— Отец говорил мне о ней только раз, назвав истеричной сукой. Скорее всего у Беллатрисы, после заточения в Азкабане, проявился неконтролируемый невроз, от которого она сходила с ума. Еще я в курсе, что эта женщина питала фанатичную симпатию к учениям Волдеморта. — Панс подошла к столу и допила остывший чай со своей чашки.— Она же была в курсе, что ты…ну…маглорожденная?

В ответ девушка коротко кивнула.

— Ага, значит тут имело дело личное желание страданий. Не с целью убить, а просто поиздеваться. Возможно, что именно так она успокаивала свой приступ истерии и…злобы.

«Ну конечно! Как еще можно избавить себя от удушающего разум безумия? Только через выброс злости и пытки!»

Паркинсон нахмурила свою милую мордашку, чем вызвала легкое замешательство у гриффиндорки.

— Тебе никто не говорил, что ты слишком выразительно анализируешь? — спросила Гермиона, с интересом рассматривая брюнетку.

— Что?

— Дедукция, это способ рассуждения, основанный на цепочке логических утверждений…— шатенка по привычке решила процитировать данные одной магловкой энциклопедии, однако Панси резко прервала ее.

— Прекращай отвлекать меня! — она выпятила вперед пухлые губы, размышляя над давно созревшей теорией, которую не успела применить к собственной матери. Девушка присела на диван к Грейнджер и специально коснулась ее ногами для более тесного контакта.

Героиня ответила мгновенным напряжением и слабо ойкнула после.

— Ты не должна отдаляться от меня, этого не следует делать, даже если тебе больно. — слизеринка неуверенно заправила темный локон волос за ухо.

— Мне не больно, скорее это как рефлекс и неудобство при синдроме гаптофобии.

— Гаптофобии?! Ты сама себе поставила такой диагноз или какой-то идиот в белом халате решил в целителя поиграть?— Панси искренне поморщила носик в отрицании.

«Если бы ты знала, кого сейчас назвала идиотом.»

Эта мысль вызвала у Гермионы чувство легкого довольства, что немного разрядило обстановку. А еще, она насторожилась, отчетливо заостряя внимание на том, что Забини ничего не рассказал своим сокурсникам.

— В общем так…— Паркинсон подвинулась к девушке и положила руки на гладкую ткань обивки дивана. — Чтобы проверить мой метод, ты должна вспомнить точно, что именно чувствовала во время пытки, о чем или о ком были твои мысли? Может быть ты смогла абстрагироваться от боли и что-то слишком точно воспроизвела в своем…сознании, — она оперлась рукой о спинку дивана, надеясь, что внятно задала вопросы.— Ну не могли же у тебя мозги тогда свариться?

Шатенка задумалась.

«О чем можно было вообще думать? Только о спасении и защите тех, кто был мне дорог.»

С самого первого удара неимоверной боли, она сдерживала свой крик с мыслями о друзьях. Гарри и Рон были в плену и могли вот-вот умереть от рук Пожирателей Смерти, а Темный Лорд продолжил бы дальше свой террор. Жестокий волшебник, лишенный сострадания и любви, мог погубить сотни тысяч невинных, если бы она, грязнокровка Грейнджер, сдалась.

— Я только хотела спасти Рональда и Гарри из заточения. Мне было страшно, но только за них, а не за себя. — совсем тихо прошептала девушка, потирая пальцами заболевшие шрамы на руке.

— Получается, что это все объясняет. Ты сконцентрировала себя на их образах и поэтому твое тело болезненно реагирует на контакт. — Паркинсон отбросила неприятное волнение из-за очкастого и то, что он мог пострадать в те ужасные времена. — Твой рыжий и Поттер, они как катализаторы, пробуждают силу проклятия, вот как!

Староста Гриффиндора молчала, отчасти принимая слова брюнетки за факт. Особо сильные приступы начинались именно тогда, когда к ней прикасался Рон или Гарри, пусть даже мимолетно, но внутри тела словно происходил щелчок, парализующий все мышцы.

— Даже если ты окажешься права, как это сможет мне помочь? — опять с сомнением спросила Гермиона.

