– Завра мне нужно будет вернуться в город, – сказал Леонард, посмотрев на меня, затем на Джека и Гилберта. – Вы трое останетесь здесь, Алины и Алана мне хватит, у Кена свое задание, с которым он справится и в одиночку.

– Не опасно ли возвращаться в город так скоро? – спросила я. – Роберт, скорее всего, поднял тревогу.

– Я слишком хорошо его знаю. Он попытается решить проблему самостоятельно, даже если прекрасно понимает, что это бессмысленно. Но ты ведь не думаешь, что мы так просто сдадим себя? Да и углубляться в город я не собираюсь.

– У меня есть еще вопрос. Вы уверены, что с моей мамой будет все хорошо? Почему мы не можем забрать ее с собой?

– Я полностью уверен, что с ней все будет нормально. Несмотря ни на что, Роберт никогда не осмелится причинить ей вред.

– Хорошо, но почему Роберт стер память только мне и Гилберту? Почему не сделал то же самое с остальными?

– Как я уже говорил, он хотел посмотреть, сможете ли вы жить с такими силами. Его, как и Дьюфе интересуют вы и больше никто. Всех остальных он взял под контроль, но я смог найти и вернуть их в сознание. Возможно, есть еще люди с другими способностями, но я в этом не уверен и, к сожалению, ничего больше толком не знаю, а теперь, извините, мне нужно вас покинуть.

Леонард ушел, и повисло напряженное молчание. Алан и Кен тоже ушли. Я не выдержала и спросила:

– Кто вообще такой этот Дьюфе?

Мне ответил Джек:

– Стив Дьюфе – владелец двух лабораторий, он и разрабатывал, и проводил над всеми нами эксперименты. Роберт работает на него. Леонард тоже…

– Он давно уже на него не работает, – вспылил Гилберт. – Когда он узнал, что после экспериментов умирают невинные, то сразу ушел!

– Я это и хотел сказать, но ты меня перебил. Скорее бы все это закончилось, – вздохнул он и вдруг загадочно улыбнулся. – Гил, Кира, вы даже не представляете, как я хочу увидеть ваши лица, после того, как вы все вспомните. Хоть у вас и были страдания, но и веселые моменты тоже были.

– А поконкретнее? – поинтересовалась я, невольно вспомнив слова Кена, но Джек не ответил, лишь продолжал загадочно улыбаться. Я посмотрела на Алину, но подруга, улыбаясь, лишь покачала головой, мол, меня не спрашивай.

– Чем вы завтра будете заниматься? – спросила у нас Алина.

– Что-нибудь да придумаем, – пожал плечами Джек. – Мне бы сначала утром Гила разбудить, а то он спит, как сурок.

– Может, потому что ты храпишь, как медведь и не даешь мне уснуть? – парировал Гилберт.

Парни продолжали свою веселую перепалку, над которой мы с Алиной смеялись от души. На удивление я совсем не чувствовала себя чужой и мне даже было как-то легко и приятно находиться особенно в компании Джека и Гила.

– Тебе всего двадцать годиков, – говорил Джек Гилберту, – ты младше меня, а значит, должен проявлять уважение.

– Ты всего на три года старше меня!

– А ты, на целых три года младше меня!

Мы долго болтали и очень удивились, когда пришел Леонард и сообщил о том, что время уже пол одиннадцатого, а Алине нужно завтра рано вставать. Подруге пришлось идти спать. Джек, пожелав нам спокойной ночи, тоже ушел. В гостиной остались только мы с Гилбертом.

– А ты чего спать не идешь? – спросил он.

– Не знаю, не хочется.

– Пробовала пользоваться крыльями?

– Я только вчера узнала о них, когда бы я успела? Тем более мне, в отличие от тебя, ничего не рассказывали.

– Раз так, то тогда я тебя научу, ведь я неплохо летаю. Ну, если ты, конечно, не против, – неловко добавил он.

– Буду только рада. Ты сам научился летать?

– Меня Алмаз научил.

– Как? – недоуменно посмотрела на него я.

– Это трудно объяснить.

– Ладно, пропустим. Гилберт, у меня к тебе немного личный вопрос, – осторожно подбирая слова, начала я. – У тебя бывало такое чувство, будто в тебе скрывается что-то ужасное…

– И оно вызывает желание убивать. Да, есть такое, особенно если учитывать то, что я не умею контролировать себя. У меня нет абсолютно никакого самоконтроля, – признался он, смущенно почесывая затылок.

