Лука прищурился.

— Что ты на меня палишь? Я в праве прямо сейчас тебе черепушку снести, но зачем? Месть ради мести? — заливал в уши итальянца Алфи, вынимая из ящика стола свежий ром, — Хочешь, обыщи все мои заведения, но сестру в них ты не найдёшь, — продолжил он, разливая спиртное по бокалам, — Всё, что я могу предложить тебе с дороги — это ночлег и «шкуру».

Лука заулыбался.

— Я «не голоден», и уже обосновался в центре, мистер Соломонс.

— А я тебе ебаное «застолье» не предлагаю. Максимум, фуршет, — вопрошающе опустил брови Альфред.

— Умеете, мистер Соломонс, заинтриговать, — хмыкнул Лука, — А что насчёт Виолетты? Где мне её искать. Достоверно знаю, что она в Лондоне.

Алфи лениво потёр бороду.

— Ты выпей, отдохни с девочкой, а потом мы с тобой за сестрёнку твою и побазарим, ага? — начал Алфи, — Есть тут у нас новенькая, восьмое чудо света, однако, да?

Лука отпил рома, причмокнул и снова ухмыльнулся, демонстрируя еврею обручальное кольцо.

— Прибереги эту железяку для золотого зуба, да? Который тебе и выбьет девка, стоит тебе присунуть ей даже на полкарася, ага? Просто зрелище и хлеб, никаких рук и членов, да? И никаких членов в руках, ага?

Лука посмеялся.

— Только петтинг?

Еврей допил ром.

— Он самый.

Мужчина одобрительно загудел. Он еще не знал, что обещанная девушка — это никакая не стриптизерша и даже не тансовщица.

Через полчаса Алфи и Лука уже плотно налегали на спиртное и обсуждали былые времена, вспоминая только хорошее и саму Виолетту, когда ткань в комнату разошлась, а в ней показалась обещанная девушка.

Алфи прыснул лишь в слух, а в мыслях изумился, прокручивая в руке кляп.

«Внешности её может позавидовать любая» — думал еврей, оценивая стройную и высокую брюнетку с небольшой грудью, но весьма аппетитной задницей. Наряд на ней смотрелся весьма невинно, но в тоже время пошло и вызывающе, прекрасно сочетаясь с макияжем. Наряд школьницы — что может быть замечательнее на теле в восемнадцать лет?

Лука уже не мог усидеть на месте, как слепой котенок мотая головой, чувствуя лёгкий трепет духов юной девушки, нарываясь уже на приватный танец, желая сорвать с себя маску.

Алфи ухмыльнулся, подходя ближе к Виолетте, подгятивая её тонкую маску и пристегивая на ремешок маленький кляп.

— Ничего личного, просто не хочу чтобы вы стали задушевно болтать, ага?

Виола напуганно смотрела на Алфи, и глаза его дьявольски горели в полумраке.

— И обо мне можешь тоже не забывать, лады? Порадуешь папочку, да? Ты же хочешь домой?

Заиграла томная музыка и через минуту девушка уже извивалась своим телом перед лицом Луки, раскинувшегося в кресле.

Виолетта возбуждающе изгибалась и двигалась в такт музыке, задирая в ходе танца юбку. Лука довольно рыкнул и медленно провел руками вдоль бедер девушки вниз до колен и обратно вверх до трусиков. Виолетта вздрогнула и отпрянула, но Соломонс звонко чвакнул, стягивая с пояса брюк коричневый кожаный ремень.

Порки как таковой Виола не боялась, опасаясь до смерти того ужаса и унижения, что сразил её едва ли не насмерть, когда перед ней пороли и заставляли ублажать мужское достоинство одновременно бедную провинившуюся деву.

Виолетта подошла ближе к еврею и повернулась к нему спиной, позволяя тому провести острую до ощущений линию по коже ягодиц и между ними тем самым ремнем, вынуждая её охнуть совсем гулко в кляп.

Руки у еврея были шершавые и нежные. И об этом Виола в очередной раз узнала, когда Соломонс стал гладить и слегка массировать её спину, дергая лямки бюстгальтера, больно щипая ими девичью кожу. Девушка постанывала от двойного удовольствия, потому что Алфи делал всё нежно и еще, потому что он стремительно добрался до её ягодиц и стал тискать, вынуждая её закатывать глаза и облизывать губы, изображая недовольство и отвращение изо всех сил.

Девушка встала перед мужчинами, стараясь без стыда расстегнуть тонкую рубашечку, швыряя её на пол, обнажая округлую грудь в кружеве, представ в очередной раз перед евреем наивной овечкой. Если бы не маска, то Алфи вполне смог бы разглядеть её порозовевшее лицо.

