В общем, они были живы, но обстоятельства складывались не самым лучшим образом. Гермиона, конечно, причисляла часть заслуг в их феерическом побеге себе. Видимо, её массированная атака все же немного проредила фронт Пожирателей и, возможно, спасла Орден от части проблем. Но все же это не решило все. От паники Наземникуса она Грюма никак защитить не могла.
Стало очевидно и то, что из Азкабана был совершен побег. Все старшие Пожиратели теперь опять были в строю. Похоже, время для жалости и благородства прошло. Конечно, Гермиона старалась не думать, что, вероятно, часть из тех, кого она вырубила, погибли, упав с метел и разбившись. Это не приносило ей никакого удовольствия, но все же, пожалуй, она даже пожалела, что не использовала Сектумсемпру. Мертвый пожиратель — это не только груз на её душе, но и вероятные спасенные в будущем жизни. Сколько ещё нападений они совершат, какой террор установят в магической Британии?
Что если она прикончила Снейпа там? Эта мысль внезапно обожгла её. В отличие от Гарри, готового, наверное, придушить его на месте, вероятная стычка с профессором Гермиону скорее расстраивала. Она не хотела бы быть его убийцей. Это причиняло ей боль — и его существование, и его смерть.
Миссис Уизли опекала их, как маленьких, и при этом заваливала работой по дому, будто это вышибло бы из них мысли о крестражах. Но, конечно, все это было зря. Они задержались в Норе только из-за свадьбы Билла и Флёр и все ещё действующего над Гарри Надзора. Хотя с последним все было как-то неопределенно: во время операции и сам Поттер, и члены Ордена, и Пожиратели наколдовали вокруг него на лишение палочки уж точно.
До кучи, Гарри все порывался уйти сражаться в одиночку. Но тут они с Роном выступили против единодушно, жестко и уверено. Прикрытие было подготовлено, усиленно шла подготовка к оперативно-розыскной деятельности, как сказал бы Грюм.
С его похоронами тоже затягивать не стали. Она опять плакала. Не только из-за самого Аластора, как такового, но потому, что с ним умерла ещё и часть надежды. А Орден лишился одного из сильных лидеров и опытных бойцов. Рон обнимал её, стараясь утешить, и Гермиона позволяла ему это.
— Нам надо решить, куда мы направимся, — выдала она, сортируя книги по степени полезности.
— Я хотел бы побывать в Годриковой впадине, — отозвался Гарри, лежащий на раскладушке и смотрящий в потолок.
— Ты же понимаешь, что там может быть опасно?
Было не ясно, понимал Поттер это или нет, но вид у него был донельзя упрямый.
— А ты что предлагаешь?
— Зайти на Гриммо, 12, — без колебаний ответила она. — Там, конечно, тоже не очень надежно. Фиделиус, наверное, ещё действует, но Снейп… — голос её дрогнул, и она поморщилась.
— Грюм обезопасил дом от него, — Гарри нахмурился, задумавшись. — Люпин сказал.
— Все равно звучит не особенно надежно. Но, возможно, мы найдем там какие-нибудь ответы.
— О чем ты? — подобрался Рон.
— О медальоне, его подделке и Р.А.Б. Раз уж все это было как-то связано с Блэками, то я предположила, что похититель должен быть одним из них. И такой действительно нашелся — Регулус Арктурус Блэк, младший брат Сириуса. Он что-нибудь тебе рассказывал о родственниках, Гарри?
— Да, — Поттер нахмурился. — Регулус был Пожирателем смерти.
Что ж, это многое объясняло.
========== 16. Бессмыслица ==========
Рон вмешался в отношения между Гарри и Джинни (которые то ли расстались, то ли нет), как она не пыталась его оттащить, и устроил неприятную сцену. Впрочем, надолго его не хватило, до серьезной ссоры дело не дошло. Он вообще в последнее время вел себя весьма, для него, сдержанно и корректно. Даже с нею был необычайно обходителен, как ни разу до этого, от чего Гермиона чувствовала неловкость. Снейп уж точно не стал бы…
Гермиона оборвала неуместную мысль. Просто она так много думала о профессоре, особенно несколько последних месяцев, что это стало привычкой. Да и сейчас поводы порассуждать о нем у неё имелись и гораздо более веские, чем любовная горячка, вот и все. Да и не одна она мучилась со своими чувствами, входящими в диссонанс с разочаровывающей реальностью, чтобы мнить себя самой несчастной.
