На площади, окружавшей Святилище, было выставлено серьезное оцепление. Никого не впускали, не выпускали. К делу даже привлекли расчленителей, гротескных порождений ацтланской некромантии. От одного их вида может стать не по себе. Сгорбленные трехметровые фигуры на тонких, словно ходули ногах с четырьмя-пятью длинными руками. При ближайшем рассмотрении окажется, что эти твари такие же Франкенштейны, слепленные из кусков разных людей. Даже голов три — первая возвышается над горбом, вторая пришита к брюху, третья крепится на спине между лопатками. При желании оно способно сражаться одновременно с несколькими противниками, к счастью или нет, расчленитель не обладает полноценным разумом, ибо существовать в таком качестве сущая пытка.

Кирилла с демоном воины-ягуары пропустили без возражений, уж они то отлично знают, как выглядит царь.

— Владыка! — у парадного входа в Святилище архилича ожидал тлакеталь со своими людьми. — Как я рад, что ты невредим!

— Выяснили, кто стоит во главе мятежа?

— Твои кровные родственники, мой царь. Младший жрец Куохтемок раскололся сразу и указал на членов царской семьи. Все они помещены под стражу, я не пролил ни капли их крови.

— Как насчет немертвых?

— Первый советник и царица заявили, что будут говорить лишь с тобой.

— Вот и поговорим.

Проследовав в тронный зал, Кирилл занял свое место. Помимо него присутствовал демон, командующий армией и три десятка воинов-ягуаров. Разбирательство обещает быть долгим и, возможно, сопряженно с определенными эксцессами. Приговоренная к смерти «родня» запросто способна выкинуть какие-нибудь фокусы, как Чинальпока.

Уж после этого мятежа Кирилл не собирался давать пощады никому. В качестве первой подозреваемой была вызвана Теякапан.

— Муж мой, ты в порядке! — царица пыталась подойти к Кириллу, но стража не подпустила ближе, чем на несколько метров к трону.

— Скажи, ты причастна к произошедшему?

— Что!? — воскликнула Теякапан. — Да как ты мог подумать такое! Солдаты вломились в мои покои, без каких-либо объяснений скрутили меня, моих слуг и приволокли в Святилище.

— Мятеж организовали члены царской династии. Ты тесно общаешься с ними, не говори, будто ничего знала, не подозревала. Даже до меня дошли разговоры, насколько их разозлила казнь Чинальпоки.

— Я и подумать не могла, что они отважатся на организацию мятежа.

— Да ну? А кто сначала советовал мне избавиться от наместника? Не ты ли? Хороший способ настроить родственников против меня, если посмотреть.

— Да я бы никогда…

— Хватит, — властно произнес Кирилл. — Доказать свою невиновность ты можешь лишь одним путем. Клятва.

— Будь по-твоему, — кивнула царица. — Я, Теякапан, клянусь, что никогда всерьез не замышляла ничего плохого против моего мужа, царя Кеоцикаля, не устраивала заговоров, мятежей. Ни собственноручно, ни через других людей, нелюдей. Да подкрепит магия мои слова! Ut un zavak akur fezam!

Над головой жены Кеоцикаля вспыхнул огненный символ. Она говорила правду.

— Хорошо.

— Доволен?

— Можешь идти.

— Ну уж нет! — царица скрестила руки на груди. — Я хочу присутствовать на суде, это дело касается и меня.

— На здоровье. Ведите первого советника.

Теякапан встала по правую сторону трона, рядом с Сэдзо, которого с заметным интересом разглядывала.

— Когда я видела его в первый раз, он же был закован в цепи. А теперь ему дали оружие?

— Демон доказал свою полезность, — пояснил Кирилл. — Он заметил невидимого убийцу, пытавшегося подобраться ко мне со спины, остановил его.

— Но это же отродье Миктлана. Они чудовища.

— Не чудовищнее нас.

— У тебя есть имя? — обратилась Теякапан к демону. Тот лишь неразборчиво проворчал на японском.

— Он не говорит ни на нуатле, ни на ромейском.

— Как же вы тогда общаетесь?

— На одном из языков Земли.

Через пару минут в сопровождении четырех стражей показался Умулькутли. Сэдзо шепнул Кириллу:

— Кинжал его.

