— Новостей? — он приподнял брови, внезапно усилив свое сходство со Снейпом, хотя внешне они были совершенно не похожи. — Про директора?

— Боюсь, он больше не директор, его… уволили. Придется вам знакомиться с новым сразу после рождественских каникул. И вряд ли мы сможем продолжить наше общение. При всем уважении, ваша лояльность вызывает сомнения, а безопасность превыше…

— О, не думаю, что вам стоит беспокоиться об этом прямо сейчас. Назначить новое руководство официально не долго, конечно, но у Хогвартса есть и свои соображения на этот счет, — он говорил о школе, как о мыслящем существе, хотя, наверное, отпечаток личности давно умершего человека, заключенный в картину, мог себе это позволить. — Если кандидатура будет неподходящей, замок просто не примет её, — точно, так было с Амбридж.

— Скорее всего это будет Амикус Кэрроу.

Найджелус отчетливо поморщился.

— Плохой выбор. Не самый лучший представитель нашего факультета.

— Вы, вроде, были нисколько не против его действий ранее и, в целом, политики в школе.

— Вас, мелких паршивцев, нужно держать в узде, — высокомерно заявил Финеас, однако, добавил чуть мягче. — Но школа должна оставаться школой, а не ареной боевых действий.

— Ну, скоро станет совсем плохо, — Гермиона помрачнела и вздохнула. — Возможно, дойдет до… кровавых расправ прямо на месте.

— Убивать детей? — возмутился Финеас. — Профессор Снейп такого не допустит!

— Он уже никак не может повлиять на ситуацию.

— Почему это? Он ещё не сложил с себя полномочия даже официально, не то что действительно.

— А что, портрет имеет право голоса? — кажется, Найджелус много на себя брал и экстраполировал это на Снейпа.

— Не уверен, что у профессора вообще появится портрет, учитывая обстоятельства и сроки его руководства, — задумчиво протянул он.

— Так о чем речь? — догадка неприятно поразила её: — Он стал факультетским приведением? — впрочем, какая может быть власть у призрака? Что за бред?

— Нет, его плоть все ещё при нем, — фыркнул Финеас. — И он даже не превратился в инфернала.

Инфернала… Представившаяся картина ужаснула её.

— Зачем… Зачем вы так говорите?

— Что вам не по нраву, мисс Грейнджер? — Блэк смотрел на неё с насмешкой.

— Мисс Грейнджер, — передразнила его Гермиона. — Можете больше не изображать всю эту вежливость и звать меня, как вам заблагорассудится. Но даже если я паршивая грязнокровка, это не значит, что я позволю надо мной издеваться.

— Действительно, происхождение буквально кричит через вашу невоспитанность, — но при этом Найджелус вполне себе дружелюбно улыбнулся. — Но я бы не назвал вас паршивой грязнокровкой, вы, определенно, заслуживающая внимания грязнокровка.

Контекст был спорный, но Гермиона не смогла удержаться от смешка. Перенервничала.

— Приму как комплимент.

— И вы не правы. Если бы у меня была цель оскорбить или задеть вас, я сделал бы это без использования доброго имени, — ну, это как раз крайне сомнительное заявление, — профессора Снейпа.

— Так о чем вы толкуете? — она тоже приподняла брови, непонятно кого из них копируя.

— Профессор Снейп жив, — торжественно объявил Блэк. — Если вы вдруг думали иначе, то я видел его, может, только час назад и могу свидетельствовать об этом со всей уверенностью.

Произошел эпизод наоборот. Гермиона замерла и молча уставилась на Найджелуса. Ему, будучи портретом, видимо, не представлялось сложным, в свою очередь, сохранять относительную неподвижность и ждать, когда она соизволит отреагировать чуть более сознательно.

— А, — сказала Гермиона, наверное, целую минуту спустя.

Финеас, вероятно, посчитал это достаточным признаком наличия разума.

— Профессор Снейп сейчас находится в больничном крыле. Хогвартса, естественно. Не могу сказать ничего определенного насчет его состояния здоровья, но умирать он пока не собирается, это точно.

Она вскочила со стула, уронив его. И почувствовала поднимающуюся панику. Было совершенно не ясно, что думать и, тем более, что делать. Гермиона опять зависла, словно решению требовалось время, чтобы выкристаллизоваться.

