Во времена захвата Министерства Магии Пожирателями Смерти, многие журналисты и фоторепортеры испугались расправы, за публикации о страшных деяниях шайки темных волшебников. Даже после окончательной смерти Волдеморта появилась лишь пара статей о жертвах жестокого режима. Волшебная Британия была измотана страхом и войной, поэтому любая правда о реалиях того времени воспринималась с болью и отречением. Всем нравилось читать о героях и их, приукрашенных позитивным настроем, подвигах.

Слизеринка отложила перо и откинула голову назад, закрыв глаза. На ее рабочем столе стояла стопка гладкой бумаги и старая печатная машинка, совсем недавно заправленная свежими чернилами. Большинство публицистов и писателей предпочитали работать по старинке, зачаровывая под диктовку свое оборудование.

Панси не романтизировала традиции волшебного мира, поэтому приобрела на разменянные фунты маггловский ноутбук. Ко всемирной интернет сети, девушка привыкала не долго, а многие события человеческой истории нашла очень интересными и даже ужасающими. Особенно сильно, ее впечатлила открытая информация о жертвах Второй Мировой Войны, в которой погибли десятки миллионов людей. Многих сожгли в специальных концентрационных лагерях, отравили газом и заморили голодом. Весь этот ужас наложил отпечаток на целые поколения, не позволяя вновь совершать такие ошибки.

Отбросив воспоминания о теплых пальцах гриффиндорского садиста, Паркинсон решила усиленно потренироваться на велотренажере и беговой дорожке. Площадь ее квартиры позволила разместить спортивное оборудование в гостевой комнате.

«А если мне написать все с иной стороны?» — девушка нажала кнопку Стоп и остановилась.

Она притянула манящими чарами полотенце и вытерла вспотевшую шею.

— Ты опять рискуешь, Панс…— пробормотала слизеринка и прошла в спальню, где на кресле лежал ноутбук.

Опасные мысли закрутились в ее голове нескончаемым потоком информации. Она была одной из немногих, кто познал иную сторону зла, на примере собственных родителей. Почти всё, включая рейды, показательные пытки и карательные меры, осталось для нее тенью редких рассказов отца. Паркинсон старший всеми силами оберегал дочь от лицезрения того насилия, что приходилось видеть и совершать ему. Был краткий период, когда он потребовал от матери остричь темные волосы Панси и вывести ее на солнце, чтобы светлая кожа приобрела грязный загар. Позже, перед судом и оглашением приговора, девушка узнала истинную причину столь странного поступка.

«Ты слишком похожа на НЕЁ и моложе, но теперь…ОН мертв и не доберется до тебя…» — слова отца, как обреченность, легли тяжелым грузом на плечи слизеринки.

Она долго не могла понять их значение, пока не увидела в «Ежедневном Пророке» колдографию леди Беллатрисы Лестрейндж.

Темные локоны, фарфоровая кожа и манящие губы. До Азкабана, эта волшебница являлась олицетворением чистокровной красоты, но годы заточения и разрушающее разум безумие стерли последние остатки былой привлекательности. Ходили слухи, что Беллатриса была единственной постоянной любовницей Темного Лорда, среди бесконечного числа замученных им до смерти молодых девушек.

Волдеморт был могущественным параноиком с садистскими наклонностями, которые проявлялись в бесконтрольном удовлетворении похоти через агонию и крики несчастных жертв. Все мысли девушки собрались вокруг одной детали, которую она пыталась навсегда забыть.

«Нет…о подобном не стоит даже упоминать.»

***

Дождливые дни быстро сменяли друг друга, набрасывая на лица прохожих тоску. В этом году весна стала особенно холодной и мрачной. От очкастого не было никаких известий, и Панси не на шутку начала переживать.

«Как сквозь землю провалился, засранец!»

Наступили первые дни второго месяца, а пергамент у нее дома был по прежнему чист. Поразмыслив за чашкой горячего чая, Паркинсон пришла к выводу, что помимо тайн ордена Пожирателей Смерти, главные герои Второй Магической Войны тоже не были до конца искренними. Лишним подтверждением служили мимика лиц и непримечательные на первый взгляд жесты. Их улыбки на колдографиях можно было посчитать открытыми, если бы не загадочная тень печали в глазах.

