— Жесть, — тихо повторила Ира. — Я тут вспомнила любимый тост Карпова. Знаешь, как он звучал? Коротко и со вкусом. “За жесть”.

— За жесть, — эхом отозвался Паша. Негромко звякнуло стекло фужеров. За жесть.

========== Сложные отношения, новое знакомство и не героические будни ==========

Следователь Марк Андреевич Забелин, приятный мужчина средних лет, встретил Ирину весьма приветливо, даже радушно.

— А позвольте нескромный вопрос: почему это дело заинтересовало целого начальника ОВД, да еще и спустя столько времени? — не без лукавства поинтересовался Марк Андреевич, наконец покончив со светской беседой.

Ирина неторопливо сделала глоток чая, осторожно отставила чашку и, небрежно закинув ногу на ногу, с подкупающей искренностью ответила:

— Видите ли, Марк Андреевич… Дело в том, что у меня здесь, как бы это выразиться, несколько личный интерес. Конечно, это можно расценивать как наглость и все такое… — Полковник чуть виновато и смущенно улыбнулась, мягко взглянув на Забелина. — Да и к кому-то другому я бы вряд ли обратилась, а вы все-таки знакомый Евгения Палыча, — упоминание Мясницкого окончательно расслабило Марка Андреевича. — Поэтому вам я объясню. Понимаете, эта девушка, Вайнер, как оказалось, была знакомой одного моего друга. И если я смогу чем-то помочь, помочь установить истину…

— У вас есть какая-то информация? — Забелин сразу подобрался, даже выпрямился на стуле.

— Ну… скажем так, у меня есть некоторые догадки, — аккуратно сформулировала Ирина, понимая, что ступила на опасную почву.

— Может быть, поделитесь?

— Ну отчего же нет? Например, насколько я знаю, одним из соседей Вайнер был некий Максим Ведищев, а спустя время после убийства он вдруг перестал появляться в своей квартире, переехав в другой район. А его приятели Авдеев и Баринов проходили по делам об изнасиловании. Интересное совпадение, вы не находите?

— Ирина Сергеевна, давайте откровенно, — Забелин сразу же погасил улыбку. — У вас есть основания полагать, что эти трое молодых людей, один из которых несовершеннолетний, причастны к тяжкому преступлению?

— А вы полагаете, что преступления совершают только закоренелые уголовники? — Глаза Зиминой сверкнули насмешкой. — Странно, учитывая вашу профессию.

— Вы поняли, что я хотел сказать.

— Марк Андреевич, я понимаю, как это звучит… Я сама мать, мне трудно представить, как молодые парни из благополучных семей творят такое, но я же читала все эти бумаги! Своими глазами видела все протоколы, заключения экспертиз… Но, несмотря на это, все трое до сих пор на свободе!

— Ирина Сергеевна, говорите прямо, — Забелин устало вздохнул и принялся размешивать уже успевший остыть чай. — Что конкретно у вас есть? Вы же понимаете: если по горячим следам раскрыть не удалось, то теперь уж вряд ли получится. Преступники действовали просто идеально, никаких следов. И потом… — следователь замялся. — Вы же понимаете, что если эти мажоры действительно замешаны, то разбираться нам никто не даст. Пропадут важные улики, свидетели вдруг резко поменяют показания, начальство начнет давить… Я тоже наслышан о подвигах этих богатых раздолбаев, и если уж тогда им все сходило с рук, то и сейчас рассчитывать не на что. Думаю, как только запахнет жареным, любящие родители сразу отправят детишек куда-нибудь за границу, подальше от рук правосудия.

— Я вас поняла, — сухо ответила Ира и поспешно отставила чашку. — Суть такова, что посадить этих беспредельщиков, что бы они ни натворили, будет нереально.

— Я этого не говорил, Ирина Сергеевна.

Зимина холодно усмехнулась, остро посмотрев на следователя. Осторожный сукин сын. И умный.

— А я умею читать между строк, Марк Андреевич, — бросила она, подхватывая сумку и поднимаясь. — Что ж, прощайте.

— До свидания, — с улыбкой поправил Забелин, заинтересованным взглядом проводив изящную фигуру новой знакомой. Но Ирина Сергеевна даже не обернулась.