— Мне нужно увидеть его, — просипела она странным, изломанным голосом. — Сейчас.

— О, ну, полагаю, попасть в школу вполне возможно, учитывая, что учащиеся и персонал…

Блэк говорил что-то ещё, но она его уже не слышала, умчавшись наверх. Стул так и остался лежать на полу.

А вот дементоры исчезли. То есть, конечно, они все ещё держались поблизости от замка, скорее всего, где-то в Хогсмиде. Даже тут, почти у ворот Хогвартса, она чувствовала уныние и могильный холод. Но, по крайней мере, их черные саваны не развевались в воздухе в каких-то десятках метров от неё. Другой охраны тоже поблизости не оказалось — сегодня было Рождество, и Гермиона надеялась, что даже Пожиратели захотят расслабиться, а не торчать под окнами и внутри пустой школы.

Впрочем, она все равно дождалась эпизода, а не ломанулась к Хогвартсу в открытую — только на это её терпения и благоразумия хватило. К тому моменту, когда звуки затихли, стало, нет, не светать, но все же небо чуть прояснилось и видимость улучшилась. Гермиона совсем замерзла, но так как она сорвалась в школу, даже толком не одевшись и ничего с собой не взяв, это было неудивительно. Ни корить, ни жалеть себя она не стала, все это было не важно. Шмыгнув носом, Гермиона покинула свое убежище рядом со старым деревом, за которым было удобно прятаться, и твердым шагом направилась в сторону замка. Правда, почти сразу перешла на легкую рысцу.

Но, неожиданно, ворота оказались заперты. Она наложила на замок Алохомору до начала эпизода, так что, вероятно, действовал ещё и магический барьер. Повышенная защита, установленная Дамблдором в прошлом году, давно спала, естественно. Ещё в свой первый, после установления нового режима, визит сюда Гермиона проникла внутрь без проблем. Так что, видимо, кто-то озаботился этим вопросом всерьез не так давно. Она выругалась в голос — в эпизоде это все равно никто не услышит — и поспешила назад, под мнимую защиту леса. Может, проход в Визжащей хижине все ещё безопасен? Понятное дело, что его держал открытым для себя (и их) Снейп, но вряд ли там что-то изменилось за день его отсутствия, правда?

Приступ не кончался, трансгрессировать ближе было нельзя, так что пришлось Гермионе нервно шагать ближе к Хогсмиду, молясь, чтобы безвременье продлилось подольше, и никакие сигнальные чары на неё не сработали. Или так и вышло, или ей просто повезло, но добежала до тайного хода она в целости, но в небольшой растрепанности. И со сбитым дыханием. С сомнением оглядевшись и засветив Люмос, Гермиона все же нырнула внутрь лаза и опять ускорила шаг, чувствуя, как колет в боку. Никогда ещё вылазка в Хогвартс или из него не давалась ей так тяжело.

В общем, когда она подошла к парадным дверям в сам замок, то была готова уже просто снести их с петель Бомбардой, если они окажутся запечатаны Коллопортусом или чем другим. Но простая внутренняя щеколда поддалась той же самой Алохоморе без проблем. Гермиона забежала внутрь, сразу же закрывая за собой вход, и глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Нужно было действовать аккуратнее — внешняя относительная безопасность ещё ни о чем не говорила, внутри самого Хогвартса Пожиратели могли толпами ходить, но держать себя в руках у неё выходило так себе.

— Поппи, я не понимаю. Что происходит? Почему ты ухаживаешь за этим… человеком?

Похоже, она застала самое начало ссоры мадам Помфри и профессора Макгонагалл. Гермиона просочилась в больничное крыло, стараясь не шуметь, и подошла ближе к двери в кабинет и личные покои медсестры. Все койки в самом помещении крыла оказались пустыми.

— Минерва, во-первых, это мой долг.

Макгонагалл громко хмыкнула с отчетливым сарказмом.

— Во-вторых, — проигнорировала её издевку медиковедьма, — все не так, как ты думаешь.

— И что же я думаю не так?

— Профессор Снейп не предатель, — сказала Гермиона громко, но сдержано, и зашла внутрь.