Именно поэтому на следующий день, перед экзаменом по трансгрессии, который и сам по себе её нервировал, Гермиона была на взводе. Нафырчала на Рона, отчитала Гарри и запретила ему ходить на похороны Арагога (тем самым опосредованно обидев ещё и Хагрида), и до кучи напомнила всем, что вообще-то идет война и люди умирают, как будто никто об этом и не подозревал. Ага, особенно Гарри. Правда она искренне поддержала идею Рона на счет использования Феликса Фелициса. Поттер так долго ходил вокруг Слизнорта без всякого толку, что немного удачи ему было просто необходимо.

И ей тоже. Хотя бы глоточек, чтобы успешно сдать экзамен. Нет, это очередная дурацкая ложь самой себе! Гермиона использовала бы его совсем для другого. Воистину, не было у женщин, по крайней мере, у неё, никакого терпения. Но ведь она же даже не знала, стоит ли ей ждать и чего. В такой неопределенности немудрено потерять самоконтроль.

— Нацеленность, настойчивость, неспешность, — произнесла она в сотый раз, стараясь взять себя в руки. Не хватало ещё расщепиться из-за любовных метаний.

— Удачи, мисс Грейнджер.

Гермиона вздрогнула, время замерло. В последние недели, даже, наверное, пару месяцев подобное происходило с ней крайне редко. Видимо, она привыкла, и её способность тоже, в каком-то смысле, адаптировалась.

А вот Снейп остался прежним. Подкрался к ней из-за угла, как обычно, и напугал до чертиков. Нашел же время: она и так психовала, ожидая, когда экзаменатор назовет имя. Гермиона попыталась было непринужденно поболтать с Роном, но её нервозность и бесконечное повторение правил быстро надоели ему. Поэтому он уже сам завел разговор с Кутом, загонщиком в их команде, чтобы немного расслабиться. А она отошла в самый темный угол, точнее на самый край улочки в Хогсмиде, которую выделили под их экзамен, чтобы побыть в одиночестве.

Снейп стоял в узком переулке чуть позади неё, и Гермионе было довольно странно видеть его вне школы. Как-то не вязался его образ с прогулками по магазинам, уж сахарные перья в «Сладком королевстве» он точно выбирать не мог, как тот же Слизнорт. Но и спрашивать, что Снейп тут делает, было бы странно. Может, пришел пропустить стаканчик в «Кабанью голову», не её собачье дело.

— Спасибо, профессор Снейп, — когда он отмер, Гермиона уже стояла рядом с ним, в том же переулке, но на расстоянии вытянутой руки. Может быть, даже двух.

— Я опять вас испугал?

— Я нервничаю из-за экзамена, — она пожала плечами, это было правдой. — Вы подгадали момент.

— Тогда мой визит действительно к месту.

Внутренности опять перемешались, когда Снейп сделал шаг к ней, но он всего-навсего протянул ей пузырек с зельем.

— Успокоительное.

— Это как-то нечестно, — протянула Гермиона скорее расстроено, чем возмущенно. Да и никаких ограничений на использования зелий при трансгрессии не имелось, если они не вызывали помрачнение рассудка, конечно. — Я буду более сосредоточена и неспешна, чем другие.

— У вас есть проблема посерьезнее расщепа. Что если эпизод начнется, пока вы находитесь в прыжке?

Гермиона красочно представила, как её по частям раскидывает по всей площади, и послушно выпила лекарство. Снейп забрал пузырек обратно, и их пальцы соприкоснулись, но что-то там почувствовать она не успела — слишком быстро и слабо.

— У меня нет никаких особенных новостей, сэр, — Гермиона все же решила пооправдываться за свое отсутствие. — Приступы… стабильны. К своему режиму сна я более-менее привыкла.

— Я так и подумал, — ответил он ровно.

Гермиона уже хотела спросить его, не против ли он, что они с мальчиками частенько используют Муффлиато. Или даже про проклятие на должности. Или про Непреложный обет. Просто чтобы поддержать какую-то связь, заиметь повод встретиться с ним ещё раз, даже если они будут только ругаться. Но безучастный к её желаниям голос экзаменатора, усиленный Сонорусом, объявил:

— Голдстейн следующий. Грейнджер готовится.

