— А ты, я смотрю, основательно так подготовился, — усмехнулась Ира, наблюдая, как из небольшого новенького холодильника появляется бутылка вина и лотки с ягодами. — Обжиться толком не успел, а уже про новоселье…
— Уют, Ирин Сергевна, дело наживное, — Паша вспомнил про комнату, безнадежно захламленную коробками с вещами, но настроя не растерял. — А вот спокойный вечер редкость.
— Прям философ, — фыркнула Зимина, но чашку с вином все-таки приняла. Вдруг подумалось, что здесь, в этой необжитой кухне с элементами творческого беспорядка, с чайными чашками вместо бокалов и с неловким, будто неуверенным в чем-то Ткачевым ей несравнимо лучше, чем в дорогом ресторане за светской беседой. Просто и хорошо. Спокойно и уютно. А самое главное — нет нужды притворяться.
— Паш, скажи… — и сразу осеклась, осознав, как по-женски глупо, а еще нелепо, если не издевательски, прозвучит этот банально-дурацкий вопрос, исходя от нее.
— Да, Ирина Сергеевна? — с готовностью откликнулся Паша, но она только покачала головой, не собираясь продолжать. Сделала глоток из чашки, перекатывая на языке терпко-пряное послевкусие вина и тут же поднимаясь. Все было слишком неоднозначно — бархатный полумрак, разбавленный лишь ненавязчивым светом точечных светильников, приятная расслабленная замутненность сознания, накатившая от усталости и алкоголя, вдруг обострившийся запах свежести и приятного мужского геля для душа, красивые крепкие ладони, с силой стискивавшие чашку… Хотелось остаться здесь. Хотелось остаться с ним. И того, самого запретно-горячего, хотелось тоже — до жаркого узла, стягивающего изнутри, до приятно-болезненной тяжести внизу живота, до волнующего холодка, змеящегося по позвоночнику…
Когда он успел настолько хорошо ее изучить? Или она сама себя чем-то выдала — более чем ясно и откровенно?
Это снова было каким-то безумием — подростково-неуклюжим и бесстыдным по-взрослому. Часть одежды они, кажется, потеряли на кухне, все остальное беспорядочным тряпичным ворохом разметалось возле кровати. Он отнес ее в спальню на руках, как невесту — почти что символично, умудрившись при этом не споткнуться и не обрушить в сумраке шаткие коробочные баррикады. Она, кажется, почти сорвала голос, заходясь в смущенно-сдавленных стонах в начале и совершенно пошлых хриплых вскриках под конец. Кажется, где-то за стеной, а может вовсе в другой вселенной, кто-то возмущенно колотил по батарее, перебивая непристойный деревянно-тяжелый скрип мебели в лучших традициях “взрослого” кино. Кажется, потом они снова пили, неторопливо-упоенно целовались на раскаленно-смятых простынях, пытались найти сваленное на пол одеяло и поделить единственную подушку… А потом Ира, уткнувшись в его плечо и по-хозяйски вцепившись в ладонь, наконец провалилась в сон.
Паша долго смотрел на затихшее рыжее недоразумение, пытался отвлечься от затуманивающей мозг смеси дурманящих запахов — терпкого вина, дико-нежного секса, знакомо-тонких духов; заставить себя расцепить руки, собраться с мыслями, подняться. Поддаваясь какому-то странному порыву, коснулся губами влажного виска с прилипшей темно-золотистой прядкой, тут же замерев, но Ирина Сергеевна, нахмурившись во сне и что-то пробормотав, не проснулась. С осторожной поспешностью разомкнул объятия, нашарил на полу одежду и выскользнул в коридор.
Оставалось еще одно незавершенное дело. И — так хотелось надеяться — наконец-то последнее.
========== Часть 31 ==========
— Мам!
Сашка ворвался в квартиру вихрем, едва не обрушив вешалку и даже забыв прикрыть за собой дверь. Ира, в этот момент как раз старательно красившая ресницы, вздрогнула от неожиданности — извилистая змейка туши прочертила ломаную линию к виску.
— Саша, ты чего так пугаешь? — Зимина возмущенно обернулась к сыну, недоуменно вздернув бровь — уж слишком взъерошенным, если не сказать испуганным, он выглядел.
— Мама, там! — начал снова и сбился, пытаясь перевести дыхание. — Там, во дворе, два каких-то мужика… И Паша… Короче, они его запихнули в машину…
— Ч-что? — вмиг одеревеневшим голосом переспросила Ира. Изящный флакончик с тушью, выскользнув из пальцев, закатился под тумбочку. —Ты номер запомнил? Ты их разглядел? — за секунду до торопливого кивка сорвала с вешалки сумку и схватила ключи. — Поехали! Описать их сможешь?..
