«Как мне смотреть ему в глаза?» — думал Кроули в отчаянии. Он не знал, как признаться ангелу в этом постыдном поцелуе. «Я не виноват, он первый начал…». Эта фраза звучала так глупо, что казалась даже смешной. Только, Кроули был уверен, Азирафелю не захочется смеяться.

Они никогда не говорили друг с другом о прошлом, о том, что было с ними до того дня, когда они впервые встретились на Эдемской стене. Они оба с удовольствием начали земную жизнь с чистого листа, и все их воспоминания после дня первой встречи были общими, так что им вполне хватало тем для разговоров. Азирафель часто упоминал раньше о том, что у них общее происхождение, никогда не забывая, что Кроули раньше звался ангелом. По-видимому, он был не против развить эту тему подробнее. Но Кроули каждый раз замыкался, когда речь заходила о его прошлом.

Как он мог рассказать своему ангелу о том, каким он был до встречи с ним? О том, как пал. О том, как выживал первые мучительные годы в Преисподней. Как ползал на брюхе в змеином теле долгие сотни лет, прежде, чем вспомнил о своём прежнем обличье… Хорошо, когда-нибудь Кроули наберётся сил и всё же расскажет Азирафелю об этих воспоминаниях. Но признаться в том, что он проводил ночи в объятиях того, кто когда-то считался самым прекрасным из всех ангелов, когда-либо созданных Богом… Что он униженно ползал у него в ногах, умоляя…

Кроули болезненно застонал, схватившись руками за голову, отгоняя прочь неотступные мысли. Он хотел бы забыть о том, что связывало его с Владыкой. Это всё в прошлом. Кроули не мог не признать, что с тех пор изменился не раз, и даже не два. Он менялся сотни раз, и всё, что когда-либо чувствовал к Люциферу (это имя обожгло его, когда он произнес его даже в мыслях), давно отмерло и испарилось после этих изменений.

И повинен в этом был, кроме всего прочего, Азирафель. Его ангел! В жизни Кроули никогда не было никого дороже Азирафеля. И только с ним он хотел провести вечность, только в его глаза смотреть, просыпаясь по утрам, и его целовать ночами и владеть его телом, и отдаваться только ему, и никому, никогда, ни за какие блага…

Кроули уныло брёл по тротуару, не замечая прохожих. А люди, словно чувствуя засасывающую черноту в его мыслях, сами того не понимая, обходили Кроули по широкой дуге.

«Надо рассказать ему о поцелуе», — думал Кроули. Пусть глядит презрительно, пусть поджимает губы. Пусть качает головой. Пусть даже прогонит прочь, имеет право. Кроули считал, что это справедливо, он заслужил. Увидел Владыку, снова ощутил на себе его мощную власть, и сразу потерял разум. Поделом теперь. Но рассказать Азирафелю всё же необходимо. Потому что держать в себе такое Кроули просто был не в силах.

На углу уже был виден книжный магазин. Кроули чуть ускорил шаг, его даже начало потряхивать от волнения в ожидании встречи с Азирафелем.

Азирафель

Возле книжного магазина Азирафеля ждал неприятный сюрприз. Прямо на ступеньках перед входной дверью сидела Дагон, облокотившись спиной на створки запертой двери. Азирафель, перенёсшийся непосредственно ко входу, едва не наступил на демона, и, споткнувшись о её ноги, потерял равновесие. Дагон моментально подскочила и ухватила его под локти.

— Вы посмотрите, — пропела она радостно, — какой сегодня удачный день! Ангелы практически сами падают в руки.

Азирафель, снова крепко вставший на ноги, покосился на Дагон. Она неохотно убрала руки за спину. Азирафель всё же не мог не высказать слова благодарности, и буквально сразу же пожелал хорошего дня, посчитав инцидент исчерпанным, и открыл дверь в магазин. Он вошел первым, но не успел захлопнуть створку, как Дагон проскользнула за ним следом.

Азирафель сжал губы. Он недоумевал, что нужно этому демону в его магазине. Но решил выслушать её. Наверняка её появление было вызвано какой-то важной причиной. Возможно, она здесь, чтобы передать весточку от Кроули? Маловероятно, но нельзя исключать и такого развития событий.

— Чем обязан? — сухо спросил Азирафель у Дагон, которая с любопытством озиралась кругом.