***

В отделе было непривычно спокойно. Не носился по коридорам Фомин, приставая ко всем с очередной гениальной идеей, не щебетали очаровательные сотрудницы, строя глазки операм, не матерились патрульные, заталкивая в обезьянник очередного алкоголика или мелкого уголовника, не толпились потерпевшие, атакуя заявлениями. В первое мгновение Ирина решила было, что ошиблась и неведомым образом перепутала свой отдел с каким-то другим, и только потом вспомнила, что рабочий день давно закончен.

Заглянув в кабинет за забытым телефоном, полковник решила навестить оперов: она совсем не удивилась бы, узнав, что Ткачев в очередной раз решил кого-то прикрыть, взяв на себя чужое дежурство.

Капитан, легок на помине, маячил у двери, с неподдельным интересом изучая какие-то плакаты на стене.

— Что интересного пишут? — вкрадчиво осведомилась Ира, заставив Пашу вздрогнуть от неожиданности и торопливо обернуться.

— Ирин Сергевна, ну чего вы так пугаете? — возмутился Ткачев, украдкой бросив взгляд на дверь.

— А ты чего такой нервный? — парировала Зимина, чутко прислушиваясь.

— Да я это… Задумался просто… О деле думал, вот и задумался, — пробормотал Паша, ненавязчиво преграждая начальнице путь в заветный кабинет, чем еще больше разогрел женское любопытство. Интересно, что это там такое происходит, что нужно строжайше “не пущать”?

— И о чем же ты задумался? — поддержала милую беседу Ира, также ненавязчиво приближаясь. А в следующее мгновение слух уловил весьма характерный стон, и полковник с угрожающей вопросительностью вскинула брови:

— Это что?

— Где? — прикинулся валенком Ткачев, тут же словив разъяренный взгляд. Подбором рифм Ирина Сергеевна не озаботилась, весьма невежливо оттеснив Пашу от двери и ввалившись в кабинет в самый разгар ну очень горячего действа. Ткачев позорно зажмурился, готовясь принять смерть от разрушительного урагана “Товарищ Зимина в гневе”.

— Вы что, охренели совсем?! — грохотала полковник, испепеляя взглядом вытянувшихся перед ней в струнку сотрудников. — Олег, ты дежурный или кто? Ты куда вообще смотрел, тактебяперетак?!

Олег пристыженно молчал, виновато понурившись.

— А вы! — негодующий взгляд впился в Ткачева и второго опера — недотепу Чернова. — Вы вообще головой думаете или каким местом?! Ну да это и так понятно… Но устроить такое в отделе! Это что надо было принять, чтобы перепутать здание ОВД с борделем?!

— Я не… — робко прошелестел Чернов.

— Ирин Сергевна, у нас просто по этим… по проституткам рейд был, — осторожно начал Ткачев, решив вызвать огонь на себя.

— Рейд, — чуть ли не по буквам повторила Зимина, расцветая ехидной улыбкой. — Прелестно! Тогда, может, вам профессию поменять? Из ментов в сутенеры? А что, тогда все, как говорится, будет под рукой!

— Виноват, — выдавил Чернов.

— Еще как виноват! — подтвердила Ирина Сергеевна. — Радуйся, что я сегодня добрая. Месяц будешь отдуваться за сегодняшнее дежурство! И про отгулы с выходными забудь! Хотя за такое… — Полковник махнула рукой, давая понять, что тратить время на нерадивых сотрудников больше не намерена. Правильно расценив жест, троица потянулась на выход.

— А вас, Ткачев, я попрошу остаться, — ласково (чересчур ласково, чтобы быть правдой) окликнула Зимина, и Паша послушно остановился, прикидывая, какую страшную кару изобретет извращенный мозг сердитой начальницы.

— Да, Ирин Сергевна? — Ткачев выдал улыбку святой невинности, надеясь, что это хоть немного смягчит суровое женское сердце.

— Паш, ну я все понимаю, — Ира устало опустилась в кресло, моментально отключив режим строгого босса. — Но зачем прямо в отделе?

— Да я-то чего? — искренне возмутился Паша. — Чуть что, так сразу Ткачев…

— Был бы на твоем месте кто другой, уволила бы к чертовой матери, — продолжала Ирина, не обратив на реплику капитана никакого внимания. — Но запомни…

Паша хмуро молчал, подумав с невеселой усмешкой, что впервые ему прилетело ни за что: развлекаться с этой девицей он не собирался.