– И как же ты с этим справляешься?

– Набиваю морду брату. Ладно, шучу, мне отец не позволяет этого. Я тренируюсь, разминаю крылья, оттачиваю свои боевые навыки. Это на самом деле утомляет и тебе уже правда становится не до чувств и какой-то жажды. Ты когда-нибудь снимаешь их?

– Кого «их»? – переспросила я, но проследив за его взглядом, поняла, про что он. – А, ты про перчатки. Я стараюсь не снимать их, чтобы не навредить никому, но если хочешь поведать мне свои страхи, могу их снять.

– Ты не сможешь никому навредить, если рядом буду я, – твердо сказал он, но, заметив мой непонимающий взгляд, продолжил: – Ну, если ты до кого-нибудь случайно дотронешься и начнешь поглощать эмоции, я смогу вернуть то, что ты забрала и все будет нормально. На меня твоя сила не ра-бо-та-ет. Как я понял, ты еще не научилась блокировать свою силу?

Я покачала головой.

– Я тоже, – вздохнул он.

– Ладно, уже поздно, спокойной ночи, Гилберт.

– Спокойной ночи, Кира. И кстати, для тебя, как и для друзей, я просто Гил.

– Хорошо, Гил.

Я поднялась на второй этаж и зашла в спальню. Было темно, в тишине я услышала тихое сопение подруги. На цыпочках я подошла к шкафу и открыла его. Переодевшись в пижаму, я легла на кровать, укуталась в одеяло и мгновенно уснула.

Проснулась я от болей в спине. Шрамы горели огнем. Я резко встала и согнулась пополам. По телу прошла судорога, и я почувствовала, как что-то теплое потекло по спине. Кровь. Я взяла вещи и поспешила в ванную комнату. Как хорошо, что Алина мне сказала, где она находится. Зайдя в комнату, я сняла окровавленную майку и через зеркало посмотрела, что у меня со спиной. Страшно было смотреть на шрамы, из которых вытекала липкая теплая кровь. По спине прошла очередная судорога. Еле сдерживаюсь, чтоб не закричать от боли. Такое чувство, будто что-то вырывается на свободу, но я не допускаю этого. Голова закружилась, и я провалилась во тьму.

На лбу я почувствовала что-то мокрое и холодное и открыла глаза. Я лежала в своей кровати, рядом сидела Пегги. Она улыбнулась мне и забрала маленькое полотенце. Я с усилием приподнялась.

– Что со мной произошло?

– Я нашла тебя без сознания. Твои шрамы стали кровоточить и открылось сильное кровотечение, – ответила Пегги. – У нашего Гилберта такое случается, но он уже привык, поэтому сознания больше не теряет. Тебе тоже предстоит привыкнуть.

– Не думаю, что смогу.

– Сначала тебе нужно дать свободу своим крыльям, ведь им тоже нужен воздух и не известно, когда ты в последний раз их раскрывала.

– Мне бы еще понять, как их раскрывать.

– Вот сегодня этим и займешься. А сейчас, пошли, тебе нужно позавтракать, время уже одиннадцатый час!

Я быстренько умылась, оделась, надела перчатки и, спустившись на первый этаж, зашла в гостиную, где за столом завтракали Джек и Гил.

– О, привет, садись, – сказал Джек, указывая на свободный стул.

– Ты как? – обеспокоенно спросил меня Гил.

– Не знаю. Все еще чувствую эти судороги и боль, – ответила я, и от воспоминаний меня передернуло.

– К такому не сразу привыкнешь.

– М-да, сочувствую я вам ребята, – с жалостью сказал Джек.

После завтрака мы просто сидели на диване, не зная, чем заняться. Джек предложил нам несколько вариантов, но они были глупыми. Он не выдержал и раздосадовано вздохнул:

– Ничем вам не угодишь. Алина обязательно бы придумала, чем заняться.

– Соскучился? – хитро спросила я.

– Нет, с чего ты взяла, я просто сказал правду, – попытался оправдаться он и Гил прыснул от смеха. Только он открыл рот, чтобы что-то сказать, как Джек грозно посмотрел на него. – Гил! А ну прекрати лезть мне в душу!

– Я же не специально!

– Ого, у кого-то есть к кому-то чувства!

– И не слабые чувства, – поддержал меня Гил.