– Воительница, – наконец произнес он одобрительно и щелкнул языком. Я подняла подбородок чуть выше. Меня накрывало волнами ужаса, но я ответила на его пронизывающий взгляд.

– Возможно.

– Эзлин знает, как дать отпор. Она уже проявила хладнокровие. Я бы не стал подходить к ней слишком близко, Аркейн, – пошутил Малахи, намекая на вчерашний налет на нашу карету.

Если бы от моего хладнокровия сегодня остались хоть жалкие крохи, но нет, я чувствовала себя загнанной в угол, словно олень, на которого открыли охоту.

– В этом я не сомневаюсь.

Воин теней не улыбнулся. Он взял свою серую кобылу за поводья и повел ее мимо нас к стойлу в задней части конюшни. Каблуки его черных сапог гремели по полу, а ткань темной туники шуршала. Все время готовая к бегству, я напряженно отслеживала каждый его жест. Даже украдкой заглянула за закрытую дверь стойла. Прочь отсюда, пожалуйста, как можно дальше. Однако Малахи не делал попыток покинуть конюшню. Он прислонился спиной к деревянной балке и наблюдал за тем, как Аркейн привычным движением оседлал своего скакуна.

– Как я слышал, мой отец крайне недоволен вами, – сказал он наемному убийце.

– В самом деле? – Аркейн на мгновение поднял брови, при этом даже не потрудившись взглянуть на Малахи. Рывком мужчина отстегнул седельный ремень.

– Вы убили одного из мятежников, которых мы захватили прошлой ночью, еще до того, как нам удалось допросить его, – невозмутимо продолжил молодой лорд.

Воин теней на мгновение застыл, однако затем взгромоздил седло на край лошадиного стойла и уставился на Малахи. В выразительных чертах его лица читалось искреннее презрение.

– Этот жалкий мятежник не заслужил жизни, – прорычал он.

Хоть и не питала симпатий к повстанцам, я вздрогнула от неприкрытой ненависти Аркейна. Так мог говорить только тот, для кого человеческая жизнь стоила не больше, чем насекомое, раздавленное подошвой сапога.

– Ну, Аркейн, не вы решаете, кому жить, а кому умереть. Это решает мой отец, – отрезал Малахи. – Вы всего лишь следуете его приказам, не забывайте об этом. Вы – инструмент, который, на мой взгляд, чересчур хорошо оплачивается.

В этом и заключалась разница между Дорианом Аркейном и мной. Я являлась собственностью лорда Кайуса, в то время как он был наемником, вольным уйти куда и когда ему хотелось. И все же воин теней оставался здесь, выполняя чужие приказы. Он обрывал человеческие жизни по поручению лорда. Я презирала его.

Аркейн фыркнул вместо ответа, и по его лицу скользнула пренебрежительная улыбка. Я всем существом ощущала, как закипает от гнева Малахи. Но он, казалось, сдерживался, чтобы не доводить воина теней до белого каления. Вместо этого снова повернулся ко мне.

– Вы выглядите немного бледной, Эзлин. Нам следует позаботиться о вашем завтраке.

Я кивнула, благодарная за то, что наконец могу убраться отсюда. Прочь от человека, который сулил мне смерть.

Во время утренней молитвы мне было трудно сосредоточиться на чем-то, кроме взглядов, которые я ощущала на своей спине. Священник драматическим тоном читал проповедь, снова и снова одаривая меня благосклонным взглядом маленьких темно-карих глаз. Сегодня он надел темную мантию с широкими рукавами и двойным рядом отливавших золотом пуговиц, а длинные седые волосы строго зачесал назад. Пока он вещал о Провидении, которое привело меня ко двору лорда Кайуса, я поинтересовалась, присутствует ли Дориан Аркейн в дворцовой часовне. Не притаился ли он в тени, не глазеет ли на мою коленопреклоненную фигуру, как и все остальные.

Мое появление здесь стало небольшой сенсацией. Видимо, придворные замерли в напряженном ожидании, когда я предскажу им будущее. Но сначала мы вместе вознесем благодарственную молитву богам, как подчеркнул священник в своей проповеди. Я надеялась, что она не продлится слишком долго. Несмотря на красную подушку, я прекрасно чувствовала твердый каменный пол, и от этого у меня болели колени.

