Я так боялся его потерять, пошел на такое, чтобы удержать его рядом с собой и, кажется, это все из-за собственнического желания заставить его принадлежать только мне.

После того, что произошло между ними, Ёшино осознал одну истину, в которой не сходились концы с концами: он хочет видеть Хатори подле себя, но не может найти объяснение этой своей прихоти. К тому же Ёшино надеялся, что интимная близость расставит все точки над ё, но не тут-то было, – с виду ничего не изменилось, поэтому он так и не разобрался в собственных чувствах.

— ...

— Эй, что-то не так?

— А? Н-нет, ничего!

Затянувшаяся пауза насторожила Хатори, и он внимательно посмотрел на Ёшино, который, разволновавшись, отвернулся от друга.

Ёшино не знал, какой ответ получил бы, заикнись он о событиях той ночи и вообще, если бы стало известно, что он вспоминает их. Мыслями парень вновь возвратился к тому, чем они занимались пару дней назад, а посему тотчас же заблокировал все воспоминания. Вспоминая абсолютно все в деталях, он не смог бы сконцентрироваться на работе. Как бы там ни было, Хатори все равно заставлял его сердце биться гораздо быстрее, чем когда-либо.

Нет, а с чего он решил, что вообще испытывал подобное в своей жизни?

Может, это любовь?.. — он спрашивал себя, но ответ, ясно, не был очевиден.

Тогда ПОЧЕМУ же его сердце бешено колотится? Если дело в буйном воображении, присущем его авторскому я, то тут Ёшино решил держать себя в руках и не смущаться, вопреки любым выходкам Хатори, которые предвиделись в дальнейшем.

Голос Хатори опять спустил его с небес на землю:

— ... Какого черта ты строишь глупые мины?

— А? Ах! Нет, я вовсе не...

— Если тебе все еще не хватает мотивации, мы это сейчас быстренько исправим. Мне опять поцеловать тебя или может зайдем дальше?

— Не говори глупости!

Сердце ёкнуло, когда он растолковал, что Хатори имел ввиду. Чтобы не выдавать своего волнения, он схватил стакан, орошенный капельками воды, и взял трубочку в рот.

Сладость сока и охлаждающие пузырьки помогли ему малость успокоиться.

— ...Ну, по крайней мере, ты теперь знаешь...

— А?.. Ты что-то сказал?

— Неважно. Постарайся сделать сюжет интересным, наконец!

— Да понял я! Заткнись уже!

... И почему я никогда не оправдываю его ожиданий?..

В отличие от тяжелого вздоха Ёшино, треск кубиков льда в пустом стакане был легким и непритязательным.

Часть 7.1

Ёшино Чиаки загнал себя в угол.

Обычно парень не обращал внимания на будильник, но сейчас время поджимало, – он не мог подвести стольких людей.

Рисовать мангу он начал с самого детства, но дебютировал под псевдонимом Ёшикава Чихару лишь в студенческие годы и в свои 28 уже снискал популярность. Хоть он и наловчился быстрее наносить рисунок, это не делало его работу менее сложной.

Фух... А ведь я отлично справлялся до недавних пор...

В течение многих месяцев он не откладывал ни раскадровки, ни рукописи на последний день и успевал до дедлайна. Но теперь в его жизни наступила черная полоса, и прежняя организованность казалась давно забытым сном. Причины задержки раскадровок в этот раз можно было связать с проблемами личного характера. Вдохновение покинуло мангаку после возвращения со спа-курорта, где он пробыл 2 дня и 1 ночь как раз после окончания работы над предыдущим выпуском манги; вследствие поездки Ёшино растерял все свои идеи. Он выбился из колеи и до сих пор не мог собраться с мыслями.

Работа по графику продвигалась черепашьими темпами, но с горем пополам ему удалось закончить раскадровки до окончательной даты сдачи. Рукопись не заладилась с самого начала, и закончить ее за одну ночь, было на грани фантастики. В конце концов Ёшино попросил продлить дедлайн, и ему пошли на встречу.

Надо хотя бы извиниться перед издательством...

Прежде, чем появиться на прилавках магазинов и предстать пред очи искушенного читателя, мангу проверяют многие люди, начиная редактором и типографом, заканчивая консультантом книжного магазина. Автор трудится над мангой точно так же как эти люди над своей работой. Из-за него все вынуждены переносить дату релиза, что им естественно невыгодно.

Впрочем, он уже заканчивал сосредоточенно, со скоростью света водить карандашом по бумаге, когда его мягко окликнули:

– Сэнсэй, я закончила накладывать на тона рукописи. Что мне дальше делать?

– Хм... Посмотрим. О, сделайте, пожалуйста, вот эту страницу. Но зарисуйте только эту сцену. Принесете мне, когда закончите.

– Хорошо.

Передав еще влажную от чернил рукопись и проинструктировав сотрудницу, он снова вернулся к пустому листу рукописи. Ёшино посчитал, сколько страниц оставалось нарисовать ещё, и удрученно вздохнул. Только половина рукописи была готова, хотя официальная дата сдачи прошла.

Да, Тори будет рвать и метать….

Хатори Ёшиюки, друг детства Ёшино и заодно его редактор, утвердил раскадровки, после чего они не только не встречались, но также не созванивались и решали через э-мейл все вопросы, связанные с работой. Хатори обычно объявлял ему молчаливую забастовку, когда на самом деле свирепствовал. Хотя несколько раз они поднимали в разговорах важные темы, тон мужчины неизменно оставался холодным и саркастическим. Этот Хатори пугал Ёшино, поэтому парень предпочитал, чтобы редактор на него кричал, нежели вел себя таким образом.

Ну, ясное дело, он сейчас сердится на меня.

Хатори, тем не менее, злился не только из-за дедлайна. Ёшино обещал закончить раскадровки прежде чем отправится на горячие источники, но нарушил данное слово, потому что, как ему казалось, все шло по плану и оставалось достаточно времени на раскадровки. Итак, возвратившись с отдыха, несколько дней он попросту бездельничал.