***
Самохин и Горин били его со знанием дела, но уж слишком нервно — очевидно, были на взводе. Паше даже на какой-то миг стало смешно: обычно это он сотоварищи вывозил в лесок нужных людей для “задушевной беседы”, а вот оказываться на их месте еще не доводилось.
— Ткачев, че веселого?! Или тебе успели сотрясение мозга устроить? — Зимина, отвернувшись от машины, в которую запихивали незадачливых “дознавателей”, вперила в Пашу гневный взгляд. Вид разбитой физиономии опера хорошего настроения ей не прибавил. — Как ты вообще умудрился!.. Ведь просила же!..
— Да ладно, Ирин Сергевна, все же обошлось, — Ткачев, дождавшись паузы, попытался было успокоить разъяренное начальство, но сделал еще только хуже.
— “Обошлось”?! Ты это называешь “обошлось”?! Ты себя видел вообще?.. Да ты хоть понимаешь, что если бы Сашка домой за телефоном не вернулся и все это не увидел… Они бы давно из тебя все выбить успели и закопать тут же! Обошлось у него! Герой хренов! — Обернувшись к неприкаянно маячившему неподалеку сержанту, каменным тоном приказала: — Отвезешь нашего героя в больницу, пусть его осмотрят как следует! — Вполголоса, обращаясь уже к Ткачеву: — Молись, чтобы у тебя что-нибудь было сломано, а то не пожалею, огребешь по полной!
— Но, Ирин Сергевна…
— Молчать! Не беси меня сейчас лучше! — рассерженное кошачье шипение сменилось громовыми раскатами. — И так в управление опаздываю! Развели бардак, работнички, блин! — еще громче, для острастки притихших и тут же засуетившихся прочих действующих лиц. Метнула на Пашу еще один испепеляющий взгляд и гордо прошествовала к своей машине.
— Рот захлопни, а то муха залетит, — проворчал Паша, выводя из ступора зависшего сержантика, с восхищенным ужасом смотревшего вслед “Великой и Прекрасной” повелительнице Пятницкого царства. Вспышка высочайшего гнева, впрочем, Ткачева не сильно расстроила — дорогая начальница, хоть и вспыльчивая, но отходчивая, к вечеру успеет остыть и даже немного его пожалеть. Может быть, даже самым что ни на есть приятным способом… Если раньше, конечно, сможет сдержаться и не прибить, а для этого нужна самая малость — до вечера не попадаться ей на глаза.
***
На героические заклепки пластырей и постепенно наливающиеся всеми цветами радуги синяки Сашка смотрел едва ли не с почтением: одно дело набить шишек, ввязавшись в дворовую драку, свалившись с велика или не удержавшись на скейте, а вот получить “знаки отличия”, схлестнувшись с бандитами… Это было из какой-то другой, киношной жизни, вроде как в сериалах про ментов, которые каждый день влипают в какие-то передряги, в самый последний момент ухитряясь выскользнуть из ловушки. Конечно, он примерно представлял, что такое мамина работа, да и сам в какой-то мере не раз становился участником событий — и когда скрывался в захолустье у дяди Андрея, и еще раньше, когда они с мамой по-крупному встряли в гостинице, став ненужными свидетелями… Но мама, какой бы она ни была крутой и жесткой, не могла дать ему чего-то еще, необходимого для полного равновесия. Отец, появившийся только спустя много лет ради какой-то своей выгоды, тоже не дал ему этого “чего-то”, утратив в его глазах последнее уважение. Зимин вообще-то никогда особо не комплексовал из-за отсутствия в своей жизни папы, а теперь, повзрослев, даже порадовался — еще одного командира в доме он вряд ли бы потянул, одной мамы хватало за глаза.
Но когда к ним вдруг зачастил один из ее друзей — тот самый, который год назад оказался рядом с ним на полу магазина под дулом ружья какого-то психа, — Александр даже обрадовался: наконец-то у матери начнется личная жизнь и времени на тотальный контроль над сыном останется еще меньше… К тому же новый “просто друг” суперски готовил, не занудствовал, обладал отличным чувством юмора, мог дать совет, за которым не пойдешь к маме, а иногда и не только совет… Он, случайно услышав о проблеме, предложил обратиться к какому-то своему знакомому, у которого полетел комп — задача оказалась ерундовой, зато в кармане оказались первые лично заработанные деньги… Он, когда Сашка явился с внушительным фингалом, не сдал его маме, но дал адрес какой-то спортивной секции — Александр, заглянув чисто из интереса, неожиданно для себя остался, хотя раньше особого восторга от чего-то подобного не испытывал. Да и общие темы для разговоров у них, как ни странно, нашлись — может быть потому что разница в возрасте была не такой уж огромной. Вместе ходили на футбол, в кино на какой-нибудь нашумевший боевик, в тир, потом в кафешку за пиццей и колой… Было непривычно и классно что-то обсуждать в такой компании — Павел был в разы опытнее сверстников, но намного непринужденней, чем отцы всех его друзей.