Празднование дня рождения Гарри началось с визита министра магии. Она сказала бы, что вечер не задался, но Скримджер пришел с неожиданными новостями — Дамблдор оставил им наследство, всем им. Гермиона озадачено вертела в руках сборник сказок. Как бы министр ни пытался выпытать у них информацию о тайных делах директора, это было бесполезно — они и сами не понимали, что к чему. Порадовал их только, внезапно, снитч, но толку от этого все равно было немного: на нем проявилась надпись, но открыться он даже не подумал.
Эпизоды на общем фоне происходящего её почти не мучили, так что Гермионе вполне успешно удавалось не размышлять слишком много про ту мрачную перспективу, которую обрисовал ей Снейп. Да, приступы возникали чаще, гораздо (видимо, действие тоника начало выветриваться). Если раньше для неё пять приступов в день было событием, то теперь количество доходило до десяти. Но это ещё не переходило какую-то грань чрезмерного неудобства ни по длительности, ни по неуместности. Наоборот, была возможность передохнуть от очередного задания Молли пару минут в течение дня то тут, то там. Вот со сном проблемы продолжались в прежнем режиме. Мало того, что периодически ей снились кошмары (в эпизоде её крики и возню, по крайней мере, никто не слышал). Так приходилось лежать в кровати часами, чтобы не будить весь дом, устраивая ночные брожения. В Норе уж точно кто-нибудь да обратил бы на это внимание.
Свадьба во время войны не виделась ей хорошей идеей, но все же это была хоть какая-то возможность развеяться на фоне всего того, что происходило. Гермиона даже потратила неприличное количество времени, чтобы привести себя в порядок и одеться по случаю. Рон сделал ей комплимент. Фред и Джордж отпустили пару шуточек. И её немного отпустило. Пожиратели, Снейп, крестражи, Дамблдор… Подумает обо всем этом после праздника.
— Виктор! — вот уж приятный сюрприз.
Это было так странно, снова увидеть его. И определенно приятно. Рон так очевидно заревновал, что Гермиона едва удержалась от игривого хихиканья, чтобы раззадорить его ещё больше. Все-таки в этом их с Уизли хождении вокруг да около было свое очарование. Пока он не начинал грубить ей и не доводил до слез.
Крам возмужал ещё больше и даже отрастил небольшую бородку, но был все так же худ и косолап. Его внешность, как и достижения в квиддиче, едва ли когда-то заботили её. Но сейчас Гермиона непроизвольно отметила, что он был черноволос, имел длинный крючковатый нос и вечно хмурился. А ещё ей было приятно с ним целоваться, несмотря на все то, что их разделяло, начиная от языкового барьера. Можно ли было сказать, что её интересовал определенный типаж? Она думала об этом всю церемонию. Только очарование Флёр и трогательность момента и отвлекали Гермиону от очередных рассуждений о Снейпе, будь он трижды неладен.
Дальнейшему спасению от лишних раздумий поспособствовал Рон, пригласивший её на танец. Не прошло и… сколько? Двигался он, конечно, не очень ловко, но Гермиону все устраивало. И решись он на это хотя бы немного пораньше, то все, возможно, сложилось бы совсем по-другому. Его руки на талии вряд ли вызвали бы в ней больше трепета, но до поцелуя со Снейпом она не ощущала бы это так отчетливо. От досады Гермиона прикусила губу, но от ещё одного танца не отказалась. И ещё одного. Все началось, когда она только присела.
Определенно, свадьба во время войны была отвратительной идеей. Мир опять застыл, Гермиона немного перевела дух, и огляделась. Парочка заклинаний отправилась в прибывших людей, но устраивать полноценный ответный удар ей было некогда — она искала в толпе Рона, чтобы направиться с Гарри прямо к нему, а не метаться по танцполу в панике. Тройная трансгрессия удалась ей удивительно хорошо с первого раза, и она надеялась, что мальчики не заметили отчетливо подрагивающих рук. Они оказались прямо на площади перед Гриммо, 12. Гарри открыл дверь, и Гермиона в спешке протолкнула их внутрь.