Именно эту «печаль» слизеринка не раз замечала в колючем взгляде помощника министра магии, Гермионы Грейнджер. Идея узнать тайны грязнокровки не очень одобрялась гордостью слизеринки, но интуиция в этот раз просто толкала ее к этому.

В очередной рабочий день в министерстве, Паркинсон наткнулась на гриффиндорку, правда мельком и без приветствий. Лохматое создание вскинуло вверх голову и умчалась в чертоги своего кабинета, чем еще больше привлекло внимание Панси.

«Не отвертишься, Грейнджер. Даже армия домовиков не спасет от моего пера…»

У девушки было мало шансов добиться “благосклонности» заучки, которую раньше называли мозговым центром Золотого Трио. Панси не раз читала об их скитаниях по северным лесам, бегстве от ищеек Волдеморта и поиску ценных артефактов, в которых были заключены частицы души возрожденного волшебника. Каждая строчка этих историй пропиталась гриффиндорской отвагой и безрассудством. Однако, даже несмотря на красивое словоблудие и отвлекающие эпитеты, оставалась крошечная горстка недосказанности. Именно это решила настойчиво заполучить Паркинсон, потирая ладошки, как гоблин возле горы золотых монет.

— Говори зачем пришла, у меня мало времени,— Грейнджер читала очередное распоряжение Кингсли, написанное на пергаменте, сидя за своим рабочим столом.

Панси решилась проследить за ней и постучалась в дверь ее кабинета во время обеда.

— Я пришла узнать, когда тебе будет удобно рассказать мне подробности ваших поисков по темным артефактам, — Паркинсон села на стул рядом и положила ладонь на угол деревянного стола.

Пышные кудри на голове гриффиндорки словно зашевелилось, а строгие карие глаза с укором посмотрели на нежеланную гостью.

— Я ничего не собираюсь тебе рассказывать, Паркинсон, — Гермиона сцепила пальцы рук вместе. — Если это все, то освободи помещение.

На этом их разговор завершился. Слизеринка молча удалилась, заскрипев зубами от негодования.

«Упрямимся значит, но я тоже не так проста, Грейнджер.»

Решив взяться за эту идею с диким рвением, Панси не давала проходу несчастной Гермионе, приходя по несколько раз в день и с вежливой натянутой улыбкой спрашивая, не передумала ли она. Гриффиндорка уже не скрывала закатывания глаз, когда замечала Паркинсон среди толпы других волшебников. Та специально сильно махала ей рукой и звала на чашечку кофе, чем не слабо удивляла посторонних гостей министерства.

Грейнджер пришлось реже покидать свой кабинет и слишком быстро передвигаться по длинным коридорам министерства. Помимо каждодневного лицезрения довольной физиономии слизеринки, добавились целая куча писем с кричалками и чрезмерной болтовней.

Спустя пять дней, Панси поняла, что буквально достала грязнокровку в конец. В очередной раз, когда они встретились, девушка уже не была так спокойна.

— И как долго ты собираешься меня преследовать?— в голосе Грейнджер сквозило раздражение. Она зашипела и скуксилась, как большая лохматая сова, пока Паркинсон пыталась догнать ее.

Девушки быстро двигались по широкому коридору в сторону кабинета Гермионы. Двери с табличками и портреты волшебников мелькали перед глазами, вызывая еще больше раздражения у героини и нетерпения у дочери Пожирателей Смерти.

— Когда ты поделишься со мной материалом, может кофе? - спросила в очередной раз Панси и протянула вперед закрытый стаканчик с ароматным напитком.

Они уже подошли к широкой двери. Грейнджер ухватилась за изогнутую ручку и тихо замычала от собственных страданий. Ей уже во сне начала мерещиться эта избитая фраза, вместе с довольной ухмылкой чистокровной нахалки.

— Значит, если Гарри отсутствует и, возможно, вернется не скоро, ты решила задолбать меня этим бесполезным занятием?— ее глаза уже давно отправили слизеринку на костер Инквизиции, но рука приняла стаканчик.