Чтобы отвлечься, я стала блуждать взглядом по часовне, запоминая каждую деталь. Свечи в красных стеклянных шарах, расположенных по обе стороны от алтаря, в центре которого лежала Книга Жизни. Струйки ладана, серой завесой тянущиеся до самого купола, расписанного святыми образами. Гобелены с изображениями трех богов. Перед каждым стояла большая золотая чаша, чтобы молящиеся могли пожертвовать деньги. Перед чашей также лежали разные продукты: яблоки и яйца, пирожки и закуски – все, что могли преподнести верующие.

Меня не удивило, что в одной из трех чаш оказалось больше монет, чем в других. Люди предпочитали Бога Добра двум другим богам. Справедливость и мудрость, по-видимому, были не столь предпочтительны.

В молитве я обычно обращалась к Богу Справедливости. Но сегодня могла думать только о часе предсказания, который предстоял мне через несколько минут. Я впервые предстану перед обитателями замка и предскажу будущее советникам лорда Кайуса, его ближайшим доверенным лицам и служителям.

Я боялась образов, которые потом станут меня преследовать. Сестра Катерина пыталась подготовить нас к этому еще в храме. Однако предстоящее испытание тревожило и пугало меня. Так же сильно, как мысль об Аркейне…

– Со смирением и благодарностью, – повторила прихожанка последние слова священника, тем самым вырвав меня из размышлений.

Я тихо присоединилась к ним, бормоча слова благодарности. Затем схватила руку священника, который шагнул ко мне и помог подняться на ноги.

– Вы выглядите нервной, дочь моя.

Разве он не мог называть меня просто леди Эзлин, как все остальные? Я не любила, когда ко мне обращались подобным образом. И мне также не хотелось называть его отцом, поэтому вместо ответа я одарила его извиняющейся улыбкой.

– Вам нечего бояться, – сказал священник. – Вы – орудие богов и подарок для этих прихожан.

Его слова заставили мое горло окончательно пересохнуть. Пока мы стояли бок о бок перед алтарем, я разглядывала окружающих меня людей. Они образовали длинный ряд, терявшийся где-то за пределами часовни. Здесь собрался весь двор лорда Кайуса. В глазах мужчин и женщин застыл страх. Страх перед тем, что я увижу.

Страх перед моей силой.

Несмотря на охватившее напряжение, небольшая часть меня наслаждалась предстоящим событием. Да, меня продали лорду Кайусу, и я в неволе, словно дикий зверь. Так что пусть они остерегаются слишком широко открывать дверь моей клетки.

– Будьте благословенны! – приветствовал священник пожилого господина, стоявшего в самом первом ряду.

Наверняка это был высокопоставленный человек. С уверенной походкой и в чрезвычайно дорогой одежде. Тем не менее он смиренно опустил голову, когда шагнул к священнику и подал ему руку. Тот схватился за лежавшую на алтаре золотую иглу и вонзил мужчине в кончик указательного пальца. Капля крови выступила бисеринкой на морщинистой коже, а священник держал под рукой священную чашу богов, чтобы поймать ее. Красная кровь побежала по внутренней стороне филигранной чаши. Тем самым мужчина принес богам свою кровавую жертву. Он поцеловал Глаз Провидения на моем среднем пальце, прежде чем протянуть руку, чтобы я могла заглянуть в его будущее.

Мне не нравилось предсказывать все эти смерти. И еще никогда не было так много людей сразу. Мирные и жестокие смерти. Смерти молодых людей, которые слишком рано должны были уйти из жизни, и старых, для которых смерть являлась избавлением. Некоторые из мужчин и женщин благодарно целовали мне руки после того, как я рассказывала им об уготованной судьбе. Другие отшатывались от меня, словно я была в ответе за страдания, которые описывала. Я объясняла им, что мои предсказания не высечены на камне. Что они могли измениться, особенно теперь, когда люди знали о будущем. Но мои слова все равно вызывали испуг на лицах и дрожащие плечи.

– Она хотела бы знать, будет ли это больно.