«Проблема усиленного потовыделения космонавта Шонина» изучалась в различных медицинских инстанциях в течение нескольких месяцев. В конце концов, медики пришли к выводу, что ничего страшного нет, и космонавт Шонин может вполне принять участие в космическом полете продолжительностью до 20 суток.
В первоначальных общих планах руководителей советской космической программы на 1966 год предполагалось выполнение шести космических полетов: трех – на кораблях «Восход» и еще трех - на кораблях «Союз». «Союзы» по-прежнему еще не были готовы к летным испытаниям. Поэтому начать 1966 год предполагалось со стартов космических кораблей «Восход». Под наименованием «Восход–3» в космос должен был стартовать корабль с заводским номером 3КВ № 6.
Но уже 24 ноября 1965 года Сергей Павлович Королев пришел к выводу, что эксперимент по искусственной тяжести не готов к осуществлению и в ближайшие год-два еще готов не будет. Кроме того, задерживалась и подготовка программы военно-прикладных экспериментов на околоземной орбите. Поэтому Королев предложил выполнить полет длительностью не 15, а 20 суток с двумя космонавтами на борту «Восхода-3». Но выяснилось, что система жизнеобеспечения «Восхода» была рассчитана только на полет в течение 12-15 суток. Чтобы провести ее усовершенствование, полет космического корабля был перенесен с ноября 1965 года январь 1966 года.
В связи с отменой готовившихся военно-научных экспериментов и новой программой космического полета встал вопрос о заменах в составе экипажей. Руководители ВВС и Центра подготовки космонавтов считали, что как военным, так и гражданским инженерам и ученым физически будет трудно выполнить 20-суточный полет и их надо заменить. В качестве замены гражданскому ученому Георгию Катысу рассматривались Евгений Хрунов и Виктор Горбатко – слушатели из первого отряда советских космонавтов, дублировавшие Павла Беляева и Алексея Леонова во время полета космического корабля «Восход-2». После отмены полетов кораблей «Восход» с выходами в открытый космос они временно оставались не у дел. Генерал Н.П.Каманин по-прежнему рассматривал Бориса Волынова в качестве наиболее вероятного командира для предстоящей космической миссии. 30 ноября он предложил ему самому выбрать в экипаж одного из подготовленных космонавтов – Евгения Хрунова, Виктора Горбатко и Дмитрия Заикина. Волынов остановил свой выбор на Горбатко. Каманин сразу же утвердил его выбор: было очень важно, чтобы экипаж, которому предстояло вместе проработать на орбите 20 суток в тесной кабине «Восхода-3», был подобран оптимально и с точки зрения готовности к полету, и сточки зрения психологии межличностных отношений. Гражданского ученого Георгия Катыса перевели в трерий, резервный экипаж, командовать которым должен был Георгий Шонин. А в составе второго, дублирующего экипажа для полета на «Восходе-3» Каманин принял решение готовить Георгия Берегового и Владимира Шаталова. Практически же у Шонина при таком раскладе не было шансов полететь на «Восходе-3»: уж очень сильны были «конкуренты» из основного и дублирующих экипажей. Тем не менее, Шонин очень серьезно отнесся к подготовке к полету и с первых дней начал готовиться в полную силу.
В ходе полета «Восхода-3» предполагалось побить рекорд длительности пребывания космонавтов в космическом пространстве, который на корабле «Джемини–7» в декабре 1965 года установили американские космонавты Френк Борман и Джеймс Ловелл и который теперь равнялся 14 суткам. Советские космонавты на борту корабля «Восход–3» должны были летать вокруг Земли 15 – 20 суток.
Из книги «Мировая пилотируемая космонавтика»:
«18 декабря «Джемини-7» поставил рекорд продолжительности полета - 14 суток. А в Институте медико-биологических проблем (ИМБП) на 14-е сутки испытания системы жизнеобеспечения (для космического корабля «Восход», который должен был летать с двумя космонавтами в течение 15-20 суток – С.Ч.) досрочно прекратились. В этот же день состоялось заседание Военно-промышленной комиссии (ВПК), на котором Л.В.Смирнов провел очередное «избиение» смежников ОКБ-1 (конструкторское бюро, которым руководил С. П. Королев – С.Ч.) за срывы графиков поставок комплектующих. Досталось Н.А.Пилюгину, М.С.Рязанскому, Г.И.Северину, Г.И.Воронину и многим другим главным конструкторам. После «разноса» ясности с готовностью «Восходов» не прибавилось, но ВПК обязала Королева запустить два «Восхода» и два «Союза» до XXIII съезда КПСС, запланированного на март 1966 г.»
