В тот осенний день в старенький домик на далекой городской окраине Балты пришло много людей – родственников, друзей, знакомых и самого Георгия Шонина и его мамы Софьи Владимировны. Со всех концов Советского Союза на родину космонавта шли телеграммы от совершенно незнакомых людей, в которых были искренние и сердечные поздравления матери, вырастившей отважного сына. Пришла телеграмма от брата космонавта Олега Шонина, который окончил стоматологический институт в Москве, и проходил врачебную практику в селе Староказачьем под Одессой. Прислала весточку и младшая сестра Георгия Шонина Джульетта Рубан, работавшая медицинской сестрой в селе Михайловка возле Луганска. Из Одессы приехали сразу несколько корреспондентов центральных газет, радио и телевидения. Своими воспоминаниями о Георгии Шонине делились и учительница – пенсионерка Нина Ивановна Астафьева, работавшая классным руководителем в школе, где учился будущий покоритель космических высот, и его друзья детства и юности – летчик гражданской авиации Георгий Тюркан и врач-окулист Степан Юров.
А сам «виновник торжества» в этот момент летел высоко над Землей в космическом корабле. О своих первых космических ощущениях Георгий Шонин позднее вспоминал:
«Но вот отделение (от третьей ступени ракеты-носителя – С.Ч.)! Оно сопровождается мощным ударом и жесткой встряской – это пружины и пиротолкатели отбрасывают нас подальше от последней ступени. Наступает какая-то густая тишина. Все, что не зафиксировано, всплывает: наши руки, концы привязных ремней, пылинки, которые Бог знает, откуда взялись в стерильном корабле…
Мы на орбите! Земля сообщает нам предварительные данные об ее параметрах. Отпускаем привязные ремни – и к иллюминаторам. Там на фоне черного неба много белых частичек, которые двигаются вместе с кораблем. Они самых разных размеров, двигаются хаотически и постепенно отстают.
- Жора, с нами рядом что-то летит! – слышу возбужденный голос Валерия.
Подплываю к его иллюминатору и вижу чудесную картину. Как будто сумеречный горизонт. А на его фоне, поблескивая в последних лучах Солнца и оставляя за собой долгий спиралевидный шлейф, летит, медленно вращаясь, наша последняя ступень».
К концу первого дня полета по данным траекторных измерений с наземных пунктов слежения параметры орбиты космического корабля «Союз–6» составляли:
- максимальное удаление от поверхности Земли (в апогее) – 223 километра,
- минимальное удаление от поверхности Земли (в перигее) – 186 километра,
- период обращения – 88,36 минуты,
- наклонение орбиты к экватору (в градусах) – 51,68.
В сообщении ТАСС, которое прозвучало вечером в ежедневной программе «Время», говорилось, что «все бортовые системы космического корабля «Союз–6» работают нормально. Самочувствие товарищей Шонина Г.С. и Кубасова В.Н. хорошее. Космонавты выполняют программу полета».
В этой информации далеко не все было правдой. Георгий Шонин и Валерий Кубасов для первых суток космического полета действительно чувствовали себя неплохо. У космонавтов были зафиксированы только обычные для первых часов пребывания на орбите небольшое головокружение, легкая тошнота, отечность лица и дезориентация в пространстве, вызванные адаптацией к условиям невесомости.
Георгий Шонин вспоминал:
«Я сразу же почувствовал какой-то дискомфорт. Мне кажется, что я нахожусь вниз головой. Изменяю положение, но неприятное ощущение не проходит. Это начинает угнетать. К счастью, приближается сеанс связи; готовимся к нему уже невзирая ни на что. Я как-то забываю о своих неудобствах.
Когда выходим из зоны видимости своих наземных измерительных пунктов, снова появляется свободное время. И снова проявляются неприятные ощущения. На этот раз, как мне показалось, еще с большей силой.