— Спасибо, сэр. Я пойду, — единственное, что она смогла выдавить.

Ни экзамен, который Гермиона сдала с блеском, ни провалившийся Рон, которого она честно пыталась поддерживать всеми силами, ни даже выпивший зелье удачи Гарри, который вел себя странно и пугающе, не вывели её из подавленного состояния. Гермиона винила во всем успокоительное — слишком сильно оно повлияло на её эмоции.

Устроившая им с Роном скандал Лаванда тоже ей настроения не прибавила. А потом ещё и Джинни начала препираться с Дином, как будто их всех одновременно пробило на ругань. Поэтому Гермиона просто сбежала в коридор вслед за устремившимся по воле Феликса на похороны паука Гарри. Его там, впрочем, уже не было, да и преследовать его она не собиралась. Но куда идти?

Гермиона потаскалась немного по пустым коридорам, однако, бродить по школе долго не стала и вскоре, следуя странной традиции, просто спряталась в пустом кабинете. Этот был захламлен сверх меры, видимо, использовался как склад для школьной мебели. Поэтому она прошла чуть вглубь, протискиваясь между рядами поставленных друг на друга парт, чтобы отыскать хоть что-нибудь, на что могла бы спокойно упасть. Нашелся только высокий учительский стол, на который она и взгромоздилась, ничуть не смутившись.

Дверь открылась. Гермиона замерла.

========== 13. Мысли вслух ==========

— Гермиона, ты тут? — голос Джинни звучал приглушенно, но отчетливо.

— Да, — ответила она, чувствуя, как заходится сердце, ещё не успевшее понять, что рано обрадовалось.

Джинни пролезла к ней, фыркая от пыли.

— Тоже все достало?

— Слезы Браун стали последней каплей.

— Ну, — Уизли ловко запрыгнула на стол рядом, — зато ясно, что их отношениям с Роном пришел конец.

— Да черт с ними, — Гермиона нахмурилась, — с их отношениями.

— Все ещё сердишься? — Джинни наклонилась вперед, пытаясь рассмотреть её лицо.

— Нет, я… Я вообще не хочу во все это лезть. Пусть делают, что хотят — ссорятся, мирятся, женятся и заводят детей, меня это не касается.

— Давно ли? — Джинни фыркнула. — Или все, очаг потух?

— А он вообще когда-нибудь горел? — выдала Гермиона мрачно.

— Даже так. Он тебя обидел?

— Не больше, чем обычно. Просто… Просто я смотрела на них с Лавандой, — она немного смутилась и заправила прядь волос за ухо. — Не в смысле следила, просто это было сложно пропустить.

— Да уж, ежедневные представления посреди гостиной. Уязвленное мужское самолюбие и показуха в одном флаконе.

— В общем, я видела все это и думала, а что было бы, если бы я оказалась на месте Браун? Мы бы вот так же лизались у всех на виду? Он ходил бы гоголем, но морщился бы напоказ от того, что я ему на шею вешаюсь?

— И в этот момент тебя осенило, — ухмыльнулась Джинни.

— Да, что-то вроде того, — Гермиона стала совсем угрюмой. — Я поняла, что мне претит близость с ним.

— Ты не хочешь с ним целоваться, — конкретизировала Уизли.

Говорить об этом вслух оказалось гораздо сложнее, чем думать. Щеки её немного порозовели, но она все же продолжила с твердостью в голосе:

— Рон не привлекает меня физически. И мне кажется, что в будущем это может стать большой проблемой, какие бы высокие чувства я к нему не питала.

— Разумно, — протянула Уизли. — Не разговорами же тебе его в постели развлекать.

— Джинни!

— Что? Ты с ним планировала до старости за ручки держаться?

— Нет, я… Просто я думала, что ты начнешь меня уговаривать подумать получше. Он же твой брат.

— Вот именно! И агитировать хоть кого-нибудь встречаться с ним я не намерена. Тем более тебя, Гермиона. Если честно, я вообще так и не смогла понять, что ты в нем нашла. Вы же совсем разные.

— Противоположности притягиваются, — упрямо выдала она.

— Да, но серьезно, какие у вас точки соприкосновения? Ты же ему как мама. Вечно то нос утираешь, то нотации читаешь. А он что для тебя делает?

— Если все так плохо, то что же ты молчала все это время?