Исходя из поставленной задачи, в конце января – начале февраля 1966 года руководство Центра подготовки космонавтов сформировало экипажи для длительного космического полета на корабле «Восход–3». Сначала состав экипажей выглядел таким образом:
- основной экипаж: командир корабля Борис Волынов и второй пилот Виктор Горбатко;
- дублирующий экипаж: командир корабля Георгий Береговой и второй пилот Владимир Шаталов.
Но очень скоро Виктора Горбатко в составе основного экипажа заменил Георгий Шонин. 14 января 1966 года, в день смерти С.П.Королева, генерал Каманин решил, что Горбатко слабоват для длительного полета, поскольку ранее у него были проблемы с сердцем, и решил заменить его Георгием Шониным (спорное решение – у Шонина в свое время тоже были проблемы с сердцем).
Первым Георгию Шонину о предстоящем космическом полете сообщил Юрий Гагарин. Два десятилетия спустя Георгий Шонин в воспоминаниях о Юрии Гагарине напишет:
«Юрия волновала судьба каждого из нас, и мы чувствовали эту заботу друга и командира (после полета Гагарина назначили командиром отряда космонавтов). Помню, однажды он спросил меня:
- Что делаешь сегодня вечером? Зашел бы, давненько не говорили с тобой по душам. Приходи, вспомним Север!
Я согласился и часам к девяти вечера пришел к Юрию.
- Поскучай минутку на этом диване, пока уложу спать этих сорок, - извинился он. На руках Юрий держал дочерей, и они громко чмокали его в обе щеки на сон грядущий. - Я пригласил тебя по серьезному делу. Намечается сложный полет. Кандидатура командира есть. А вот напарником к нему я хочу предложить тебя. Знаю, парни вы оба строптивые, и в этом полете вам будет нелегко. Но я хорошо знаю тебя и верю в твою выдержку. Не торопись, подумай. Через несколько дней мы вернемся к этому разговору, – так объяснил он мне цель своего приглашения.
«Строптивым парнем», которому предстояло стать командиром в совместном полете с Георгием Шониным, оказался Борис Волынов.
Опасения Юрия Гагарина оказались излишними. «Строптивые парни» Волынов и Шонин очень быстро сработались в одном экипаже. Эта их сработанность особенно рельефно проявилась во время тренировки на выживание экипажа после посадки корабля в нерасчетном районе. Такая тренировка состоялась зимой 1966 года. Волынов и Шонин были «высажены» с макетом кабины «Восхода» в достаточно суровых зимних условиях. В распоряжении экипажа был только сам спускаемый аппарат «Восхода–3», его парашют и НАЗ – неприкосновенный аварийный запас, который состоял из нескольких банок консервов и фляги с водой, ножа-мачете, карманного фонарика, рыболовных крючков, сигнальных ракет и пистолета с патронами. Во время таких тренировок космонавты должны показать свое умение выжить в любых условиях, оборудовать убежище на случай непогоды или длительного ожидания спасателей, суметь развести костер и добыть пропитание. Экипаж Волынова и Шонина прекрасно справился с поставленными перед ними задачами. Оба космонавта так хотели лететь в космос в наступившем 1966 году, что быстро научились понимать друг друга буквально с полуслова.
Начальник Центра подготовки космонавтов Н.Ф. Кузнецов в своей книге «Годы испытаний» вспоминал:
«В один из лютых зимних дней, утопая по пояс в снегу, мы с Ю.А.Гагариным направились проверить, как проходит подобная тренировка. Используя парашют возвращаемого аппарата и другие подручные средства, космонавты поставили палатку и развели костер. Продукты, заложенные в НАЗ, подходили к концу, а долгожданного «вертолета» все нет и нет. Как назло, в поле зрения не попадался ни один зверек, которого можно было бы подстрелить. Побеседовав с экипажем, мы отошли в сторону.