Я знаю, что такое морская болезнь, укачивание на самолетах, неприятные ощущения, которые возникают на качелях Хилова, хорошо знакомы по наземным тренировкам, но то, что ощущаешь в космосе на первых витках, не похоже ни на одно из них, хотя, безусловно, имеет с ними одну общую природу. Я мысленно ругаю себя за расслабленность и начинаю присматриваться к Валерию: «Неужели он ничего не чувствует?» Он поворачивает ко мне голову. Его лицо мало напоминает обычное Валерино, и я усмехаюсь.
- Прежде, чем смеяться, советую, – посмотри на себя в зеркало, красавец! – пробурчал он.
Плыву в орбитальный отсек к зеркалу. Смотрю и не узнаю себя: лицо как-то неестественно распухло, красные, налитые кровью глаза. Желание смотреть в зеркало сразу пропало».
Научную и техническую программу полета первых суток Шонин и Кубасов тоже выполнили полностью.
А вот что касается работы некоторых бортовых систем «Союза–6», то они в первые же часы космического рейса преподнесли очень неприятный «сюрприз». Хотя старт космического корабля прошел успешно, но сразу после начала орбитального полета начались технические проблемы. После отделения «Союза–6» от третьей ступени ракеты – носителя не прошла команда на наддув системы двигателей причаливания и ориентации. Отказ этих двигателей грозил срывом всей программы полета, поскольку резко ограничивались возможности для маневрирования космического корабля на орбите. В частности, сближение со стыкующимися кораблями «Союз–7» и «Союз–8» для их фото- и киносъемки становилось уже невозможным даже теоретически.
Неоднократные попытки Георгия Шонина включить наддув двигателей причаливания и ориентации с пульта управления в спускаемом аппарате космического корабля не увенчались успехом. И только на третьем витке вокруг Земли команду на наддув системы двигателей удалось выполнить: по радиокоманде из Центра управления полетом включился пиротехнический клапан.
Валерий Кубасов отметил, что на борту космического корабля неудобно производить вычисления. Если на земле космонавты могли рассчитать параметры орбиты корабля примерно за двадцать минут, то в условиях невесомости на математические расчеты уходил уже целый час. При отсутствии света в спускаемом аппарате нельзя определить, куда движется и как сориентирован космический корабль относительно его осей.
Ближе к полуночи 11 октября 1969 года ТАСС передало еще одно сообщение о ходе полета космического корабля «Союз-6»:
«Во время очередного сеанса радиосвязи командир корабля подполковник Шонин сообщил, что экипаж продолжает работу в соответствии с программой полета. Космонавты проводили контроль параметров отдельных систем корабля. Параллельно выполнялись медицинские эксперименты, наблюдение и фотографирование геолого-географических объектов Земли.
Согласно данным медицинской телеметрической информации, космонавты чувствуют себя отлично и сохраняют высокую работоспособность. В 18 часов товарищи Шонин и Кубасов с аппетитом пообедали.
В соответствии с программой летчик-космонавт Шонин произвел ориентацию корабля и в 20 часов 08 минут включил двигательную установку. В результате сообщенного импульса была произведена коррекция орбиты. Во время коррекции тов. Шонин осуществлял стабилизацию корабля с помощью системы ручного управления.
Радиосвязь с космическим кораблем устойчивая. Системы обеспечения жизнедеятельности работают нормально.
С 22 часов 11 октября до 7 часов 40 минут 12 октября космический корабль «Союз-6» будет совершать полет вне зоны радиовидимости с территории Советского Союза. После ужина космонавты будут отдыхать».
Запуск «Союза-6» сразу же оказался в центре пристального внимания не только советских, но и зарубежных средств массовой информации. Во второй половине дня 11 октября многие радио- и телевизионные компании прервали свои передачи, чтобы в экстренных выпусках новостей сообщить о старте новой космической экспедиции. К примеру, в социалистической Народной Республике Болгарии все центральные газеты на следующий день после запуска «Союза-6» вышли под крупными шапками на первых полосах: «Штурм космоса продолжается», «Советский экипаж снова в космосе», «Планомерно и настойчиво по пути к овладению космосом». Газеты сообщали об успешном начале выполнения широкой научно-технической программы, поставленной перед советскими космонавтами. В частности, газета «Работническо дело» – орган Центрального комитета Болгарской коммунистической партии – в редакционной статье писала:
