Когда Ткачев очутился у дома Зиминой, во дворе уже вовсю кипела работа. Обнаружились и дежурный опер из отдела, и эксперт, и даже патрульные, не считая сбившихся в кучку прохожих. Ирины Сергеевны видно не было, и Паша, бесцеремонно растолкав зевак, пробился к подъезду, почти бегом поднимаясь по лестнице. При виде приоткрытой двери сердце отчего-то испуганно ухнуло вниз, хотя бояться было как минимум глупо — что могло случиться за то время, что добирался после звонка, наплевав на все существующие правила дорожного движения?
— Ирин Сергевна…
Зимина, сидевшая за столом, моментально вскинула глаза, и Пашу словно ледяным сквозняком обдало обессиленной измученностью всего облика. Отметил чуть подрагивающие как от озноба плечи, обтянутые светлой пушистой тканью халата, небрежно забранные заколкой растрепавшиеся волосы и впился ногтями в ладонь, перебарывая бурлящую внутри ярость и совершенно нелепый, непозволительный порыв схватить начальницу в охапку, прижимая к себе, — устроившаяся напротив полковницы Вика вряд ли бы поняла подобный всплеск эмоций.
Паша молча опустился на свободный стул и, глядя на нервно сжимающиеся и разжимающиеся тонкие пальцы, решил, что этой ночью отсюда никуда не уйдет.
========== Исповедь полковника ==========
Это было откуда-то из детства — далекого, забыто-уютного, пахнущего теплой душистой выпечкой, звенящего фарфором расписных чашек и блюд, убаюкивающего мерным стуком дождя по стеклу, когда хочется поудобнее свернуться под одеялом и никуда не вылезать, но ароматы с кухни такие аппетитные, и так по-домашнему гремит посуда, и так интересно, что в этот раз ждет на столе — может быть кружевно-тонкие, чуть хрустящие блины, может, большой мягкий пирог с кисловато-сладкой начинкой из клюквы и аккуратной решеткой из теста сверху, а может — восхитительно-горячие пышные оладьи, к которым целый набор добавок — густая тягучая сметана, варенье — и вишневое, с приторно-сладким сиропом и крупными ягодами, и малиновое, с мелкими косточками и сладковато-дразнящим запахом…
Ира, потянувшись в полусне, кое-как достала до недовольно надрывающегося будильника и, прервав надоедливый звук, с трудом приподнялась на кровати. Глаза слипались немилосердно, по всему телу разливалась дикая слабость, вызывая только одно желание — рухнуть обратно на постель, укутываясь в одеяло, и не просыпаться как минимум до обеда. Сердито отшвырнув подушку, Ира с трудом соскребла себя с кровати и босиком, натыкаясь спросонья на попадающиеся на пути предметы, добралась до ванной. Побрызгала в лицо ледяной водой, вздрагивая от холода; мрачно взглянула в зеркало, отражавшее и болезненно-зеленоватую бледность, и темные круги под глазами, и особенно резко обозначившиеся морщины, криво усмехнулась: да уж, с таким видом нечего бояться домогательств со стороны зачастившего в гости подчиненного…
На кухне Ирина Сергеевна появилась во всеоружии: тщательно-строгая прическа, идеально выглаженная форма. Паша отметил, что, несмотря на теплое утро, рубашка на ней была с длинными рукавами, а при взгляде на умело подкрашенное лицо, все равно выдававшее нездоровый вид, внутри снова что-то мучительно дернулось, как от разряда тока по оголенным натянутым нервам.
— Это еще с чего вдруг? — хмыкнула начальница, заметив расставленные на столе тарелки и чашки.
— А вы что, принципиально не завтракаете? — улыбнулся Паша, разливая кофе. Ира неопределенно дернула плечом и отломила вилкой кусок творожной запеканки, вновь отдавая должное кулинарным талантам Ткачева — блюдо удалось на славу.
— Запеканка со сгущенкой… Прям пионерлагерь какой-то.
— Пионерлагерь это хорошо… Четырехразовое питание, костры, песни под гитару, соблазнительная вожатая, — с мечтательной хитрецой протянул Паша.
