— Ирина Сергеевна, вы пока отдыхайте, а я поеду к этому деятелю домой, если он еще не сбежал, конечно, ну а в отделе уже все как полагается, — Паша, закончив обрабатывать порезы, тщательно наложил бинт и поднялся. Догадавшись, что полковник готовит достойный ответ типа: “а что это ты тут раскомандовался?”, “давай я сама решу!”, “Ткачев, ты ничего не попутал?!”, покачал головой — в своем стремлении обозначить лидерство Зимина порой игнорировала здравый смысл. — Даже не думайте. Вы себя совсем добить хотите? Уж с допросом зарвавшегося урода я как-нибудь сам справлюсь. Те двое уже небось вовсю его сдают, так что доказухи будет вагон и маленькая тележка. Хотя если вам так не терпится все контролировать, можете мне позвонить, включу, блин, онлайн-трансляцию, — и, вложив в руку начальницы мобильный, Паша, не дожидаясь возмущенной реакции, выскользнул за дверь.
Суета закрутила на несколько часов. Сначала пришлось прошерстить возможные адреса — как и предполагал Ткачев, дома Пименова уже не оказалось, потом долго и убедительно вести беседу, затем тащить в отдел, где повторить процедуру. Нанятые им уголовники уже вовсю топили “работодателя” и, меньше всего желая огрести за нападение на сотрудника полиции, готовы были взять на себя что угодно. В багажнике машины Пименова вдруг в присутствии понятых обнаружилась наркота, и дело завертелось. Все отлично понимали, что разборки с УСБ Зиминой не нужны, что начнись следствие, и наружу выплывут лишние, совсем ненужные детали, о которых распространяться за пределами “Пятницкого” вовсе не следует, что нужно сделать все, лишь бы обошлось без лишней шумихи. И самый лучший вариант — накрыть банду наркодилеров, якобы собиравшихся развернуться на районе и взятых с поличным…
Когда Паша, напряженный, замотанный, со сбитыми костяшками, переступил порог квартиры, он даже не сразу осознал всю откровенную нелепость ситуации. Швырнул на полочку дубликат ключей, забросил на вешалку куртку и несколько мгновений не двигался, с недоверчивой усмешкой оглядываясь.
Как к себе домой.
Эта небольшая, по-своему милая квартирка, где пахло крепким кофе или зеленым чаем, где вечером в кухне рассеянным приглушенным светом сияли уютные лампы, где у него уже имелось привычное место — на небольшом диванчике с мягким пледом, где за стеной бормотал телевизор… Эта квартира стала для него намного привычней и как-то родней — намного больше, нежели собственная, где почти каждая вещь хранила след навязчивых воспоминаний, где постоянно менялись, появляясь и уходя, бесконечные девки, где в одиночку, едва не тронувшись от отчаяния, глушил спиртное.
Почему тебе так хорошо — здесь?
Паша остановился у входа в кухню, в уголке дивана сразу заметив дремлющую начальницу. Прямо перед ней — возмущенно пищащий разряженный телефон, прижатая к груди подушка, сбившийся плед в ногах. Бьющий из окна солнечный свет безжалостно высвечивал кровоподтеки на бледном лице, и холодная, мутная волна всколыхнувшейся злости вновь качнулась внутри. Почувствовав его взгляд, Зимина открыла глаза, сонно моргая, и Ткачев про себя хмыкнул: интересно, а застать свою начальницу спящей тоже входит в разряд слишком личного?
— Мы сделали все, как вы и просили, — негромко сказал Паша, усаживаясь на край дивана. Расправил скомканный плед, аккуратно сложил, не решаясь встретиться взглядом с полковником, принялся разглядывать дурацкий узор на бежевой ткани — словно обрезанную наполовину цветочную вязь.
— Хорошо, — отстраненно кивнула Ирина Сергеевна, выжидающе глядя на него.
— Ключи, — помолчав, словно через силу выговорил Ткачев, — в прихожей оставил.
— Ключи? А, ключи… — медленно повторила Зимина и совершенно без выражения повторила: — Хорошо.
Что-то не то, не так, неправильное, ошибочное, даже фальшивое. Паша вскинул глаза на нее — нет, как обычно спокойна, невозмутима, равнодушна. Только отчего-то сбивали нервно двигающиеся пальцы, ярко-рыжая упавшая на глаза прядь, закушенная не то от боли, не то от досады припухшая губа.
