«Битва» военных, конструкторов и медиков за то, чтобы послать в космос на первом многоместном корабле представителей собственного ведомства была очень жестокой. Именно поэтому, несмотря на то, что Георгий Шонин числился в списке кандидатов первого экипажа будущего многоместного корабля, в число космонавтов, которые реально начали готовиться по программе космического полета трехместного «Восхода», он не попал. И даже для полета на «Восходе–2», из которого планировался выход космонавта в открытый космос, Шонина в лидирующую группу включили далеко не сразу: подготовку начали экипажи в составе Павел Беляев – Алексей Леонов и Виктор Горбатко – Евгений Хрунов. Только в конце лета 1964 года к этим двум экипажам решено было добавить третий экипаж Дмитрий Заикин – Георгий Шонин, но он рассматривался лишь в качестве резервного и реальный полет в космос на «Восходе–2» ему «не грозил». Это стало совершенно ясно уже в начале 1965 года, когда заболел и был отстранен от подготовки к полету Виктор Горбатко. Вместо него в состав дублирующего экипажа формально ввели Дмитрия Заикина, но его решили в космос не посылать в любом случае - из-за недостаточной личной подготовки к предстоящему сложному полету. Фактически космонавт Евгений Хрунов дублировал в том полете и Павла Беляева, и Алексея Леонова.

Если добавить к этим межведомственным и личным интригам, еще и технические проблемы, которые постоянно возникали на стадии подготовки «Восходов» к запуску, то вряд ли сложившуюся в те годы систему подготовки к космическим полетам можно назвать продуманной.

Кстати, это хорошо понимали и сами космонавты. В статье А.Глушко «Неизвестные страницы известного эксперимента» (журнал «Новости космонавтики», № 5, 2000) приводится, к примеру, фрагмент разговора генерала Каманина и космонавта Хрунова:

«Каманин: «Женя, скажи мне, можно лететь на этом корабле или нет? Я всех тонкостей не знаю, но мне нужно принимать решение».

Хрунов: «В данной ситуации этот полет – чистых кровей авантюра, но я все равно полечу, если вы меня назначите».

К счастью, несмотря на все опасения и возникавшие сложности, полеты космических кораблей «Восход» 12-13 октября 1964 года и «Восход-2» 18-19 марта 1965 года прошли в целом успешно. На первом многоместном корабле суточный космический полет совершили военный летчик Владимир Комаров, конструктор Константин Феоктистов и врач Борис Егоров. Второй космический корабль пилотировали Павел Беляев и Алексей Леонов. Именно из кабины «Восхода-2» космонавт Леонов впервые шагнул на свидание с космической бездной и 12 минут выполнял различные исследовательские операции в открытом космическом пространстве.

Почти сразу же после завершения полета «Восхода-2» встал вопрос о продолжении программы полетов космических кораблей этой серии. Прошел всего месяц после триумфального выхода Алексея Леонова из корабля в открытый космос, но генерал Николай Петрович Каманин уже обсудил с Сергеем Павловичем Королевым состав экипажей для новых стартов «Восхода» в 1965 году. Для двух длительных космических полетов предполагалось готовить три экипажа в следующем составе: Борис Волынов и Георгий Катыс, Георгий Береговой и Лев Демин, Владимир Шаталов и Юрий Артюхин. Из этой группы кандидатов на очередной полет только один – Борис Волынов – пришел в отряд космонавтов вместе с Георгием Шониным в 1960 году. Все остальные кандидаты были из наборов 1963–1964 годов. Тем не менее, они теперь получали шанс слетать в космос раньше, чем некоторые «старейшины» космического отряда – Шонин, Хрунов, Горбатко и другие.

Правда, в том же 1965 году планировались еще два полета в космос с выходом космонавта из космического корабля. Но один из этих полетов должен был стать «женским»: лететь должен был экипаж в составе Валентины Пономаревой и Ирины Соловьевой. В качестве их дублеров рассматривались Дмитрий Заикин и Евгений Хрунов. Виктор Горбатко и Георгий Шонин попали только в третий, резервный экипаж с мизерными шансами на космический полет. Для второго полета основными кандидатами были Заикин и Хрунов, а Горбатко и Шонин снова числились в дублерах и могли рассчитывать подняться в космос только в том случае, если один из космонавтов основного экипажа заболеет. 14 апреля 1965 года именно эти составы экипажей были согласованы генералом Н.П. Каманиным с Главным конструктором С.П. Королевым. Георгию Шонину снова не повезло.

