Воспоминание

Месяц назад

Альфред спускался по лестнице, наспех затягивая ремень, поправляя фетровую шляпу.

— Льюис! — позвал он сына на весь дом, — Льюис!

Мальчик стоял внизу, закидывая в рюкзачок первую книжку, проверяя, всё ли он собрал для школы.

— Паап, а обед? — спросил он отца, когда тот спустился вниз и погладил того по волосам.

— На кухне, — буркнул еврей, указав пальцем в сторону столовой, — Меня больше волнует, где твой галстук?

— В туалете, — ответил мальчик, настороженно поджав губы.

Еврей остановился, глянув в глаза сыну, указав на того пальцем, словно хотел что-то сказать, но тут же передумал, а после кивнув совсем учтиво побрел в уборную, распахивая дверь, желая убедиться в словах непослушного сына.

Кончик галстука свисал с бочка и окунался в унитаз, задевая воду и покачиваясь.

— Хмм, — промычал Алфи раздраженно, направляясь к ребёнку, тут же отвешивая тому подзатыльник не разбираясь в причинах, натягивая на плечи того пиджак, — Как ты меня достал! Руки бы тебе оборвал!

Мальчик заплакал, потирая нос и лицо, шмыгая и всхлипывая, пока еврей застегивал детский школьный пиджак.

— Не хнычь, — отрезал Алфи, хватая мальчика за руку, — В машину, немедленно! Не хватало ещё опоздать!

Соломонсы покинули особняк, направляясь к машине.

Луи брёл рядом с Алфи, стараясь идти в ногу и скрываясь за отцом, вытирая лицо.

— Первый школьный день, а Луи уже со слезами? — улыбнулся ему Исмаил, помогая ребёнку забраться в машину, — А ещё семь лет впереди! — ободрил его водитель, и машина тронулась.

Луи надув пухлые губы молчал, Алфи, надув ещё более пухлые губы, смотрел в окно, злясь на праздник непослушания сына, пока Луи злился на то, что отец мало того, что строг, так ещё и редко бывает дома, чтобы дать ребёнку достаточно внимания.

Улицы сменялись домами, покидая Камден и проезжая в центр, сигналя знакомым и набирая скорость.

Машина уверено виляля по привычной ей дороге, останавливась возле небольшого киоска с газетами, где Алфи, выйдя из машины, схватил газету и, швырнув купюру, протянул руку знакомому мяснику.

Утро не предвещало беды. Алфи вернулся в машину и, захлопнув дверь, раскрыл газету, игнорируя мальчика и водителя, что пытался завести мотор, вчитываясь в печатный текст.

Мысли еврея растекались, как желе, ведь этим утром он был особенно зол, узнав последние новости о любимой девушке, что была уже не его, и эти мысли мешали ему радоваться погожим дням, разрешая выпускать зло на ребёнка, няню, кухарку и даже почтальона, пригрозившись убить того ранним утром за то, что тот всего лишь принёс почту.

Алфи раздраженно цыкнул на проблему водителя, что никак не мог завести мотор.

— Выйди, мать твою, и посмотри, что там такое! — прорычал Соломонс, перелистывая страницу.

Исмаил покинул машину, зарываясь по пояс в мотор, пока Луи стал стучать по стеклу пальцами, создавая цокающий шум, вынуждая Алфи закатить глаза.

— Сядь на место, или я тебя сейчас силой усажу! — прошипел на сына Соломонс, возвращаясь к газете, и мальчик затих, смотря в окно.

Слабый стук, схожий с тиканьем бил по ушам еврея в полной тишине, и он взмолился:

— Я что сказал! Сядь! — рявкнул он на сына, с опозданием подняв глаза, но тот сидел как вкопанный, и не касался стекла.

Алфи напряг слух, осматривая машину и рывком поднимая сиденье напротив, где тихо тикали часы, отсчитывая последние двенадцать секунд.

В миг Соломонс схватил сына, прижимая к себе и выпрыгивая из машины с криком, уронив на себя мальчика, падая на гравий и ударяясь телом. Исмаил отбежал в сторону.

Дикая взрывная волна накрыла машину, и та вспыхнула как спичка, оставляя после себя едкий дым и пламя.

А после смешалось всё. Крики, плач Луи, шум и колышащееся пламя на груде метала, что озаряло лицо еврея пока в глазах его мелькали ненавистные огоньки.