— Я… пойду. Вы звоните… если что. — Паша неловко поднялся, отчего-то снова не решаясь взглянуть начальнице в лицо.
— Хорошо, — в третий раз выверенно-бесцветно отозвалась Ирина Сергеевна, и он наконец, неуверенно кивнув, шагнул в коридор.
В повисшей тишине громко щелкнул замок, хлопнула дверь. Ира медленно перевела взгляд на все еще стискиваемую руками подушку и вдруг уткнулась лицом, зажмурившись до болезненной темноты перед глазами, кусая подрагивающие губы. Она даже не заметила прокатывающуюся по плечам колко-леденящую дрожь.
========== Военная хитрость ==========
Ира повелась как девчонка. Когда ближе к концу рабочего дня Ткачев заглянул в кабинет, чтобы доложить о каком-то очередном деле, она пребывала в не слишком благоприятном расположении духа: честно говоря, намечающиеся перестановки, интриги и аппаратные игры волновали мало, пока речь не шла об ее отделе и людях; а вот что делать с неожиданно свалившимся отпуском, в который ее отправили чуть ли не приказом, было совершенно непонятно. Мерзкое чувство бесполезности, ненужности, отстраненности от всего происходящего еще слишком отчетливо помнилось со времени вынужденной отставки, и меньше всего Ира готова была снова выдержать эту пытку бездействием.
— Ирин Сергевна, а что вы сегодня вечером делаете?
Ира, от неожиданности выронив ручку, уставилась на Ткачева с таким обалдением, как будто он спросил, какое сейчас столетие на дворе или когда ждать ближайшую атаку зомби.
— Ткачев, ты меня так не пугай, а то подумаю, что на свидание пригласить собрался, — подколола, быстро взяв себя в руки.
— Вроде того, — широко улыбнулся тот, почти не смутившись. — Я вот думал всех за городом собрать, ну там речка, шашлык-машлык… Вы когда вообще на природу последний раз выбирались?
— Ну-у… — честно задумалась Ира, нахмурившись, но кроме вылазки в деревню ради слежки за уголовником на ум ничего не приходило.
— Ну я так и думал, — правильно истолковав молчание начальницы, хмыкнул Паша. — У вас же все равно отпуск, чего в городе-то сидеть? Или у вас планы?
— Да нет никаких планов, — досадливо поморщившись, с неохотой признала Зимина. Торчать в самый разгар лета в загазованном душном городе идея была так себе, на отдых в одиночестве не тянуло, к тому же Сашку, совсем замороченного выбором университета и подготовкой к вступительным экзаменам, оставлять не хотелось.
— Ну я тогда за вами вечером заеду, — кивнул Ткачев, подводя итог.
— Только имей в виду, если что, сам бухого Фомина по грядкам искать будешь, — не удержавшись, съехидничала Ира напоследок.
— Договорились, — засмеялся Паша, прикрывая дверь. Очутившись в коридоре, облегченно выдохнул, вытирая вспотевший лоб: выполненный трюк вполне мог относиться к разряду смертельных.
***
— Слушай, тут хоть одна живая душа есть вообще? Цивилизация существует? Что это за край света? — обрушила вопросы Ира, настороженно осматриваясь. Тишина здесь царила какая-то неестественная: не лаяли собаки, не слышались голоса, не гремела музыка, разве что беспокойные птичьи трели и шум потревоженной ветром листвы не позволяли назвать безмолвие абсолютным. Прогретые солнцем улочки казались пустынными, дома, покосившиеся и утопавшие в зарослях, казались заброшенными, на воротах и калитках других, более крепких, висели замки.
— С цивилизацией все в порядке, Ирин Сергевна, — обнадежил Ткачев, выгружая из багажника пакеты с едой. — А вот народу тут почти не бывает, в деревне несколько стариков оставалось, да и те к родне уехали. Ну и рядом еще коттеджный поселок достраивается, вот там цивилизации хоть отбавляй.
— Куда ты только меня притащил, — проворчала Зимина, шагая следом за Пашей во двор. Здесь, в отличие от общей картины запустения, сразу была заметна крепкая хозяйская рука: и небольшой деревянный домик в два этажа, чем-то напоминавший картинку из сборника сказок, и множество плодовых деревьев и кустарников, и добротная баня, и даже небольшой пруд с мостками в конце участка.