Весной 1965 года конкуренция за участие в будущих космических полетах обострилась настолько, что в нее оказались втянуты даже уже летавшие космонавты. В дневнике генерала Каманина в апреле 1965 года есть такая запись:

«Говорил с Гагариным и Николаевым о кандидатах для очередных космических полетов. Нам необходимо одновременно начинать подготовку экипажей для четырех «Восходов» (два длительных полета и два полета с выходом из корабля). Все летавшие космонавты во главе с Гагариным высказались против женского экипажа и против Берегового и Шаталова. …Чувствуется, что они решили упорно защищать интересы своих однокашников (Волынов, Хрунов, Заикин, Шонин), еще не побывавших в космосе».

Приведенная выше цитата, кстати, свидетельствует не только о предполетных интригах среди космонавтов, но и о той уникальной атмосфере товарищества и взаимной поддержки, которая царила в первом «гагаринском» космическом отряде.

Споры спорами, но, начиная с 3 мая 1965 года и по январь 1966 года, Георгий Шонин активно готовился к полету в качестве командира экипажа корабля «Восход». В полете один из космонавтов должен был выйти из корабля и испытать маленький космический буксир для перемещения человека в открытом космосе.

На тренажерной и учебной базе в ЦПК ВВС космонавты готовились очень серьезно и основательно. Но детализированной по различным направлениям исследований и экспериментов программы полета по-прежнему не было. Полеты «Восходов» были далеко не первоочередными в плане работ на 1965 год и военного ведомства, и гражданских космических «фирм». Поэтому в начале сентября 1965 года Каманин дал задание Георгию Шонину и Евгению Хрунову подготовить свои предложения по программе полета с выходом космонавта из корабля. «Инициатива снизу» должна была подтолкнуть руководителей космической программы к более активным действиям.

В сентябре 1965 года у медиков снова возникли сомнения относительно здоровья Георгия Шонина. Генерал Каманин сделал следующую запись в своем дневнике:

«17 сентября.

Беседовал с полковником Хлебниковым о состоянии здоровья Шонина. Шонин один из способнейших космонавтов, учится он на «отлично», один раз его включали в подготовку к полету, но до назначения дублером он не дошел: у врачей были сомнения в переносимости им перегрузок. Я уже несколько раз замечал, что Шонин очень сильно потеет при занятиях спортом. Несколько дней назад я играл с ним в теннис. Играет он прилично, но его красная майка очень скоро стала совершенно черной от пота. Я попросил Хлебникова дать мне характеристику состояния здоровья Шонина. «Потеет, рыхловат, были неполадки с сердечной деятельностью при перегрузках», - общими словами пытался отделаться Хлебников. Дал ему неделю, чтобы он внимательно разобрался с состоянием здоровья Шонина и доложил мне.

22 сентября.

С Гагариным, Комаровым и Хлебниковым мы еще раз обсудили кандидатуры космонавтов-мужчин на полет с выходом в космическое пространство. К этому полету готовятся четверо: Хрунов, Шонин, Горбатко и Заикин. К Хрунову нет никаких замечаний, он был дублером у Леонова и может отлично выполнить полет. Шонин хорошо подготовленный космонавт, отлично учится в академии, по его поведению тоже нет никаких замечаний. Но пару лет назад при тренировке на центрифуге у него были зафиксированы неблагоприятные симптомы в работе сердца; кроме того, замечено, что Шонин даже при небольших физических нагрузках очень обильно потеет. По докладам врачей, в наземной обстановке этот недостаток Шонина практически не сказывается на его работоспособности, но на мой вопрос: «Как будет чувствовать себя Шонин, если ему придется в мокром от пота белье быть в скафандре более двух недель?» — врачи не смогли твердо заявить, что работоспособность и самочувствие Шонина будут хорошими. Поручил Хлебникову вместе с Шониным изучить этот вопрос и подготовить предложения по профилактике нежелательных последствий интенсивного потовыделения».