***

Алфи помотал головой, стараясь отбросить эти мысли, вздрагивая от короткого стука в дверь, наотмашь отвечая:

— Да, — поджигая сигарету и делая глубокий затяг.

Лука Чангретта встал на пороге, вынуждая еврея поднять взор и выпустить клубы дыма носом, пока в глазах его плескалось удивление, быстро сменившееся узнаванием и жаждой мести. Впрочем, этот огонёк еврей быстро пригасил, опустив веки, а когда он их поднял, в его голове уже созрел план мести. И эта месть точно не будет холодной, она будет горячая, как жаркая итальянская ночь.

Комментарий к VIII. Никогда не забывайте, что внутри одежды находится женщина

Спасибо WorthIt ❤️

Спасибо и читателям ❤️

========== IX. Инцест - универсальное табу ==========

«Господи Боже, неужели ад действительно пуст, а все бесы здесь? Шекспир не ошибался или знал наперёд?»

Именно это настроение крутилось в голове и на языке Виолетты, что вопрошающе осматривала знакомое ей помещение, которым все время ей угрожал Алфи. То заставит покрутиться на шесте, то натравит на девушку своего пса смердящего. Угроз было море, и Соломонс все никак не хотел воплощать их в жизнь, да пришлось. Заносчивость и лицемерие её же нужно было куда-то деть.

Альфред вёл за плечо рядом с собой Виолетту, ныряя между последними столиками и не привлекая внимания гостей, которые в знали, что перед ними владелец клуба.

Еврея выдавал вид, не внешний, а эмоциональный, потому что остальные мужчины в заведении выглядели, как кисельные кадки, тая под женскими лучами, в отличии от него. Алфи был холоден к своим подчинённым, ничего, кроме договора и выговоров их не объединяло.

Наконец они преодолели небольшую лестницу, и Виолетта вдохнула холодный запах знакомого коридора, воспоминая о Тео, глотая горечь и беспокойство.

Всё, что она знала, это что мальчик в чьих-то надёжных руках, но на хороший исход этой комедийной трагедии оставалось лишь уповать.

Алфи толкнул дверь кабинета, вошёл сам, а после, подозвав к себе девушку, плотно закрыл за ними дверь, проходя глубже, как к себе домой.

Обстановка была весьма скромная — письменный стол, за ним — сейф и шкаф с какими-то книгами.

— Френсис! — позвал он в полголоса, — Френсис! Я пришёл, — буркнул он, как загулявшийся муж и из-за плотных штор выплыла женщина средних лет, поправляя аккуратно и весьма скромное для таких мест платье.

— О! — удивилась она, — Слава тебе, Альфред, — проклокотала она, заметив и окинув коротким взглядом Виолу, судя по которой было ясно, что еврей сюда кого-то уже и приводил, все это уже не в новизну, — Гора бумаг, куча договоров, а я одна, как белка в колесе!

Соломонс кивнул, хватая из маленькой вазочки конфетку и закидывая её в рот, вынимая из кармашка жакета ручку.

— Дела, дела, — прохрипел он, ставя подписи в подготовленной документации, перелистывая страницы и звякая карамелью о эмаль зубов, — Как дела с полицией?

Женщина подошла к еврею, нежно погладила того по волосам, а после склонилась к уху.

— Всё улажено, а вот ты, мистер Соломонс, — продолжила женщина, наблюдая, как Алфи царапает подписи, сидя на её стуле

— А что я? — с игривостью вскинул голову еврей.

— А ты у нас устало выглядишь и очень напряжен.

Соломонс хмыкнул.

— Расслабишься тут, ага? — вскинул он укоризненный взгляд на Виолу, что молча стояла возле двери смотря в пол, — Кстати, вот тебе, Френсис новая кукла для твоего кукольного домика, — проговорил Алфи, вынуждая женщину поднять взгляд, — Восемнадцать лет от роду, не пьёт, не курит… — продолжил он подписывать.

— Скажи ещё, что девственница? — усмехнулась Френсис, скрестив на груди руки, оценивая Виолетту.

— Нет, — отрезал он, все царапая закорючки, не поднимая взора, — Недавно родящая, — выдавил Алфи, — Так что ей там труд облегченный, ну ты понимаешь, — глянул он на женщину, и та покачала головой.

— Как давно? — спросила она Чангретту, и Алфи тоже поднял вопросительный взор, — Сама что ль родила?

Виола отрицательно, а затем положительно замотала головой.