— Тори...твое... имя?
— Да.
— ... Ёшиюки...?
Услышав желанное, Хатори довольно усмехнулся. Это ужасно смутило Ёшино, и в результате ему стало несносно жарко.
— Да, да, хочу еще. Скажи еще раз.
— Аах!.. Ах! Ёши... юки...!
Пока Хатори дразнил Ёшино словно маленького, его руки все так же изнуряли желанное тело. Необузданные толчки не прекращались; их смешанный пот струился по коже, скапывая в раковину.
— Ёшиюки!.. Ах! Нет, я... сейчас кончу...
Ёсли так пойдет и дальше, то он превратиться в безвольное желе; он больше не принадлежал самому себе. Когда он простонал, предупреждая, что уже на грани, напористость толчков наоборот увеличилась. И вот, когда в голове не осталось ни одной здравой мысли, сладкий шепот обжег его ухо:
— Люблю тебя, Чиаки.
— ...
Лихорадочная дрожь сотрясала каждый миллиметр тела, и самая возбужденная его часть покрылась вязкой влагой как раз в тот миг, когда и Хатори дошел до предела, щедро проливаясь в него.
— Чиаки...
Хатори рывком притянул к себе покрытое испариной тело и спрятал лицо на плече Ёшино.
«...Все это невозможно...»
Невесть почему Ёшино испугался неведомого доселе, нарастающего глубоко в душе, трогательного тепла, от которого непослушные ладони непроизвольно накрыли крепкие, сжимающие в объятиях руки Хатори. Хотя тело Ёшино было взбудоражено, разум, как ни странно, — в полной гармонии.
Часть 6
— Отстой.
— Чтооооо?!
Ёшино и Хатори обсуждали очередную рукопись в их любимом кафе. Скептически настроенный Хатори еще раз просмотрел раскадровки, тогда как Ёшино изо всех сил сдерживался, чтобы не вызвериться на критический выпад, прозвучавший в адрес его работы.
Ну-ну, посмотрим, что ему еще не понравится!
И тут Хатори понесло – начал читать нотации Ёшино, которые тот стоически выслушивал, невозмутимо откинувшись на спинку стула.
— Согласись, что в последнее время качество раскадровок резко упало. Думаю, в них нет искорки. Читатели любят тебя за захватывающие истории. А ты что им предлагаешь? Ахинею для пенсионеров? Что стареем, приятель?
— ...
Чтоб его... этот гребаный редактор... говорит такие обидные вещи...
Ёшино не отдавал себе отчет в том, что раздражение вызвано не столько строгой оценкой редактора, сколько тем, что она была действительно объективной.
— Может, тебе мотивации не хватает? Современный читатель интересуется поп-культурой. Ты вообще потрудился просмотреть материалы, которые я тебе прислал?
— КОНЕЧНО же да! Вот, что я тебе скажу: разве это не ты виноват, что сюжет получился слабенький? Не кажется ли тебе, что кое-кто в погоне за идеальным выполнением работы чересчур уж бескомпромиссен и упрям, чем подавляет мой творческий энтузиазм?!
— ...
Язвительный ответ Ёшино заставил Хатори нахмуриться и в энный раз за этот вечер опустить глаза на раскадровки.
О, да, я добился своего. С какой стати только меня постоянно отчитывают?
Ёшино ликовал, одержав победу над Хатори, но когда парень потянулся за содовой, мужчина перехватил его руку и прижал к столу.
— Что..?
Ёшино удивленно уставился на друга, который, встав и свободной рукой притянув к себе его за воротник, запечатал рот поцелуем.
— Мм-ннф! Умф...?!
Хатори тщательно исследовал его рот языком и как ни в чем не бывало оттолкнул Ёшино. Мужчина одержал реванш. Пока Ёшино оторопело хлопал ресницами, Хатори сел на стуле, скрестив длинные ноги и, наблюдая за пунцовым лицом парня, он на полном серьезе предупредил:
— Тебя ждет расплата, если вновь принесешь тягомотину. В наказание я буду делать с тобой все, что захочу. Если такой расклад тебя не устраивает, рисуй увлекательную мангу так, будто от этого твоя жизнь зависит. Тогда одним выстрелом убьем двоих зайцев, согласен?
— А?..
Смысл слов, сказанных Хатори, не сразу дошел до Ёшино, однако как только парень пришел в себя, тотчас возмущенно запротестовал:
— Эй! Что ЭТО такое?!!
— Разве не ты жаловался, что не можешь справиться из-за нехватки энтузиазма? Я предлагаю несколько ужесточить правила, чтобы ты делал все вовремя, а не впопыхах. Можешь поблагодарить меня за это.
— О чем ты?! С самого начала я вкалывал, как папа Карло!
Ёшино разъяренно зыркнул на Хатори. Мангака потерял самообладание и покраснел до корней волос. Ёшино опасался, что Хатори догадается, как у него сердце из груди выскакивает от внезапного поцелуя, а потому напустил на себя гневный вид.
Я предполагал, что наши отношения изменятся, но что делать – не менять же редактора?
Ёшино не возводил Хатори в статус любовника, как того хотелось последнему, и во время поцелуя Ёшино, пребывая в замешательстве, собирался остановить друга. Хатори уже не возвращался к вопросу смены редактора, так как Ёшино четко дал понять, что ему не нужен другой редактор. Как бы то ни было, с авторской точки зрения, отпустить такого способного редактора, как Тори, – сродни преступлению; а вот что касалось личной жизни, тут его одолевали сомнения. Ёшино казалось, что он навеки останется с Хатори, и эта мысль не слишком огорчала парня. Конечно, рано или поздно наступит момент, когда он перестанет полагаться на друга, однако в данный момент Ёшино очень нуждался в Хатори.