Виола вновь оказалась на коленях Луки, извиваясь и выгибаясь, двигаясь абсолютно уверенно, ощущая бешеный жар итальянских рук, спешивших под юбку, а главное — в белье. Такая настойчивость мужчины жутко пугала Виолу, но она не сдвинулась, едва ли не спкрипя зубами пропуская его пальцы под трусики, позволяя им изучить её лобок.

— Как же всё гладко, — почти пропел Лука и удовлетвореннно улыбнулся в маску, разогревая любопытство Соломонса.

Алфи напрягся и потерев рукой свой ширинку на глазах девушки подозвал её к себе.

— Ну-ка, поди сюда, давай, — поманил он её пальцем, и Виолетта, сглотнув ком, встала напротив еврея, расставив ноги возле его бёдер, слабо присаживаясь на него сверху и отираясь о его ширинку, пока та самая знакомая рука вошла под юбку, словно шприц, вызывая боль и наслаждение, а еврейские сухие пальцы ощупывали гладко-выбритую кожу, — И правда, черт возьми, гладенько, — проговорил он, смотря в её глаза, натягивая полуухмылку, задевая пространство чуть ниже, требуя Виолетту отрывисто простонать, и дать наконец Алфи войти в неё спустя несколько лет хоть на долю фаланги, — Как ты сладко вскрикнула, словно я оказался в тебе, ага, — изучал он её по краю половых губ, не желая делиться с Лукой таким сюрпризом, смотря в карие и посоловелые глаза такими же, только серыми и задумчивыми.

Виолетта закусила губу до крови, сжав руками плечи еврея, позволяя тому прочувствовать её желание не только сквозь гулкое дыхание, но и сквозь мокрые пальцы.

Виола, словно следуя музыке, выплыла с грехом пополам из лап Алфи и, повернувшись спиной к Луке, стянула с себя юбку и отправила её вниз. Теперь она стояла перед мужчинами в одном белье.

Она сделала неловкое движение, чтобы направиться к Алфи, не только потому что с ним безопаснее, а потому что с ним ещё и приятнее, но Чангретта резко обхватил её полуголое тело руками и притянул к себе.

— Куда же ты? — ухмыляясь, сказал Лука, и Виолетта прислушалась к томному голосу, ощущая на теле холодный пот.

Чангретта развернул девушку спиной к себе и запустил руки в ее трусики, лаская её и параллельно стягивая вниз.

— Она мокрая, безумно мокрая, — талдычил наспех итальянец, поглядывая сквозь ткань маски чёрными глазами на лицо друга, что оставалось расслабленным и выжидающим.

Виоллу охватил страх, и она стала мычать как кобылка в кляп и лягать брата, но тот был сильнее. Она услышала как звякает второй ремень, сидя спиной к гостю, чувствуя его горячую плоть, что уверенно упиралась в её бедра.

В этот миг паника захлестнула её с головой, и Виолетта снова замычала, смотря на Алфи, что сидел напротив, пил ром и в ус не дул, с искрой в глазах наблюдая за процессом.

Лука стал водить своим членом по влажной от еврея «девочке» сестры, понятия не имея, кто перед ним, и что представляет из себя девица.

Виола же ерзала, напрягалась и стыдливо закрывала глаза, видя периферией, как Алфи с блеском в глазах лицезреет её тело, её женственность, и не сводит глаз.

Лука держал её, как маленького бычка, за живот, пытаясь усадить на себя, пока Виолетта, что было сил, мычала и отрицательно мотала головой, дергаясь и брыкаясь.

Альфред встал с места и подошёл к Виолетте, видя в её глаза мольбу, и проигнорировал её, развел её ножки силой, встав между ними и став неким замком, чтобы своенравная дама не смогла свести мосты.

Лука на это довольно хмыкал, а еврей смотрел на неё, словно на свою собственность, проводя между ног пальцами.

Виола не знала, смеяться ей или плакать от ощущений, от безумного всплеска эмоций и кома в горле, до тошноты под ложечкой и эйфории во всем теле.

Алфи стоял слишком надменно, слишком уверенно и твёрдо, но слишком уж изнеженно ласкал её внизу, растирал пальцами влагу и по чуть-чуть вводил её обратно.

Лука обводил её тело и заставлял напрягаться излишне, пока Соломонс едва ли не сводил её с ума. Глаза его были большими и тёмными от расширенных значков, а губы сжатые в изумлении, в котором и находилась Виолетта, не понимая, что она делает и зачем.