— Нужно попробовать действовать не с противоположной стороны, а наоборот. Сейчас ты будешь думать о том, кого ненавидишь или испытываешь такую же злость, как делала мадам Лестрейндж. Закрой глаза и представь, что это он или она сейчас прикасается к тебе. — слизеринка положила ладонь на руку девушки, начиная плавно гладить оголенный участок кожи.— Помимо этого, необходимо избавиться от раковины одежды, в которую ты себя заворачиваешь.

— Это моя стандартная форма, удобная и комфортная. — тут же ответила гриффиндорка с легким недовольством.

— Я ведь сказала, действуем наоборот, чтобы твое тело и ты сама стали испытывать некое подобие мм…стресса. Так будет легче концентрировать себя на злости. И еще…— Панси осмотрела ноги девушки в классических джинсах, сметая легкий укол зависти. — Тебе обязательно нужно носить только юбки и платья, поняла?— Паркинсон сильнее сжала пальцами руку Грейнджер. Гермиона сделала резкий вдох, пытаясь перетерпеть неприятное сжатие сосудов своего тела.

«Это не так сложно, просто представь его…» — шептала темная сторона ее сути.

Конечно в голове шатенки отчетливо проявился только один образ. Оливковая, гладкая кожа, наглые взгляд и выразительный голос, который специально растягивал каждое слово, заворачивая девичьи уши в путы бессовестного мазохизма.

— Выше к плечам и шее…— прошептала Гермиона и сильнее зажмурила свои глаза.

«Хитрый лицемер и подлый манипулятор.»

В сознании играло немое кино ее последнего противостояния со слизеринцем и губы раскрылись в коротким вдохе. Ей так хотелось бросить ему в лицо «смотри, я нормальная и не испытываю боли!», однако каждый нерв тела был несогласен с ней.

Пальцы брюнетки усилили давление на быстро потеплевшую кожу. Панси в любопытстве приподняла брови, наблюдая за раскрасневшимся лицом своей пациентки.

«Она явно сейчас не об Уизли думает…»

Рука двигалась в сторону ключиц и шеи. Паркинсон отметила, что сидящая перед ней девушка была напряжена и слабо дрожала, но симптомов боли и начала судорог не наступало.

Они обе слишком сильно увлеклись «экспериментом», поэтому не услышали прихода старосты Слизерина.

— Грейнджер, если ты сейчас кончишь, то я записываю это на свой счет. — проговорила с легким замешательством Панси, когда Гермиона сама потянулась к ее ладони. Она даже расстегнула блузку на несколько пуговиц, чтобы сильнее ощутить теплые прикосновения. Девушка представляла, а главное одержимо хотела продолжать унизительные муки от контакта с рукой воображаемого источника своей злости.

Так получилось, что именно последнюю фразу своей подруги услышал Блейз. Он нахмурил брови и замер в ступоре, от непонятной ситуации.

«Какого хрена?»

Молодой человек привычно достал свою палочку и бесшумно прошел вперед. Его взгляду предстала довольно занимательная картина. Две совершенно разные девушки сидели на диване и почти терлись друг о друга, точнее одна настойчиво гладила рукой другую. Темные глаза парня отметили разомлевшее и возбужденное состояние шатенки, а так же ее откровенно-небрежный вид.

«Ну надо же…»

Он облокотился плечом о стену и чуть наклонил голову в сторону, открыто наслаждаясь легким, эротическим шоу. Мысль о присоединении к двум молодым особам, показалась ему абсолютно правильной, а ощутимое неудобство в брюках слишком пылко одобрило эту фантазию.

— Я дико извиняюсь, что вынужден прервать вас, дамы, — он самодовольно улыбнулся, сдерживая смех от их реакции на свое разоблачение. — Но об обязанностях старосты забывать не стоит, хотя я готов всецело содействовать вам в продолжении процесса. — Забини подошел к дивану и снял свою мантию. Он слегка развел руки в стороны, как бы спрашивая у девушек согласия.

— Иди ты к черту, Блейз!— Панси резко поднялась и поправила себя. Ее щеки покраснели от смущения, а глаза заблестели опасным блеском. — Я…я, между прочим, нашла очень интересную технику по усилению определенных потоков магической силы при помощи…массажа. — слизеринка ловко и достоверно преподнесла эту ложь, однако мулат прекрасно разбирался в людях и точно знал, когда они лукавили.