— Дурень, — фыркнула Зимина и, не сдержавшись, рассмеялась. Вдруг подумала, как это, наверное, дико: так легко и непринужденно чувствовать себя в компании своего несостоявшегося убийцы, человека, имеющего полное право ее ненавидеть и вряд ли способного когда-нибудь простить и отпустить все произошедшее. Но, день за днем находясь в его обществе, проводя вместе вечера, раздавая какие-то указания, обмениваясь шутками, Ира все больше привыкала к его присутствию, все старательней уверяла себя, что давнее и не очень прошлое — всего лишь дурной, чудовищный сон, а на самом деле есть только то, что сейчас: его неотступный, внимательно-обеспокоенный взгляд, заученно-скомканное “ИринСергевна” и всегда протянутая для помощи крепкая сильная рука. И так ли уж важно все остальное?
— С этой падлой Пименовым что делать будем? Добровольно-то он вряд ли признается, да и адвокатов наверняка подтянул на всякий случай, — Паша, убирая со стола, заметил, как начальница напряглась при упоминании ночного происшествия, а выражение лица стало недобрым, даже хищным — от недавней расслабленной шутливости не осталось следа. Да уж, зря этот тип надумал объявить войну самой Зиминой, костей теперь не соберет…
— Будем действовать его же оружием. Взорвал мою машину? Пусть копит деньги себе на новую. Придумает еще что-нибудь — ответим тем же. Напугать он меня вздумал, сволочь!.. И под наблюдение бы его взять, зацепить чем-то серьезным, чтобы уже не отмылся. Попрошу Фомина с Исаевым за ним проследить. Да, Паш, ты прости, что вчера тебя дернула… Опять наверное тебе личную жизнь обломала?
— Ерунда, — пожал плечами Паша.
— Ерунда что дернула или личная жизнь ерунда? — усмехнувшись, уточнила Ирина Сергеевна.
— И то, и другое, — расплылся в улыбке Ткачев. Взглянул на часы и спохватился: — Что-то мы уже, по-моему, опаздываем, Ирин Сергевна…
— Начальство не опаздывает, — назидательно заметила Ира уже в прихожей, надевая туфли.
— … Начальство просто очень долго собирается, — нахально закончил Ткачев, ловко увернувшись от подзатыльника. — Ирин Сергевна, я сегодня вас отвезу обратно? А то не нужно вам сейчас одной… — добавил поспешно, заметив, как на лицо начальницы наплывает мягко сказать обалдевшее выражение.
— Может, мне тебя на ставки водителя, охранника, повара и массажиста устроить? — съехидничала Зимина и ощутимо ткнула опера кулачком в бок: — Пошли уже, опоздаем!
***
Возникшая странность сразу заставила забеспокоиться и насторожиться — в подобные совпадения Ткачев никогда не верил и теперь раздумывал, стоит ли ставить в известность начальство. Все-таки не решившись утаивать информацию, подхватил несколько бумажек и неуверенно заглянул в кабинет:
— Ирин Сергеевна, можно?
— Что еще хорошего случилось? — со вздохом отозвалась Зимина, отвлекаясь от бумаг. — Чего взмыленный такой?
— Да я тут… — помявшись у двери, Паша приблизился к начальственному столу, положил перед Ириной Сергеевной распечатки. — Вы когда просили Пименова пробить, я решил копнуть как следует, ну там звонки, счета…
— Не тяни!
— В общем, вот, — Ткачев указал пальцем на подчеркнутые маркером строчки, — с кем он созванивался после того, как вы… ну, в содействии отказали. А спустя несколько дней со счета одной фирмы был сделан перевод на другой счет, который принадлежит…
— Вот сволочь! — гневно вспыхнула Ира, увидев знакомую фамилию. — А я думаю, че он объявился! Вину искупить, все исправить, как же! Интересно, сколько ему Пименов приплатил, за “посредничество”? Еще и Сашку впутал, мерзавец! И мне бы потом не доказать, что я понятия не имела ни о какой взятке! — Ирина Сергеевна добавила еще парочку крепких выражений и наконец тяжело, раздраженно выдохнула, пытаясь успокоиться. — Спасибо, что сказал, Паш.
— Да не за что, — бросил Ткачев и, заметив, что начальница погрузилась в явно невеселые раздумья, уже привычно спросил: — Может, помощь нужна?..
— Да я вам точно говорю, он ее трахает! Думаешь, просто потрещать по десять раз на дню в кабинет забегает? Сегодня вон вообще вместе приехали, это че, совпадение?
— Какое “вместе”, ты обдолбался, что ли? Она пешком пришла, одна…
— Да я тебе говорю, своими глазами видел, как она за два квартала из его машины вышла! Шифруются, е-мое.
