиться, как моя непомерная жажда обладания этой девушкой рьяно бунтует против моих же собственных принципов.

Моя! Не отдам! Пусть тайно! Пусть украдкой! Лишь бы рядом! Вместе!

— Ты замерзла, — говорит Бероев Алине, когда я останавливаюсь рядом с ними. — Вечер сегодня прохладный.

Смотрю, как друг трогает Алину за ладони, сжимает их, пытаясь согреть, и меня передергивает от злости. Едва нахожу в себе силы, чтобы не схватить Ваню за шиворот и оттянуть от девушки, как можно дальше. Но Алина опережает меня. Она сама отступает от Ивана.

— Бероев, руки мыл? — намекая на то, чтоб не распускал конечности, прохожу чуть вперед и открываю дверь в подъезд. Снова сосредотачиваюсь на племяннице. — Ты как здесь оказалась? — не могу сдержать эмоций. Даже поздороваться забываю. Сложившаяся ситуация бесит так, что не передать словами.

Алине, конечно, тоже не нравится то, как развиваются события. С какой бы целью она сегодня сюда не пришла, явно не рассчитывала, что здесь окажется Иван. А ведь тот, судя по его довольной морде, уходить пока не собирается.

— Алин, не обращай внимания на своего припадочного родственника. Он последние дни постоянно такой агрессивный.

Алина никак не комментирует происходящее. Под неуемную болтовню Ивана проходим к лифту, поднимаемся в квартиру. Я сразу же иду на лоджию курить, племянница и друг устраиваются в гостиной. Когда возвращаюсь, немного приведя мысли в порядок, и вижу, как Бероев умело развлекает Алину своими байками, та даже улыбается, снова прихожу в бешенство.