- Я не буду тебя осуждать… - начала я, но он перебил.

- Не могу понять, почему он не пришел ко мне, если уж так быстро научился уходить из пещеры? Он немного знал русский, он знал, что я только во княжий дом уйти могу. Почему в нем эта злость тлела столько лет?

- Мне кажется, - подбирая слова, снова без надежды на успех, начала я, - что он какое-то время пытался искать тебя, думая, что ты умер. Может, он даже пещеру покинул, чтоб тебя отыскать. А когда увидел, что ты жив, испытал примерно то, что ты сейчас… И вот… - я развела руками, кляня свою косноязычность, которая проявляется в самые неподходящие моменты.

Ингемар со стоном на своем языке закрыл лицо руками и негромко взвыл. Видимо, я словами попала не в то место его души, куда целилась. Молча я снова положила руку на колено Ингемара, да так и просидела с ним добрых десять минут.

Итак, мой князь терзается тем, что был плохим отцом. Да уж, найти давно схороненного ребенка живым и тут же потерять его снова… Мне стало неуютно от этой мысли, уж больно безысходной и темной она была. Хьюго пылал жаждой мести, он ненавидел Ингемара, и бог знает, какие тараканы вскормили эту ненависть.

- Знаешь, - еще раз начала я кампанию по утолению печали киевского князя, - когда я училась в университете, то стала крестной своему другу, он на два года был старше… Вот, решил он покреститься – не знаю, в качестве какого-то последнего средства по налаживанию своей жизни… Неважно. Я стала его крестной матерью. Но с тех пор, как окончила универ, я звонила ему раза два и… ну, так и не стала его проводником в мир духовного… - я совсем по-простяцки почесала в затылке. – Или что там еще должна делать мать крестная?.. И меня порой совесть гложет из-за этого. Я хочу сказать, что ты поступил неправильно тогда, очень много лет назад. Ты взял на себя ответственность, к которой был не готов. Но и Хьюго тоже поступил неправильно – и продолжал поступать тысячу лет, даже когда века дали ему мудрость… А, может, и не дали, - я вздохнула и снова поскребла в затылке. – Но ты не должен карать себя за это, понимаешь, а? – я впилась ногтями в ногу Ингемара. – Он в большей мере виноват… теперь уже.

У меня выходило не слишком убедительно, но Ингемар задумался. Надеюсь, все же над бесспорной справедливостью моих слов. Я встала и вплотную придвинулась к князю, заглянула в его тоскливые волчьи глаза, сжала его локти. Хотелось сказать еще что-то, например, о том, что можно обратить себе какого-нибудь мальчика или девочку и воспитывать… Но тут подумалось, что князь всегда был не очень хорошим отцом, о других его обращенных я и не знаю. Ох… Я решила просто обнять его, потому как любая моя фраза может ввергнуть Ингемара в еще большую грусть.

- Роди мне ребенка… - меланхолично произнес он, обхватывая меня крепко.

- Ну… Может, когда-нибудь и рожу, - с иронией сказала я.

Не представляю Ингемара с подгузниками и сосками, бегающего от микроволновки к стиральной машинке. Ох, да он и не представляет, наверное, что с детками делать надо…

Как-то невзначай вышло, что через несколько секунд губы князя нашли мои и… Прожить тысячу лет стоит хотя бы ради того, чтобы научиться целоваться так, как этот вампир.

- Извини, - я с трудом оторвалась от него, - я… не должна.

- Почему это? – рассердился вдруг князь, притягивая меня к себе снова.

- Как почему? – я лукавила, но стыдно не было. – Ты, считай, взял слова о любви назад, а я целую тебя…

Ингемар, чуть подумав, выпустил меня. Сердце мое упало. Ну что ж, я пошла ва-банк и продула. Он опомнится, снова скажет что-то типа «Иди к мужу» или «В мое время за такое баб били», и все…

- Я не брал слов назад, - спокойно ответил он. – Ты мерзкая прилипчивая мелочь, и я не могу понять, почему ты мне нужна.

Он чуть ли не с размаха ткнулся в мой лоб своим, сжал мои щеки ладонями. Я тоже не осталась в долгу, снова впилась в него ногтями, приникая всем телом.

- А ты отвратительный старый козел, - сказала я, - и я… я…

- Да замолчи уже, - Ингемар укусил меня за нос.

Я вскрикнула, а князь немедленно закрыл мне рот поцелуем.

Мы плыли еще с минуту, глядя на залитый огнями берег города, а потом теплоход повернул – и нашим глазам предстало другое зрелище. Темные днепровские острова, не затронутые разлагающим дыханием цивилизации.

- О, мало что поменялось, - заметил Ингемар, усаживая меня к себе на колено, - надо почаще так кататься на корабликах твоих.

- Мало что? Да ладно.

Ингемар держал рукой под грудью, положив кончики пальцев туда, где слышалось биение сердца. С ним так хорошо было ощущать себя маленькой слабой девочкой.

- Ну, вон того домика не было, и вон тех голых подростков, плещущихся в водичке… - он хмыкнул.

- Правда? – я принялась вглядываться тоже. – Боже! Мальчики!

- Ага. Это ты теперь умеешь смотреть, как мы? – он слегка сжал мои ребра.

- И не только.

- Как интересно. И что же, часто пользуешься способностями?

- Бывает. А что?

- Куратор рассказал тебе, что этого делать нельзя?

- Это почему же нельзя?!

- Потому что смертный организм быстро изнашивается, работая на предельных скоростях, силе…

- Ты об этом… Да, он предупреждал.

- Видно, плохо предупреждал. Смотри, они целуются!

- Отвернись, - проворчала я, досадуя.

Конечно, Гай строго-настрого запретил мне злоупотреблять. Но со стороны Ингемара свинством было напоминать об этом и портить момент.

- Отвернулся, - я почувствовала его поцелуй на моей макушке.

Мы молча смотрели на темные берега, проплывающие мимо. Было хорошо. Ни о чем думать не хотелось. И ни о ком.

Но тем не менее, когда Ингемар, пропустив в лимузин Ивана, вдруг закрыл дверь, не давая мне войти, и тихо серьезно предложил вдвоем отправиться к нему, я сказала «Нет».

- Не сегодня, - добавила я.

Князь только поцеловал меня в губы коротко. Хотелось еще, но я сумела сдержаться и не потянуться за ним.

- Как скажешь, - и он позволил мне нырнуть в салон лимузина.

Дома мне понадобился прохладный душ. Я думала об Ингемаре и о том, каково это – заниматься с ним любовью. Наверное, он не очень чуткий любовник. Грубоватый, напористый, не то чтобы бесстыдник, но вообще не ведающий стеснений. Сохранивший свои варварские взгляды на все, в том числе и на секс. Наверняка ставящий свое удовольствие выше удовольствия партнера. Мужчина, которому, кажется, все равно, кого иметь – женщин, мужчин ли, потому что дикой натуре его запреты незнакомы, а секс в системе ценностей стоит, возможно, наравне с инстинктом питаться и быть альфа-самцом… Ох, не зря он мне волка напоминает.