— С чего ты взял?

— След магии на кинжал иметь похожий цвет.

— Похожий цвет с чем?

— Свет от этот немертвый. Трудно объяснить тот, кто не уметь видеть. Свет каждый живой… или не совсем живой с собственный оттенок. Неповторимый.

«Неужели он про ауру говорит? Мать вашу, да этот демон настоящая находка. А тебе, старая куча костей, песец настал».

— Я тебя понял, — кивнул Кирилл и переключился на Умулькутли. — А ты, мой дорогой первый советник, что скажешь?

— Мне нечего сказать, кроме того, что я ни в чем не виновен.

— Да ну? — архилич показал обсидиановое оружие, способное уничтожить саму душу. — Выглядит знакомо?

Кажется, Умулькутли слегка вздрогнул.

— Нет, а должно?

— Ты сам вынес себе приговор.

Кинжал сорвался с рук Кирилла и полетел на бешенной скорости к первому советнику.

— Кинжал мой! — заверещал лич, лезвие зависло в метре от груди. — Прости, что соврал, владыка!

— Значит, ты решил меня убрать руками живых?

— Нет, нет, — запричитал обвиняемый. — Все не так. Кинжал мой, признаю, но его украли из моего хранилища где-то месяц назад.

— Как удобно.

— Могу поклясться.

— Вперед.

Первый советник, точнее бывший первый советник, произнес клятву и тем самым подтвердил свою невиновность. Подсказанная Кириллом формулировка не оставляла простора для маневра, недосказанности, однако Умулькутли выкрутился.

— Что ж, — подвел архилич итог. — В заговоре ты не участвовал, но изготовленное тобой орудие было украдено и чуть не уничтожило меня. Я не могу оставить такую халатность безнаказанной.

— Владыка? — забеспокоился первый советник. — Как ты намерен меня наказать?

— Ты лишаешься титула первого советника и отныне не можешь претендовать на другие высокие посты. Как я могу доверить следить за царством человеку, который не способен уследить даже за собственным имуществом? Причем имущество это не какая-то блестящая безделушка, а чрезвычайно опасное колдовское оружие.

— Один просчет перечеркивает двести десять лет верной службы? — возразил виновник. — Я был всегда тебе верен, мой царь.

«До чего же наглая рожа».

— Из-за твоего просчета я мог обратиться в ничто.

— Кинжал вряд ли убил бы тебя окончательно, владыка. Ты слишком силен.

— Я все сказал. Прочь отсюда.

Кириллу даже не пришлось искать повода для отстранения Умулькутли, повод нашелся сам. Минус непутевый заместитель, плюс один враг. Первый советник принадлежит такому сорту людей, которые не прощают и не забывают обид, пускай и прошло десять, двадцать, тридцать лет. Смещение с поста колоссальный удар по самолюбию первого советника, стоит за ним следить внимательнее.

Следующими на очереди были многочисленные члены царской семьи, много раз правнуки Кеоцикаля и Теякапан. Все они ползали на коленях, лили слезы, умоляли о пощаде и перекладывали ответственность друг на друга. Поистине жалкое зрелище. Никого и пытать всерьез не пришлось, хватило легкого сдавливания горла телекинезом.

Через пару часов допросов удалось докопаться до главных организаторов мятежа. Двоюродный брат Чинальпоки Ицтли и его младшая сестра Ксоко, Кирилл до этого с ними даже лично не общался. Стоит отрубить голову одному коррупционеру и у него сразу находится куча обиженных родственников.

— Ты проклятое дохлое отродье, давно переставшее быть человеком! Надеюсь, твоя гнилая душа будет вечность страдать в девяти кругах Миктлана!

— Все сказала?

Пятидесятилетняя женщина презрительно плюнула.

— Ну ладно, — пожал плечами Кирилл и вогнал кинжал в сердце сестры Чинальпоки. Из ее рта и глаз вырвалось кроваво-красное свечение. — Теперь получи свое.

Стоящий рядом на коленях пятидесятилетний мужчина в зеленом одеянии скрипнул зубами. До него только сейчас дошло, что это конец, пощады ждать не стоит. На мраморном полу образовалась желтая лужа.

— И тут нагадить умудрился.

— Уммоляю…

— Угу.