Она его словно не услышала. Демон добралась до ближайших стендов с книгами и рассматривала выставленные на них ценные экземпляры. Она выхватила один из них, — раритетное издание «Хроник» Ликостена, узнал Азирафель, — и осмотрела его. Потом поднесла к лицу и обнюхала. Подцепила длинным острым ногтем обложку, открыла, оглядела пожелтевшие страницы.

— Такое старье! — удивилась Дагон.

Азирафель не выдержал, шагнул к демону и аккуратно вынул из её пальцев старинную книгу.

— Могу я чем-нибудь помочь? — уже с откровенной неприязнью спросил он.

— О, да, — с готовностью произнесла Дагон, поворачиваясь к Азирафелю. — Всё хотела узнать, такой ли ты сладкий, каким кажешься…

И, не успел шокированный её ответом Азирафель отреагировать, как Дагон цепко обхватила его сильными ручищами и впилась своим ртом прямо в его губы. В это же мгновение дверь в магазин распахнулась, и Азирафель, который стоял лицом ко входу, увидел поверх головы целующей его Дагон оцепеневшего Кроули.

Кроули застыл. Он остановился в проёме двери, запнувшись, не в силах сделать шаг вперед. За какую-то долю секунду на его лице промелькнули самые разные выражения: шок, недоумение, обида, боль, обреченность… Потом он молча развернулся и захлопнул за собой дверь.

Азирафель, наконец, пришёл в себя, и, размахнувшись, изо всех сил треснул толстенным томом «Хроник знамений и пророчеств» авторства Конрада Ликостена всё ещё прижимающуюся к его губам Дагон по голове.

Демон издала глухой вскрик и повалилась ему под ноги. Азирафель поспешно перешагнул через неё и рванулся к двери. Но на пороге он остановился и взглянул через плечо. Дагон лежала на полу ничком, прижав обе ладони к макушке, и негромко поскуливала. Сердце Азирафеля рвалось на части. Он торопился бежать за Кроули. Его нужно было скорее догнать, немедленно объяснить, какая чудовищная глупость только что произошла, и поспешить успокоить, рассказать, что это всё — просто нелепое недоразумение. Но он не мог оставить в своём магазине Дагон. Нет, не демона было ему жаль, а того, что обиженная отказом и ударом по голове, Дагон могла устроить его магазину в отместку. Не каждый способен легко пережить неожиданно тесное знакомство с французскими гуманистами XVI века.

Азирафель со вздохом отпустил ручку двери и вернулся к Дагон. Сел рядом с ней на корточки.

— У-у-у, жестокий ангел, — проныла Дагон, поднимая на него взгляд.

Азирафель удивился тому, что не услышал в тоне её голоса злости. Похоже, для демона всё было в порядке вещей. А появления и ухода Кроули она даже не заметила…

— У вас все такие несговорчивые? — спросила Дагон, потирая макушку.

Азирафель протянул ей руку, помогая подняться. Внезапно ему в голову пришла одна мысль.

— Не все, — ответил он и почти хищно улыбнулся. — Рекомендую тебе попытать счастья с Уриил. Ты удивишься.

Дагон встала и опасливо покосилась на Азирафеля. Он оглядел себя и заметил, что всё ещё держит в руке увесистый том «Хроник». Воистину, книги — лучшее оружие. Он аккуратно подул на обложку, чудесным образом стирая все микроповреждения, и вернул книгу на её законное место на полке. Потом обратился к Дагон:

— Ну, ты уберёшься отсюда уже, наконец? — и нетерпеливым жестом указал на дверь.

— Ладно, ладно, — проворчала Дагон. — Ишь недотрога, потискать нельзя, — пробормотала она, выходя на улицу. — И что этот змеёныш в тебе нашёл?

Дагон щёлкнула пальцами и исчезла. А Азирафель быстро выскочил следом, запер магазин и огляделся. «Бентли» всё ещё стояла у тротуара, где он её оставил, вернувшись из Туниса. Значит, есть надежда, что Кроули ушёл пешком. Но куда? Азирафель вытащил из кармана телефон и позвонил. Номер Кроули не отвечал. Что ж, это было ожидаемо.

Не желая привлекать лишнее внимание Небесной канцелярии к дому Кроули, Азирафель не стал использовать чудо, и почти бегом пустился в сторону Мэйфейр. Он буквально взлетел по лестнице, громко постучал. Не дождавшись ответа, Азирафель отпер дверь своим ключом, торопливо пробежался по комнатам. Кроули дома не было.